Короли рая - Нелл Ричард

– Держи своих людей поближе ко мне, Каро, – до самого круга. – Кунла все так же сидела верхом, прищурив глаза и вздернув нос, будто здешняя толчея возмущала ее. Здоровяк-вождь молча повиновался и призывно махал рукой, пока его слуги не окружили двух женщин щитом из Хальбронской плоти.

Мужчины и женщины толпились у дороги в стихийно созданных лагерях, продавая твердый хлеб и мягкую шерсть, козье молоко и мясо в меду. Сытые и благополучные с виду, они расхваливали свои товары не из нужды, а по привычке. Мужчина, окруженный поголовьем овец, помахал и крикнул: «Льготная цена для жриц!» – затем так же быстро переключился на другого конного путника. Дала никогда еще не видела столько загонов, столько животных, особенно лошадей. Казалось, каждая третья постройка была конюшней или псарней, и в открытых стойлах слонялись мальчики, чистя или кормя лохматых животных с окрасом шерсти от снежно-белого до разных оттенков бурого.

Увидела она и воинов в чистых кольчугах, со щитами, топорами и копьями или даже с мечами в ножнах. Они непринужденно смешались с толпой: одни пили и смеялись, собравшись в группы из пяти и больше человек, другие молчали и наблюдали, держа руки на эфесах клинков. Кому именно они служили – Ордену, заезжим вождям или просто богатым матронам – Дала не знала, но их присутствие успокоило ее.

Когда ее отряд миновал внутреннюю канаву для отходов – ныне усеянную нечистотами людей и животных и падалью, а не мужиками, которые будут чистить ее позже, – Дала невольно вспомнила о Бирмуне. Как несправедлива жизнь, подумала она, затем прогнала это ребячество и обратила свои мысли к Джучи, гадая, как та изменилась за последние два года. Обрела ли некое подобие смелости? Или не сумела привлечь ни одного из воинов и тем самым опозорила Далу перед Верховной Жрицей и Законовещателем?

Тщетно пытаясь что-то разглядеть сквозь хаос Алвереля с неуютным чувством и вытянутой шеей, Дала наконец увидела камни закона. Вокруг них уже кишела целая толпа – места для судей были заполнены, в основном женщинами, но также и седовласыми холеными мужами. К огромным рябым стоячим глыбам прислонились десятки зевак, словно просто для вида; малыши сидели на отцовских плечах, девочки постарше сбились в стайки, наблюдая, как понарошку дерутся мальчики в попытке впечатлить их.

Нечто в настрое толпы разрушило то спокойствие, что еще оставалось у Далы. Возможно, предвкушение – энергия, как на сборищах перед публичными казнями. Теперь Дала заметила поблизости Убийц при Кунле: они двигались сквозь толчею, подобно трупу в реке, баламутя людские воды везде, где проходили. В целом утонченные и состоятельные гости Алвереля глазели на медвежьи шкуры и чумазые бороды Южан, их копья и топоры с лезвиями, привязанными к грязным рукоятям из кости. Большинство людей прикрыли носы.

Затем Дала увидела Джучи, хотя узнала ее не сразу. Волосы ее подруги, когда-то сальные и стянутые в хвост, ныне превратились в аккуратную гриву каштановых кудрей. Гальдра свидетель, на ней был доспех – панцирь из лоснящейся кожи, с маленькими грудями и рельефом в форме мышц, достающий до ее тонкой талии с ножнами меча. Ее длинные ноги были обтянуты плотной тканью под защитой кожаных лат. Она выглядит как чертов древний Рыцарь Гальдры.

Дала остановилась и ужаснулась от своего мелкого чувства ревности. Неужели это действительно серая мышь, боявшаяся темноты, мужчин и почти всего остального?

Женщины на Севере считали броню, оружие или жестокость любого рода крайне грубыми, но вот Джучи здесь, ничуть не смущаясь, и она выглядит… ну, невероятно.

Дала захлопнула рот и прочистила горло, надеясь, что ее восторг не оказался очевиден или замечен.

– Это твоя подруга? Рядом с тем зверюгой? – В голосе Кунлы, возможно, прозвучала легкая насмешка, и вся голова Далы вспыхнула жаром.

– Да, госпожа. Я вас познакомлю.

«Зверюга» являл собой светловолосую гору мышц в полтора раза выше Джучи и выделялся даже среди стоявших вокруг него крупных головорезов. Джучи говорила что-то ему на ухо, словно давнему знакомцу, держа ладонь на его массивной руке и хихикая над какой-то интимной шуткой. Наконец бывшая однокашница обернулась и заметила Далу; ее глаза округлились, а лицо расплылось в девчачьей улыбке.

– Сестра! – Выпутавшись из окружавшей ее стаи, она, в бесстыдном упоении обегая грязные лужи и цыкающих продавцов, примчалась к жеребцу Далы. Затем помогла ей спешиться и стиснула ее сильными, жилистыми руками.

– О, Дала, – сказала она, – так приятно тебя видеть. – Она отстранилась, но не разомкнула объятий и смотрела ей в глаза.

– И тебя, Джучи. – Дала испытала вину за то, что это, возможно, было не совсем искренне, но не знала, что еще сказать.

Если Джучи это и заметила, то ничем не выдала. Она ухмыльнулась и, казалось, тоже не находила слов. Здоровяк, с которым она говорила, вразвалку подошел сзади, и она обернулась, услышав его.

– Сестра, это Айдэн, вождь Хусавика.

– Госпожа, – приветствовал он мягким, но уверенным голосом. На нем был железный венец, но доспехи почти отсутствовали, а на спине и поясе висело несколько ножен разной длины. Хотя он опустил глаза и послушно склонил голову, что-то таилось в его глазах и осанке. Он сопротивляется, подумала Дала, как Бирмун или неприрученный конь.

– Это Верховная Жрица Кунла, дочь Астрид, префект дальнего Южного кольца. – Дала отсоединилась от Джучи и протянула руку своей хозяйке, но та просто кивнула и не спешилась.

– Хвала ее имени, – нараспев произнесла Кунла.

– Хвала ее имени, – сказали Дала и Джучи в унисон.

Взор Верховной Жрицы остановился и задержался на вожде.

– Я слышала о тебе, Айдэн из Хусавика. О твоем поединке с предшественником ходят легенды. Я признательна за твою поддержку.

Мужчина поклонился, но, как показалось Дале, не был тронут похвалой.

– Верен долгу, госпожа.

Кунла кивнула, словно и не ожидала большего, затем цокнула языком и поехала дальше к камням, оставив Далу выяснять детали.

– Все жрицы долины шепчутся о твоей госпоже, Сестра. – Джучи коснулась руки Далы, совсем как до того – предплечья Айдэна, будто теперь сговаривалась с ней. – Они с восторгом обсуждают, как она усмирила южан. Я и не подозревала, что она так молода! – Она повернула голову и приподняла бровь. – Не то чтобы я удивлена, разумеется, но ты сделала блестящий выбор.

Дала вежливо улыбнулась.

– Она впечатляющая женщина, и я многому научилась. – Она не упомянула все случаи, когда думала, что племенные распри могли грозить Кунле смертью. А твоя госпожа пренебрегла обычаем и воспитала из тебя воина, не сказала она, и помогла тебе стать уверенной и прекрасной.

– Это вождь Каро. – Дала жестом велела ему подойти, затем взглянула на Айдэна. Для убийцы с квадратным лицом, решила она, тот был довольно красив. – Следуй за ним и повинуйся его приказам. Мы ожидаем здесь не более чем демонстрации силы, но лучше быть готовыми.

Айдэн кивнул и встретился глазами с другим вождем. Теперь, когда они стояли рядом, Дала с удивлением увидела, что оба мужчины одного роста, хотя Айдэн, конечно, шире в костях и сухожилиях. Взор его из-под тяжелых век был, пожалуй, таким же скучающим, только менее рассеянным. Однако Айдэн казался человеком, который ждал момента большей славы, тогда как Каро просто чего-то ждал. Они протянули руки, пожали друг другу запястья и кивнули как равные, и без единого слова, смекнула Дала, между ними в один миг установилась иерархия. Как обычно, это напомнило ей поведение собак.

Воины Хусавика и Хальброна собрались вместе, но разграничили свои территории. Айдэн привел вдвое больше людей – около сорока воинов, и они выглядели так, будто пришли со всего Аскома только затем, чтобы служить ему. Они носили пеструю смесь оружия и доспехов: одни с голой грудью, а другие в полных кольчугах; из-за спин одних торчали рогатины длиной с человека, в то время как у других были щиты и ножны, в которых наверняка лежали более короткие, колющие клинки. Все были мускулисты и покрыты шрамами. Все щеголяли твердо сжатыми челюстями и гордыми, бесстрашными глазами. Это были не землепашцы с мечами. Это были чистокровные верховые жеребцы, рожденные и натасканные для насилия, и Дала заметила, что даже Убийцы при Кунле поглядывали на них, перемещаясь в толпе, вероятно, опасаясь собратьев-хищников. Люди Каро словно бы усохли рядом с ними.