Сердце огненного острова - Николь Фосселер

Но она видела и другие помещения, полутемные, отделенные дешевыми хлопковыми занавесками, с простыми деревянными нарами. Там курили опиум местные мужчины, они были в рубашках и саронгах, некоторые – лишь в набедренных повязках. Многие выглядели ужасающе истощенными – ребра и лопатки, лучевые кости и локти торчали под кожей, больше похожей на пергамент, щеки ввалились, глаза потускнели. Они больше походили на мумий, еще кое-как способных дышать и двигаться. Девушки в этих домах тоже выглядели пугающе, несмотря на красивые наряды: они шаркали, сгорбив плечи, или лежали на шатких нарах. Все девушки были не старше, чем Флортье, но выглядели, как старухи с унылыми, пустыми лицами и красными глазами. Некоторые из них были на последних месяцах беременности, но все равно шли с мужчинами. Флортье была готова провалиться сквозь землю, так ей было стыдно, что она под руку с Киан Джаем шла по этому притону в дорогом платье цвета зеленого яблока, вышитом белым шелком, в изящной шляпке. Ее потрясло, что есть такие дома с такими несчастными существами и что они принадлежали Киан Джаю. Но еще противнее для нее оказалась мысль о том, что сюда приходило много мужчин, чтобы переспать с этими девушками.

– Ты даже не понимаешь, как тебе повезло, что ты живешь у меня, – бормотал он, и его пальцы раздвигали ее гладко выбритые половые губы. – Тебе лучше, чем той гувернантке на Суматре. – Флортье открыла глаза. – Та сейчас в тюрьме, потому что вроде бы отравила ребенка.

Ей тут же вспомнилась Якобина, и ее сердце дрогнуло. Теперь она все реже думала о Якобине; ее жизнь до того, как она попала к Киан Джаю, постепенно тонула в густом, непроницаемом тумане. А когда вспоминала, к мыслям всегда примешивались стыд и сознание вины. Как хорошо, что Якобина не видела ее теперешнюю.

Но потом до ее сознания дошло значение слов Киан Джая; сердце на миг замерло и болезненно сжалось. Сколько гувернанток могло быть на Суматре?

– Так что же она сделала? – поинтересовалась она, изобразив равнодушие.

– Это ты мне скажи, что она сделала, – шепнул Киан Джай. – Ведь ты знаешь ее лучше, чем я.

Флортье оттолкнула его руку и резко села. На миг она онемела и робко вглядывалась в лицо Киан Джая, в надежде, что это всего лишь одна из очередных его игр. Его губы растянулись в насмешливой ухмылке. Встав на колени, он выдвинул ящик комода и торжественным жестом достал из него пожелтевший и мятый прямоугольник. Письмо, последнее, которое она получила от Якобины; Флортье сразу его узнала. Давно она не брала его в руки; слишком больно было вспоминать о том, что она все потеряла.

– Значит, на самом деле ты Флортье, – с удовольствием продолжал он. – Мило. Очень мило. По-голландски.

– Ты не имеешь права, – зашипела Флортье. Она могла лишь надеяться, что он не обнаружил красный тканевый цветок, который подарил ей Джон Холтум. Днем она прятала его в дальнем уголке ящика под зеркалом, а вечером доставала и клала на ночь под подушку.

Он прищурил глаза, но в них не было гнева.

– Я имею право на все, что касается тебя, Флер. Ведь я должен знать, кто живет под одной крышей со мной.

– Отдай письмо! – закричала Флортье; она бросилась на Киан Джая и попыталась выхватить у него конверт. – Оно мое! Отдай!

Киан Джай отбросил конверт и навалился на Флортье. Она молотила по нему кулаками. Он схватил ее за руки и прижал их к красному шелку, потом сел на нее верхом; она извивалась под ним и била ногами по матрасу.

– Как быстро ты превращаешься в дикую кошку, – усмехнулся он. – Мне это даже нравится, если ты не переступаешь разумные пределы. – Легкая улыбка исчезла с его губ, глаза блеснули, он сильнее сжал запястье Флортье и навалился на нее так, что она еле дышала. – Так что знай меру.

Флортье притихла, чуть не плача.

Киан Джай наклонился и лизнул ее шею.

– Любопытно. У моей сладкой малышки Флёр подруга-убийца.

– Ты шутишь, да? – испуганно спросила она. – Ведь такого не может быть, чтобы она попала в тюрьму, правда?

– Еще как может. Она в Кетимбанге, ее держит под арестом инспектор Бейеринк собственной персоной. В камере. – Киан Джай целовал и ласково покусывал ее шею над ключицей.

Флортье представила себе, как в этот момент Якобина сидит в своем мрачном узилище на юге Суматры. Как ей тяжко – не только оказаться в тюрьме, но еще и с таким страшным обвинением. И это Якобина, которая так любила детей! Страх за подругу судорогой пронесся по телу Флортье и свинцовой тяжестью поселился в груди; она крепко зажмурилась, чтобы не заплакать.

– Якобина не способна на убийство.

Киан Джай молчал. Она открыла глаза и увидела, что он глядит на нее с каким-то странным выражением. Почти с любовью.

– Конечно, убийца не она, – сказал он, потом слез с кровати и присел на корточках перед комодом. Достал из ящичка сигарету, закурил и с пепельницей в руке устроился возле Флортье в позе портного. Он щелкнул пальцами и кивнул; Флортье поспешно схватила подушку и положила ему под спину.

– А кто же тогда? – осторожно спросила она.

Киан Джай положил пепельницу рядом с собой, выпустил струю дыма и откинулся на подушку.

– Это был тот, кто пытался устранить следы, которые за свою жизнь оставил Рыжебородый.

Флортье глядела на него вопросительно. Где-то в уголках памяти у нее зашевелились слова, которые она когда-то слышала.

– Какие еще следы? – осторожно поинтересовалась она.

Киан Джай сделал затяжку и, скривив губы, выдохнул дым.

– Французская болезнь. Этот похотливый козел испортил одну из моих лучших лошадок. Выложил кучу монет, чтобы только он один ездил на ней, и через месяц она заразилась тоже. Конечно, кому она была нужна после этого? – Вздохнув, он вытянул ноги, потом согнул их в коленях. – Во всяком случае, за те деньги, которые она стоила до этого. Из-за него я потерял хорошие деньги.

Рыжебородый. Барбаросса. Она широко открыла глаза, когда вдруг вспомнила, что рассказывала Бетти при их первой встрече. Об особенно привлекательном вояке, который прежде часто захаживал в «Европу», но потом, вроде бы, заразился сифилисом. Флортье никогда не видела Винсента де Йонга и не помнила, чтобы Якобина когда-либо упоминала о его цвете волос. Но вполне могло быть, что речь шла именно о майоре. Флортье опустила ресницы и закусила нижнюю губу.

– Откуда ты знаешь, что моя подруга арестована? – спросила она, изо всех сил изображая удивление.

Он выпустил дым изо рта.

– Когда много денег, можно купить все на свете. Знание – сила, как говорят в Европе. Когда ты много знаешь и за тобой сила, можно заработать еще больше денег.