И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина

к Кощею.

– Тогда ищем шкатулку.

Однако сделать это оказалось не так просто. Они бродили среди постаментов, и Волк то и дело оглядывался. Все его инстинкты требовали немедленно уходить, и он не мог понять почему, ведь охранных заговоров он не чувствовал. Наверное, с тех пор как Кощей исчез, некому было подпитывать их, и постепенно они перестали действовать.

– Вот она! – внезапно воскликнула Софья. – Вот же!

Волк бросился к ней. Софья стояла возле грубо сколоченной деревянной шкатулки, не смея приблизиться. Вся ее свобода была на расстоянии вытянутой руки!

– Проверяй скорее! Ну же, Слав, – взмолилась она.

Волк склонился над шкатулкой, пытаясь разглядеть нити заговора, и ничего не увидел. Но это не успокоило. Он нутром чуял: зря они сюда пришли. Шкатулка слишком долго хранилась в Нави, чтобы принести кому-то счастье. Но в подобных вещах Волк не привык себя обманывать. Дело было не только в этом.

– Ну? – повторила Софья. Заглянула ему в глаза. В ее лице было столько надежды. Он не мог ей соврать.

– Можешь взять, – ответил он, стиснув зубы от понимания того, что они совершают страшную ошибку.

Софья протянула вперед дрожащие руки, благоговейно коснулась пальцами крышки, а потом схватила шкатулку и прижала к себе. Она тяжело дышала, словно долго бежала, и за чернотой зрачка не видно было радужки. Попыталась открыть и не смогла, будто крышка была прибита к стенкам.

– Так-так-так, – раздалось вдруг эхом над сводами зала, и Волк с Софьей замерли. – Вижу, гости решили не дожидаться хозяина и развлечь себя самостоятельно. Но я, пожалуй, все же присоединюсь к веселью.

Чувствуя, как зашевелились от ужаса волосы на затылке, Волк обернулся. Медленно, будто прорастая из теней, клубящихся за его спиной, к ним шел Кощей. И даже сквозь пелену страха Волк не смог не отметить, как сильно изменился хозяин Нави и как плохо он выглядел. Он резко постарел. Черные волосы, до этого много веков не знавшие седины, мерцали серебристыми прядями. Одежда висела на нем как на скелете. Движения его были скованы, и было видно, что каждый шаг дается ему с трудом. Пахло кровью. Волк ощутил ее резкий пряный запах даже на таком расстоянии. Кощей поднял руку, и Слав увидел, что его запястье обмотано какой-то тряпкой, насквозь мокрой и красной… С тряпки капало. Со вторым запястьем творилось то же.

Но даже несмотря на то, что Кощей выглядел так, будто восстал из мертвых, Волк не питал иллюзий. Они попались. Попались в последнем месте, где это стоило сделать.

Кощей не дошел до них шагов десять, остановился.

– Хороший выбор, – уважительно кивнул он, глядя на шкатулку в руках Софьи. – А как вам все остальное? И где же ваша тележка? Или, может, во дворе стоит телега? Как будете увозить ворованное? Тут много, на спине не унесешь.

В голове Волка стремительно мелькали один за другим способы побега. Но каждый он отметал, потому что каждый из них означал бы бросить Софу. Одному у него был шанс сбежать от Кощея. С Софой на спине – нет.

– Ну что ж вы остановились? – притворно удивился Кощей. Пересохшие губы растянулись в подобии улыбки, больше похожей на разрез. От этого движения нижняя губа в одном месте лопнула, и Кощей слизал языком кровь.

Волк напряг слух, пытаясь понять, откуда доносится барабанная дробь. Но это были не барабаны, это был стук их с Софой сердец.

– Что ж, поиграли, и будет, – решил Кощей и резко выбросил руку вперед.

Шкатулка вылетела из рук Софьи, со свистом пронеслась по воздуху и очутилась в цепких пальцах царя. Он откинул крышку, словно она и не была закрыта до этого, осмотрел содержимое, потом снова закрыл и вновь посмотрел на них.

– Нехорошо, – прошептал он, и шепот его тысячу раз отразился от невидимых стен и зашелестел по залу, становясь громче, вместо того чтобы затихнуть.

«Нехорошо, нехорошо, нехорошо…»

– Но сегодня я слишком устал, – продолжил Кощей, – а ты мой старый знакомый, Слав, и я накажу только одного из вас. Выбирайте сами кого.

Волк сглотнул и наконец взглянул на Софу. Та смотрела на Кощея широко распахнутыми глазами, но в них был не ужас. В них было отчаяние, ведь у нее отобрали то, за чем она так долго шла.

– Но прежде чем ты решишь пожертвовать собой, – усмехнулся Кощей, снова обращаясь к Волку, – было бы правильным сообщить тебе, о каком наказании идет речь. Тебе ведь это нравится, Слав: обращаться, перекидываться… А мне нравится моя коллекция. Будет справедливо, если взамен того, что ты едва не украл у меня, я украду то, что дорого тебе.

«Бежать, – мелькнуло в сознании. – Бежать!»

– Она или ты? – глухо спросил Кощей, и Волк понял, что игры закончились.

– Давай договоримся, – прохрипел он.

– Поторопись с выбором, пока я не сделал его за тебя, – нахмурился Кощей.

– Слав… – раздался срывающийся шепот за его спиной. Он не стал оборачиваться. Как бы он посмотрел ей в глаза?

– Магические кандалы, – вынес приговор Кощей. – Пожизненные.

«Нет», – произнес Волк одними губами, прежде чем сумел остановить себя. Он не собирался этого говорить. Не хотел даже этого думать. Но Кощей уже увидел и снова изобразил улыбку.

– Что ж, ты сделал свой выбор.

– Нет! – воскликнул Волк.

– Нет! – раздался рядом жуткий, полный безысходности вопль, и Волк все же обернулся, пронзенный им. Софа стояла на коленях, и из ее широко распахнутых глаз текли крупные слезы.

– Это ненадолго… – вздохнул Кощей, переводя на нее усталый измученный взгляд. – И чего вам, женщинам, неймется? Почему всегда хочется большего? Я дал ей все… Любая ее прихоть исполнялась мгновенно… Но нет, ей было мало… мало… – И произнес звенящим шепотом, в который вложил силу: – Поди сюда.

Софья вздрогнула, словно ее ударили, и поднялась с колен. Пошла к Кощею. На ее лицо отразилось мучительное сопротивление, но она ничего не могла поделать с тем, что влекло ее вперед.

– Кощей, подожди! – закричал Волк.

– Это ты подожди нас на свежем воздухе, – бросил Кощей и небрежно махнул ладонью.

Неведомая сила подхватила Волка и понесла из хранилища, особо не церемонясь и не защищая от ударов. Он пролетел лестницу и коридоры, а потом его выбросило из замка, и двери захлопнулись. Волк бросился на них, застучал, но это было все равно что заставить раскрыться перед ним скалу. Впрочем, ждать пришлось недолго. Совсем скоро двери снова распахнулись, являя взору хозяина этого места и Софу. Она стояла рядом с Кощеем совершенно спокойная и вроде как невредимая, и на какой-то миг Волк поверил, что все обошлось.

– Забирай ее, – сказал Кощей.

Волк вцепился в Софью взглядом. Но отчего-то она даже не пошевелилась.

– Иди же к нему! – гаркнул Кощей, не дождавшись, когда хоть кто-нибудь сделает шаг.

Софья пошла. Смотря вперед и покачиваясь, словно во сне. Безвольная и послушная, как заводная кукла. Она подошла совсем близко к Волку и остановилась. Он взглянул ей в лицо и ощутил, как умерло все внутри. У нее было совершенно пустое лицо, совершенно пустые глаза. В этом теле больше не было его Софы.

– Что ты с ней сделал? – прошептал он.

– Забрал самое ценное, как она едва не забрала у меня, – выплюнул Кощей. – И коли она тебе так важна, уж отведи ее туда, где взял, чтобы не слонялась тут. Передай всем, что так будет с каждым, кто придет сюда. И не попадайся мне больше, щенок.

Кощей сделал шаг назад, и двери захлопнулись, подняв облако пыли и скрыв за собой своего хозяина. Волк упал перед Софьей на колени, обнял за ноги и завыл. Она не обратила внимания. Так и стояла, глядя куда-то вдаль, теперь уже спокойная и ничем не омраченная. Лишенная воли. Навсегда…

А в подземельях замка Кощей вернул шкатулку на пьедестал, провел пальцами по крышке с неровно вырезанной ножиком картинкой. Елочка и человечек рядом.

«Смотри, мама, это ты в лесу…»

Открыл. Внутри лежали перстни и кольца с камнями. Совсем дешевые – их мать могла позволить себе купить и несколько за раз, и те, что подороже. Например, тот, что всегда нравился ему больше всех, – с черным морионом. Но сейчас его интересовал только один простенький перстенек с голубой искоркой внутри прозрачного белого камня. Кощей достал его, покрутил в пальцах, взвесил на ладони. А потом надел на мизинец.

Глава 11

Машину Леший бросил в лесу. И путы на Василису все-таки накинул. Ощущение оказалось и впрямь гадкое: тело перестало повиноваться, делало то, что приказывал оборотень, и от этого становилось еще страшнее. Впрочем, довольно быстро Василиса узнала местность и поняла, куда он