Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И - Павел Фокин

ГЛАГОЛИН Борис Сергеевич

наст. фам. Гусев;12(24)1.1879 – 13.12.1948

Драматург, театральный критик, актер и режиссер. С 1894 по 1898 работал в саратовском театре Очкина. С 1899 – в Петербурге, в Суворинском театре. Публикации в журналах «Рампа и жизнь», «Театр и искусство», «Журнал театра Литературно-художественного общества». Сборники и отдельные издания пьес «Пьесы из детской жизни» (СПб., 1902; 2-е изд.), «Сказка» (СПб., 1903, пост. – 1902), «Новые приключения Шерлока Холмса» (СПб., 1907, в соавт. с М. Сувориным; пост. – 1906), «За кулисами войны» (Пг., 1914, пост. – 1914) и др. Автор книг «О свободе театра» (СПб., 1905), «Несколько слов о детском театре» (Саратов, 1905; 2-е изд.), «За кулисами моего театра. Театральные эпизоды» (СПб., 1911). С 1928 – за границей.

«Высокий, стройный, темпераментный Глаголин прекрасно владел техникой сценического мастерства, отличался своеобразной манерой речи, говорил с каким-то особым придыханием. Ему подражали чуть ли не все молодые актеры, выступавшие в ролях любовников и неврастеников. Он виртуозно играл многие драматические и комедийные роли, но, будучи чуть ли не хозяином театра, делал иногда совершенно непонятные опыты. Так, например, в „Орлеанской деве“ Шиллера он сам играл Орлеанскую деву. Глаголин написал целый трактат, в котором доказывал, ссылаясь на различные источники, что Жанна д’Арк была мужчиной. На спектаклях „Орлеанской девы“ все шло более или менее гладко, но, когда Монгомери обращался к Орлеанской деве с мольбой:

Всю душу мне пленил твой милый, кроткий лик,Ах, женской прелестью и нежностью твоейМолю тебя: смягчись над младостью моей.

А Иоанна (то есть Глаголин) отвечала:

Не уповай на нежный пол мой

и т. д. – публика, конечно, громко смеялась.

Глаголин был одним из первых русских автомобилистов, и эта его страсть нашла отражение в нашем репертуаре. Надо сказать, что в то время на людей, умеющих управлять автомобилем, смотрели как на чудо-героев. А тут еще известный актер за рулем! Глаголин написал водевиль, в котором выезжал на сцену в собственном автомобиле. По сюжету автомобиль портился, Глаголин „чинил“ машину, происходили разные квипрокво [лат. qui pro quo – подмены, одно вместо другого. – Сост.], затем он снова садился за руль и уезжал со сцены. Водевиль был очень плохой, его не могли спасти ни хороший автомобиль, ни хороший шофер, ни даже такой превосходный актер, как Глаголин.

Занимался Глаголин и режиссурой. Так, например, он поставил комедию О. Уайльда „Как важно быть серьезным“. Спектакль шел без декораций и бутафории: Сесили поливала несуществующие розы из несуществующей лейки, чай пили из несуществующих чашек и т. д. Помню, что в течение одного акта это было забавно, а потом надоедало. Спектакль был похож на репетицию» (Г. Ярон. О любимом жанре).

«Мастерство Б. С. Глаголина как режиссера и актера производило на меня неотразимое впечатление. Когда я увидел его в роли Хлестакова, во мне произошел какой-то сдвиг. Мне стало ясно, что Глаголин играет Хлестакова не так, как все, хотя я никогда и никого не видел в этой роли до Глаголина. И это чувство „не так, как все“ возникло во мне без всяких сравнений и аналогий, непосредственно из самой игры Глаголина. Необычайная свобода и оригинальность его творчества в этой роли поразили меня, и я не ошибся: действительно так, как играл Хлестакова Глаголин, не играл его никто. Когда позднее мне пришлось самому исполнять эту роль, я узнал в себе влияние Глаголина. Станиславский, ставивший „Ревизора“, вел меня в направлении, отчасти совпадавшем с тем, что жило во мне как впечатление от Хлестакова Глаголина» (М. Чехов. Путь актера).

ГЛАГОЛЬ Сергей

см. ГОЛОУШЕВ Сергей Сергеевич

ГЛАЗУНОВ Александр Константинович

29.7(10.8).1865 – 21.3.1936

Композитор и дирижер. Учился композиции у Н. Римского-Корсакова. С 1888 выступал как дирижер, в 1889 в Париже состоялось первое выступление в качестве дирижера за рубежом. С 1899 профессор Петербургской консерватории; в 1905 поддержал протест студенчества против реакционных действий дирекции консерватории и вышел из состава ее профессоров; в конце того же года вернулся в консерваторию и был избран ее директором. В 1907 присуждено почетное звание доктора музыки Оксфордского и Кембриджского университетов. Симфонии: 1-я (1881), 2-я (1886), 3-я (1890), 4-я (1893), 5-я (1895), 6-я (1896), 7-я (1902), 8-я (1906); симфоническая сюита «Из Средних веков» (1902); симфонические сочинения «Лес» (1887), «Море» (1889), «Кремль» (1891), «Весна» (1891) и др. Балеты «Раймонда» (1898), «Времена года» (1900). С 1928 – за границей.

«В симфонической музыке безраздельно царил Александр Глазунов. Каждое его новое произведение принималось как большое музыкальное событие, так высоко ценили совершенство его формы, безупречность его полифонии, непринужденность и умение его письма. Я полностью разделял… общее восхищение, завороженный удивительным мастерством этого мудреца» (И. Стравинский. Хроника моей жизни).

«Многие… помнят массивную фигуру Александра Константиновича, его очень тихий голос и характерную лаконичность речи…Когда он садился за рояль, многое из его слов нельзя было усвоить даже самым способным ученикам. Происходило это, помимо указанных причин, еще и потому, что Александр Константинович не учитывал, что окружающие его не сразу могут схватить все то, что ему самому было абсолютно ясно. Я хорошо помню его сидящим за инструментом: между 3-м и 4-м пальцами руки он держал сигару и, не вынимая ее, играл на рояле, быстро показывая то или иное расположение инструментов в оркестре…

Скажу несколько слов о музыкальных вкусах Глазунова. Стоит ли говорить о том, насколько дороги ему были великие Бах, Моцарт, Гайдн, Бетховен, Шуберт, Глинка! Перед этими именами он преклонялся. Из композиторов более позднего периода Глазунов особенно ценил Листа и Брамса; разумеется, близки ему были творения композиторов Могучей кучки, особенно Бородина и Римского-Корсакова…

Устремления французского импрессионизма не пользовались его симпатиями, период же крайнего модернизма, наступивший около 20-х годов нашего столетия, был ему до глубины души противен.

…Чертами Александра Константиновича как особо любимого директора консерватории были его необычайные душевные качества…Как человек, по тому времени достаточно обеспеченный, он отказывался от своего директорского и профессорского оклада, целиком отдавая его в кассу взаимопомощи учащихся. Целые часы, а иногда и дни ездил он к богатым людям города, собирая деньги на плату за обучение нуждающихся учеников или на улучшение их быта» (М. Штейнберг. Воспоминания о Н. А. Римском-Корсакове и А. К. Глазунове).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});