Двуликий Берия - Борис Соколов

Пусть Абакумов расскажет в ЦК про свое трусливое поведение в тяжелое время войны, когда немцы находились под Москвой. Он ходил, как мокрая курица, охал и вздыхал, что с ним будет, а делом не занимался… Своего подхалима Иванова… Абакумов посылал к нам снимать мерку с ног для пошивки болотных сапог, чтобы удирать из Москвы. Многим генералам и себе Абакумов пошил такие сапоги. Ведь остававшиеся в Москве в тот период генералы видели поведение Абакумова.

Пусть Абакумов откажется, как он в тяжелые дни войны ходил по городу, выбирал девушек легкого поведения и водил их в гостиницу «Москва»… Конечно, сейчас Абакумов, вероятно, «забыл» о разговоре, который у нас с ним происходил в октябре месяце 1941 года о положении под Москвой и какую он дал тогда оценку. Абакумов по секрету сообщил мне, что «прибыли войска из Сибири, кажется, дело под Москвой должно пойти лучше». На это я ответил ему: «Товарищ Сталин под Москвой повернул ход войны, его за спасение Москвы народ на руках будет носить». И при этом рассказал лично слышанные от Вас, товарищ Сталин, слова, когда Вам покойный Щербаков доложил, что у него перехвачен приказ Гитлера, в котором он указывает, что 7 ноября будет проводить парад войск на Красной площади. Когда Вы на это спокойно и уверенно сказали: «Дурак этот Гитлер! Он и не представляет себе, как побежит без оглядки из России». Эти Ваши слова я рассказал Абакумову, он не смеет отказаться, если хоть осталась капля совести. Эти Ваши слова я рассказал многим».

Серова Сталин, несмотря на все происки Абакумова, смещать не стал, оставив его на посту первого заместителя министра внутренних дел. Иван Александрович ведь был не только человеком Берии, но и человеком Хрущева. А Хрущева Сталин вскоре начал рассматривать как своего самого реального преемника.

Это было связано с тем, что надежды, которые Сталин возлагал на Жданова и его команду, пошли прахом. Андрей Андреевич страдал алкоголизмом, что вряд ли было тайной для вождя. Но Иосиф Виссарионович наверняка не ожидал, что его соратник сгорит от водки так быстро. К тому же вскоре выяснилось, что Жданов не обладал никакими организационными талантами. В Ленинграде это было не так заметно, поскольку многое там за него делал второй секретарь Алексей Александрович Кузнецов. В Москве же стало очевидно, что для роли второго секретаря ЦК, который призван был разгрузить стареющего Сталина от решения ряда оперативных вопросов, Жданов совершенно не годится. Умение писать доклады с погромными выпадами против Ахматовой и Зощенко в плане возможного будущего осуществления властных полномочий немного стоило. Во время отпуска на Черном море Сталин позвал на свою дачу Жданова и вдруг неожиданно накричал на него: «Сидит, как Христос, как будто это его не касается! Вот смотрит на меня, как Христос!» Уже в 1947 году Жданов оказался тяжело болен и постепенно начал отходить от дел. Этот процесс продолжался вплоть до смерти Жданова от просмотренного кремлевскими эскулапами инфаркта в августе 1948 года. Не исключено, что его конец приблизила кампания критики против его сына Юрия, осмелившегося критиковать «народного академика» Т.Д. Лысенко. Незадолго до этого, 1 июля, Маленков был восстановлен в должности секретаря ЦК партии.

Сталину пришлось принимать срочные меры, чтобы компенсировать ущерб от деятельности Жданова и его команды. Уже в июле 1946 года Маленков был возвращен в Москву из ссылки на периферию и фактически стал выполнять функции второго секретаря ЦК, по крайней мере, по части организационной работы. После смерти Жданова Георгий Максимилианович уже и формально стал вторым секретарем ЦК ВКП(б), т. е. как бы формальным будущим преемником Сталина. Именно в этом качестве его и воспринимали в обществе. Но Иосиф Виссарионович слишком хорошо знал Георгия Максимилиановича, чтобы понять: на роль вождя он не годится. Это Маленков в дальнейшем блестяще подтвердил, практически без серьезного сопротивления уступив власть Хрущеву.

Члены ждановской команды — председатель Госплана Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК КПСС А.А. Кузнецов, глава правительства РСФСР М.И. Родионов, глава Ленинградской парторганизации П.С. Попков и другие особым доверием Сталина не пользовались, кандидатами в преемники, разумеется, никогда не были, зато доставляли немало хлопот своими завиральными идеями насчет укрепления российского суверенитета в рамках СССР, создания российского гимна и герба и даже объявления Ленинграда столицей РСФСР. С точки зрения Сталина, это была чрезвычайно опасная центробежная тенденция. И тут он был прав. В 1991 году решающим для полного и окончательного распада СССР стало движение за российский суверенитет. Разумеется, столь опасных мечтателей нельзя было оставлять в живых в послесталинском Советском Союзе, который они рано или поздно могли развалить, даже помимо собственной воли. Иосиф Виссарионович такого допустить не мог, вне зависимости от того, на ком он остановил выбор в качестве преемника. После смерти прикрывавшего их Жданова Вознесенского и его друзей изгнали с партийного олимпа в результате так называемого «ленинградского дела». Всего по «ленинградскому делу» были подвергнуты разного рода репрессиям до 2 тыс. человек, в том числе несколько сот были расстреляны. Масштабы репрессий были уже не те, что в 1937–1938 годах. По всем политическим делам послевоенных лет были казнены лишь немногие тысячи, а не сотни тысяч человек. Сталин считал, что страха он навел уже достаточно и можно позволить себе быть гораздо более либеральным, не слишком разбрасываясь кадрами. Террор стал избирательным, точечным.

Основным поводом для преследования так называемой «ленинградской антипартийной группы» стало обвинение А.А. Кузнецова, председателя Совмина РСФСР М.И. Родионова и первого секретаря Ленинградского обкома и горкома П.С. Попкова в проведении в Ленинграде Всероссийской оптовой ярмарки. Она была организована по инициативе Родионова, Кузнецова и Вознесенского без санкции центральных партийных органов. Бюро Совмина разрешило проведение лишь межобластных оптовых ярмарок, а Родионов и ленинградские руководители сделали ярмарку Всероссийской и лишь после начала ее работы известили об этом Маленкова. В ответ на информацию, поступившую от председателя Совмина РСФСР М.И.Родионова, прежде работавшего в Ленинграде, о проведении Всероссийской оптовой ярмарки, Маленков поставил на Политбюро ЦК ВКП(б) вопрос «Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А.А. и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова М.И. и Попкова П.С.» В феврале 1949 года поступил еще один сигнал в ЦК партии. В анонимном письме говорилось о фальсификациях при выборах Ленинградского обкома партии. На ленинградской партконференции руководители обкома П.С. Попков, Г.Ф. Бадаев, Я.Ф. Капустин и П.Г. Лазутин получили по несколько голосов «против», но было объявлено, что они прошли единогласно. 15 февраля 1949 года Политбюро приняло постановление об антипартийных действиях ленинградской парторганизации. Срочно прибывший в Ленинград Маленков снял всю местную партийную верхушку. На объединенном заседании бюро ленинградских горкома и обкома партии Георгий Максимилианович обвинил Попкова и его товарищей в антипартийной групповщине и противопоставлении Ленинградской парторганизации Центральному Комитету, а также в попытке создать Компартию России и тем самым расколоть ВКП(б). Одновременно попали в опалу и покровители ленинградского руководства. В январе 1949 года Кузнецов, а в марте Родионов и Вознесенский лишились своих постов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});