Синто. Героев нет - Пушкарева Любовь Михайловна

— Ваше мнение? — спрашиваю я.

— Эвакуировать, тем более что РФ большая, есть где спрятать.

— Спрятать скольких?

Синто пожимает плечами.

— Говорят триста… Но учитывая размеры оазисов вряд ли больше тысячи.

Я кивнул, что ж согласен.

Пакт содержал в себе соглашение с гражданином Синто, главой семьи Викен о том, что он будет представителем людей среди «чужих», были указаны гарантии безопасности Викена и его людей, а также договор о военной помощи (ограниченный высокотехничный контингент) планете-государству Синто, в случае нападения на планету третьими государствами. В случае обвинения Синто третьими государствами в создании «чужих», РФ обязалась обнародовать информацию о Шепоте. Глава семьи Викен, в свою очередь обязывался не разглашать, и не доверять эфиру, никакой информации о «чужих», их характеристиках и местонахождении, а также нес личную ответственность за своих людей.

После доклада Президенту о заключенном пакте, мне не придется подавать прошение об отставке, хорошо, если не вручат капсулу с дигиталисом.

Вологдин, подтверждавший соглашение сидел, как будто хватанул смертельную дозу радиации.

— Меня хороните, Вологдин?

Тот мотнул головой.

— Нас.

— Совершенно напрасно. Проследите за отлетом наших партнеров. Не хватало, чтобы после всего, их прибили депры или еще что-нибудь в этом роде.

— Вы уверены, что поступили правильно?

— Да. Абсолютно.

И я буду это доказывать, еще повоюем.

Даниэль

Я не чувствовал ни спины, ни рук, ни ног, все было обработано обезболивающим, поэтому больше всего мне досаждали ноющие десны. Белого увели и не приводили, кошке вкололи амброзию, она еще не пришла в себя, Абель был за медбрата с двумя лежачими больными. Я то проваливался в забытье, то приходил в себя, когда кончалось действие мази, и Абель даже без просьб с моей стороны наносил ее по новой. Так прошло часов девять, зашел рус и принес мой арм-комбинезон, я не сдержал улыбки. Мы выиграли.

— Че лыбишься? — шепотом спросил Абель, он теперь говорил очень мало и шепотом.

— Помоги одеться.

— Если ты оденешься, как мне тебя лечить?

Ишь ты, как заговорил… лечит он.

— Никак. Кризис прошел. Все равно, надо начинать шевелиться.

Буркнув «Как знаешь», он приступил к одеванию, не знаю, что было унизительнее, сама пытка или ее последствия — я был практически парализован, не контролировал ни рук, ни ног, не мог даже сесть самостоятельно. Абель все сделал молча, за это я ему простил все его выбрыки и подколы в посольстве. Застегивая новую нательную рубаху, (не забыть уничтожить ее при первом же случае), он спросил.

— Думаешь, Викен выкрутился и нас всех вытянул?

— Хотели бы убить, не отдавали бы комбинезон, он слишком ценный — также шепотом ответил я. Абель повеселел.

Когда надели комбинезон, я опять завалился боком на кровать, пытаясь вычислить, сколько еще будет действовать мазь. Тут очнулась кошка, и Абель переключился на нее, прям, хоть одевай ему повязку с белым крестом на зеленом фоне. Кошка очухалась и перепугалась, ей оставили воспоминания трехдневной давности, то есть помнила она только пребывание в гареме Раффера. Абель рассказал ей урезанную версию, в которой не фигурировал крылатый, кошку распирало от желания задавать вопросы, но она благоразумно воздержалась. Единственное, что она все же спросила, это что ее ждет. Ответ ее не порадовал, Абель честно сказал, что не знает.

Я ненадолго отключился и пришел в себя от звука открываемой двери. Викен! Абель дернулся было навстречу, но остановился, как-то жалко и преданно пытаясь заглянуть лорду в глаза.

— В порядке? — строго спросил Викен кошку, та усиленно закивала. — Вы вдвоем поможете моему секретарю дойти до флаера.

Абель наконец поймал взгляд, расцвел и тоже закивал. Я тем временем пытался сесть, тело отчаянно не хотело шевелиться. Викен подошел и всмотрелся мне в лицо.

— Я в порядке — твердо сказал я, в напряжении ожидая слов извинения. Если они прозвучат, значит, я всего лишь его секретарь, значит я что-то сделал не так и он мной не доволен… Перед родственниками не извиняются за неудачное стечение обстоятельств, а лишь за СВОЮ вину.

Викен согласно кивнул то ли мне, то ли своим мыслям.

— Дойдешь с их помощью? Или взять носилки? — спросил он.

— Не надо носилок — сказал я, сдерживая радость.

Викен опять кивнул и пошел к двери, Абель и Кошка подхватили меня с двух сторон, закинув мои руки себе на плечи, и потащили к двери. Я сосредоточился на том, чтобы молчать и дышать, действие мази практически кончилось, и боль была адская. Провожатых с нами не было, лорд вел нас сам и единственный человек, которого мы встретили перед выходом из посольства, был старик, усохший, лысый, в коричневых пятнах, его холодные цепкие глаза удивительно контрастировали с немощным телом. Он молча проводил нас взглядом и скрылся за какой-то дверью. В грузовом флаере нас дожидалась медкапсула, мы с Абелем молча переглянулись, лорд и Белого вытащил! Что же он им такого рассказал, что нас отпускают в том же составе, в котором взяли?

Возле нашей яхты нас поджидали Теренс и Флер, Флер занялся погрузкой медкапсулы, пока Викен с Теренсом о чем-то торопливо переговаривались. Потом лорд отвел Кошку и они перебросились парой фраз, а после меня втащили на яхту и, наконец, оставили в покое.

Мы отправились к «пустышке» вместо официальных «врат», соединявших сектор Депры с сектором, принадлежащим к Хинскому Объединению, еще минимум сутки от меня не будет никакого толку, зато потом я смогу сменить лорда в кресле пилота. К моему удивлению мы взяли Кошку с собой, на нее и на Белого наложили «каютный» арест. Кошке отдали каюту в единоличное пользование, Абеля подселили к Белому, а я делил каюту с лордом. На третий день нашего полета, во время моей вахты подошел Абель.

— Викен спит — сообщил он. Конечно спит, подумалось мне, впервые спит за трое суток.

— Ну…

— У Зиты приступ…

Зита? Кошка! Приступ? Боже и Судьба помоги… Во время приступа модификант не может себя контролировать, всякое логическое мышление сведено к нулю, остается только ЖАЖДА наслаждения и боли, причем отличить одно от другого в этом состоянии они не могут. По рассказам Кошки выходило, что ее модифицировали около двух лет назад, немудрено, что у нее уже начинаются приступы. Женщины хуже переносят секс-имплантаты, чем мужчины, и живут с ними не больше четырех лет, в то время как мужчины и шесть и семь. Модификанты если не умирают от рук клиентов и хозяев, то гибнут во время таких вот приступов. Или сердце остановится, или сосуд лопнет или повреждения себе причинят, несовместимые с жизнью.

— Что ты можешь предложить? — спросил я.

— Нужен пятый антидот, пока не поздно…

Пятый антидот для списанной хоул… Да она б за месяц его стоимости не отработала…

— Абель, а у тебя бывают приступы?

— Бывают. И я переживаю их на «квази».

— Почему она не может пережить приступ на «квази»?

— Да потому что баба! Слабая баба со слабым сердцем. У нее будет инфаркт! Ташин, раз Викен взял ее, значит, она ему для чего-то нужна. Значит, если она сдохнет в пути, он будет не доволен.

Я усмехнулся, да, с доводами не поспоришь.

— И антидот нужно ввести сейчас, в течение десяти-пятнадцати минут, потом будет поздно — голос Абеля противно звенел.

— Когда у тебя самого будет приступ? Скоро?

— Да что ты ко мне прицепился?! Да, скоро! Но я не сдохну, не надейся! — знакомые злобно-истеричные ноты.

Я вынул ампулу из своего пояса, Абель смотрел на меня круглыми от удивления глазами.

— Что смотришь? Иди. Вводи. Защитник двуполых кошек.

— А что у тебя там еще есть? — выдал он.

— Пошел вон.

Через два дня начался приступ у Абеля, мы перевели Белого к себе в каюту, решив что один все равно управляет кораблем, а второй может поспать и в кресле. Абель же глотнув «квази» методично скакал по каюте, пол — кровать, пол — столик, пол — зацепится за полку для вещей. И так часами не прекращая… Действительно, такая нагрузка неподготовленного и убить может.