Время меча - Юрий Нестеренко

Хотя Элина рвалась ехать дальше немедленно, однако все прочие, включая Хинга, сошлись на том, что остаток дня следует употребить на подготовку к переходу и выступить в путь рано утром. Путешественники пополнили запасы провизии (сокрушаясь по поводу невозможности достать в селении мясо), приобрели бурдюки для воды, дали отдохнуть лошадям, которым в последние дни приходилось несладко (Эйрих к тому же, осмотрев подковы, велел местному кузнецу перековать одну из них) и отдохнули сами. Хинг потребовал аванса, и Эйрих, после некоторого колебания, согласился. Если бы последний знал, что часть этих денег Хинг тут же употребит на покупку лошади, ибо своей у него не было — его колебания могли бы иметь совсем иной исход.

На рассвете, как и планировалось, небольшой отряд покинул селение и к полудню уже углубился в горы. На старых западных картах, составленных через несколько столетий после крушения власти магов, вся обширная область к северо-западу, северу и северо-востоку от Кундийского полуострова была обозначена как Фессарнийские горы; однако на самом деле здесь было две горных системы — западную аборигены называли Хадирскими горами, а более мощную восточную — Бхиланайскими. Одна система переходила в другую, соединяясь относительно невысоким и узким перешейком; через этот перешеек и лежал единственный прямой путь, связывавший Тургунай с побережьем (использовавшийся, как было уже известно Элине и ее спутникам, крайне редко).

Самые высокие вершины на перешейке лишь ненамного превосходили пять тысяч футов, а перевалы, разумеется, лежали еще ниже. К тому же здесь не нужно было опасаться нападений грабителей — караваны проходили тут столь нечасто, что любой разбойник умер бы с голоду и тоски, дожидаясь в засаде. Однако не следует думать, будто пересечение перешейка было таким уж простым и безопасным делом. Путникам угрожали каменные осыпи и лавины, а дорога время от времени превращалась в узкую тропку, вьющуюся над двухсотфутовой пропастью; приходилось спешиваться и идти, прижимаясь к скале и осторожно ведя за собой пугливо фыркавших лошадей. Иногда вместо штурма крутого склона приходилось делать изрядный крюк, выбирая дорогу, где могли бы пройти лошади с поклажей. Несомненно, для большого каравана этот маршрут был бы еще более трудным, так что Элина быстро поняла, почему лишь немногие кундийцы и тургунайцы решаются торговать друг с другом.

Хинг с честью выполнял свою роль проводника и уверенно вел маленький отряд по горным тропам. Зато на эльфа больно было смотреть. Проведший всю жизнь на равнине, притом в лесу, он даже от вида открытой степи или моря чувствовал себя не слишком уютно, а уж в горах от первого же взгляда вниз по лицу его разлилась смертельная бледность, сердце забилось часто-часто, а ладони покрылись холодным потом. Ему было стыдно, и он старался взять себя в руки, однако его состояние не укрылось от товарищей.

— Новичкам в горах часто страшно, — неожиданно-добродушно сказал Эйрих. — Однако это далеко не самые высокие горы и не самый сложный маршрут. Привыкнете.

— Постараюсь, — сконфуженно ответил эльф, борясь с головокружением и щупая рукой надежную каменную стену.

Однако, когда дело дошло до первого по-настоящему серьезного карниза, по которому надо было пройти почти три сотни футов между пропастью слева и отвесной гранитной стеной справа, решимость оставила Йолленгела окончательно. Не то чтобы карниз был совсем узким — все же по нему могла пройти навьюченная лошадь — однако эльфу казалось, что вдали он вытягивается в нитку, практически сливаясь со скалой. Вдобавок ко всему налетал порывами встречный ветер, хоть и не такой сильный, чтобы реально сбросить путника в пропасть, но, безусловно, комфорта и уверенности не добавлявший. В общем-то даже и Элина с неудовольствием отметила, что пульс во время пути по карнизу у нее участился — хотя, конечно, она никогда и никому бы в этом не призналась.

Путешественники один за другим проходили по карнизу, ведя под уздцы лошадей, пока, наконец, у начала пути не остался один Йолленгел со своим конем. Эйрих, увидев это, вернулся обратно — он шагал по тропке над пропастью так, словно это был отполированный паркет дворцового зала — и взял из ледяных пальцев Йолленгела уздечку.

— Идите следом, — велел он и двинулся вперед.

Эльф попытался. Однако, стоило ему сделать первый шаг с надежной широкой площадки, как ноги моментально сделались ватными, и Йолленгел бессильно прислонился к скале, пытаясь вцепиться в нее обеими руками. В этом положении его и увидел Эйрих, когда вместе с лошадью добрался до другого конца тропы.

— Похоже, у нас проблема, — заметила Элина. — Эй, Йолленгел! Вы же видите, мы все благополучно прошли! С такой широкой тропы при всем желании не сорвешься!

— Я понимаю, — донесся обреченный голос эльфа. — У меня голова кружится.

— Не смотрите вниз!

Йолленгел, все так же пытаясь вжаться в скалу, сделал пару шагов.

— Да не пяльтесь вы в небо! — раздраженно рявкнул Эйрих. — В горах надо смотреть под ноги!

Естественно, взгляд под ноги тут же напомнил эльфу о пропасти в паре футов слева от него, и Йолленгел вновь застыл, отвернувшись к стене. Ветер трепал его волосы и одежду.

— Или ты пойдешь вперед, или я сам скину тебя в пропасть! — потерял терпение Эйрих.

Йолленгел не внял.

— Он вам не верит, — констатировала Элина, хотя тон Эйриха был столь грозен, что она и сама на какой-то момент испугалась за эльфа.

— Распустил я его… — недовольно пробурчал Эйрих. Внезапно выражение его лица изменилось, рука легла на рукоять меча.

— Йолленгел! Не оборачивайтесь! У вас за спиной снежный барс!

— Что? — растерянно переспросил эльф, сделавший было робкий жест обернуться, но не посмевший довести его до конца.

— Быстрее, эта тварь уже близко!

Разумеется, никакого барса не было, а если бы и был, он не стал бы нападать на человека на узком карнизе. Да и призыв не оборачиваться, а стоять к хищнику спиной, был явно не из разряда разумных. Но Йолленгел был слишком напуган, чтобы рассуждать логично. Он видел лишь, как его спутники обнажили мечи и с тревогой всматриваются во что-то за его спиной. Эльф лихо, почти бегом припустил по тропе, туда, где так обнадеживающе блестели дружеские клинки. Однако, едва он достиг спасительной площадки, как его товарищи заулыбались и убрали оружие в ножны. Йолленгел обернулся на оставшийся позади карниз.

— Так, значит, вы меня обманули, — сказал он огорченно, словно только и мечтал о встрече со снежным барсом. Остальные рассмеялись (за исключением, конечно, Хинга, стоявшего поотдаль и не понимавшего ни слова).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});