Джек Вэнс. Месть. (Сборник) - Джек Вэнс

— Уважим его просьбу. И сколько еще меня намерены здесь держать?

— Не знаю. Наверное, пока не придут к окончательному выводу в отношении тебя.

— Гм. Они не имеют права держать меня здесть неопределенно долго без какого-либо официального распоряжения на сей счет.

Маргарет отвела глаза в сторону.

— Насколько я понимаю, полиция сняла с себя какую-либо ответственность по данному делу. Доктор Тарберт отказался выдвинуть обвинения против тебя. Он утверждает, что ты и он проводили совместный эксперимент. Полиция считает, что он такой же... — тут он прикусила язык.

Бэк отрывисто рассмеялся.

— Такой же сумасшедший, как и я, верно? Так вот, Тарберт — никакой не сумасшедший. В данном случае он говорит чистую правду.

Маргарет подалась вся вперед, тень сомнений и тревог легла на ее лицо.

— Что происходит, Пол? Ты взялся за очень странную работу, это никакой не правительственный заказ, я уверена в этом! И это, что бы это ни было на самом деле, очень меня тревожит!

Бек тяжело вздохнул.

— Не знаю... Все снова переменилось. Возможно, я действительно был не в своем уме; возможно, в течение целого месяца я был жертвой самых странных, какие только можно себе представить галлюцинаций. Мне очень трудно разобраться во всем этом.

Маргарет потупила глаза и сказала тихо:

— Меня все время мучали сомнения, правильно ли я поступила, вызвав полицию. Я посчитала, что ты убиваешь доктора Тарберта. Но теперь... — она нервно дернула рукой, — ...я вообще ничего не понимаю.

Бек ничего ей не ответил.

— Ты не хочешь говорить об этом со мною?

Бек невесело улыбнулся и покачал головой.

— Ты посчитаешь, что я-таки в самом деле был сумасшедшим.

— Ты на меня не сердишься?

— Конечно же, нет.

Раздался звонок — знак того, что истекло отведенное для свидания время. Маргарет встала, Бек поцеловал ее. Заметив, что глаза ее влажные, нежно погладил по плечу.

— Когда-нибудь я все тебе расскажу — скорее всего, как только отсюда выберусь.

— Обещаешь, Пол?

— Да. Обещаю.

На следующее утро во время своего обычного еженедельного обхода к Беку заглянул доктор Корнберг, главный психиатр заведения.

— Ну, мистер Бек, — добродушно спросил он, — как вы себя чувствуете?

— Очень неплохо, — ответил Бек. — Я уже задумываюсь над тем, когда меня выпишут.

Как и всегда при подобного рода вопросах выражение лица психиатра стало уклончивым.

— Тогда, — не без лукавства произнес он, — когда мы убедимся в том, что доподлинно знаем, что же все-таки с вами происходит. Честно говоря, ваш случай, мистер Бек, заставляет нас изрядно поломать головы.

— Вы разве не убедились, что я вполне нормален?

— Ха-ха-ха! Мы не можем себе позволить выносить окончательное решение, подавшись сиюминутным впечатлениям! Некоторые из наших самых неизлечимых больных временами кажутся обезоруживающе нормальными. Это, разумеется, нисколько не относится к вам — хотя у вас еще и сейчас проявляются некоторые весьма озадачивающие симптомы.

— Какие же?

Психиатр рассмеялся.

— Какое я имею право раскрывать профессиональные секреты! «Симптомы», возможно, слишком сильно сказано. — Он задумался. — Что ж, попробую быть с вами откровенен, как мужчина с мужчиной. Почему вы часто, и притом еще по пять минут кряду, изучаете себя в зеркале?

Бек криво улыбнулся.

— Наверное, мне свойствен нарциссизм.

Психиатр отрицательно покачал головой.

— Сомневаюсь. Почему вы пробуете наощупь воздух у себя над головой? Что вы надеетесь там обнаружить?

Бек задумчиво потер подбородок.

— По-видимому, вы застали меня, когда я выполнял упражнения йоги.

— Понятно, — психиатр приподнялся, чтобы уйти. — Хорошо, хорошо.

— Еще минуточку, доктор. Вы не верите мне, считаете меня то ли фигляром, то ли хитрым притворщиком, но в любом случае, все еще параноиком. Позвольте мне задать вам один вопрос. Себя самого вы считаете материалистом?

— Я не признаю догматы ни одной из основанных на слепой вере религий, что подразумевает — или исключает — абсолютно все, как я полагаю, религии. Вас устраивает такой ответ?

— Не совсем. Меня вот что интересует: вы допускаете возможность существования явлений и ощущений, которые являются, скажем так, не совсем ординарными?

— Да, — настороженно произнес Корнберг, — до определенной степени.

— Значит, всякого, кто имеет что-нибудь общее с подобными экстраординарными явлениями и описывает их, можно вполне расценивать, как не в своем уме?

— Безусловно, — сказал Корнберг. — Тем не менее, если вы поведаете мне, что недавно видели голубого жирафа на роликовых коньках да еще играющего на аккордионе, я просто вам не поверил бы.

— Не поверили, потому что это было бы совершенной нелепицей, карикатурой на действительность. — Бек задумался в нерешительности. — Не стану пускаться в дальнейшие подробности, поскольку хочу как можно быстрее выбраться отсюда. Но те мои действия, свидетелем которых вы стали — изучение себя в зеркале, прощупывания воздуха, — все обусловлены обстоятельствами, которые я расцениваю как, скажем так, не совсем обыкновенными.

Корнберг рассмеялся.

— Вы явно осторожничаете.

— Естественно. Ведь я разговариваю с психиатром в сумасшедшем доме, который уже считает меня не совсем нормальным.

Корнберг неожиданно поднялся и направился к двери.

— Нужно продолжить обход.

Бек совершенно прекратил глядеть на себя в зеркало, перестал щупать воздух у себя над плечами. Через неделю его выпустили из психбольницы. Отпали и все обвинения против него. Он снова был свободным человеком.

Перед уходом из больницы доктор Корнберг на прощанье пожал ему руку.

— Меня весьма заинтриговали те особые «обстоятельства», на которые вы намекнули.

— Меня они тоже интересуют, — ответил Бек. — Я намерен произвести тщательное обследование их. Не исключено, что вскоре мы снова здесь встретимся.

Корнберг сокрушенно покачал головой. Маргарет взяла Бека под руку и повела к автомобилю. В кабине она крепко его обняла, пылко расцеловала.

— Вот ты и вышел! Ты теперь на свободе, ты совершенно здоров, ты...

— Безработный, — закончил за нее Бек. — А теперь мне нужно незамедлительно встретиться с Тарбертом.

На лице Маргарет, этом чистой воды зеркале любых испытываемых ею чувств, тотчас же проступило недовольство.

— О, давай лучше не будем беспокоить доктора Тарберта, — с откровенно наигранной беззаботностью произнесла она. — Ему хватит собственных своих неприятностей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});