Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Тамара Шатохина

маме то, что её не касается. Франсуа - Машина тайна, которую она доверила только нам с вами. Но трагедии нет… пока нет, если мама не станет трезвонить направо и налево. А тебе будет наука на будущее. Нам тоже – нужно было предупредить вас о молчании. Виноватых нет.

Следом за ним из кухни вышел Даня – хмурый и расстроенный. Дато вырвался из моих рук и быстро ушел в свою комнату.

- Мне жаль, - пожала я плечами, - вот и еще одно подтверждение, что не нужно было мне сюда…

- А куда, Маша? – прислонился Георгий к стене, - куда тебе идти? Ну давай – в гостиницу сейчас! А я буду разрываться между вами, а потом еще и работой. Чем там тебя накормят? Что ты сама сможешь сделать? Почему ты считаешь, что моим детям в радость будет вышвырнуть тебя на улицу ради собственного спокойствия? Кем ты их считаешь вообще?! Хотя… после звонка Дато маме… Маш, - сменил он вдруг тон на заинтересованный и даже улыбнулся:

- А как ты посмотришь на то, чтобы переехать жить в Питер? Квартиру мы не потянем, первое время даже съём, но есть машина и дом деда. Батя всё не может его продать… жаль отдавать дешево. Там раньше, еще до революции, да что там – в 19 веке, помещик построил для крестьянских детей школу. Дом огромный, из камня… Дед выкупил почти развалины и хорошо вложился туда. Слишком большой – да, но недолго пожить можно. Работать меня батя давно зовет. Маш?

- Я за тобой куда угодно, - прошептала я, - но сыновья? Как ты без них? Только вчера говорил, что они для тебя – всё.

- Я не знаю как будет. Сейчас все расстроены, поговорим потом. Я сейчас, успокою его. Дань… а ты пока подумай.

Я прошла и села на кухне. Сложив руки на столе, потерянно смотрела на них. И что мне сейчас делать?

Глава 37

Через два дня ребята уехали в Грузию. Немного остыв, Георгий и Нуца поговорили потом еще раз. Грузинские каникулы решили не отменять, этого хотели и дети, там же они должны были принять окончательное решение – с кем из родителей хотят остаться. Уезжали без сожаления - по маме они соскучились, а из меня на момент отъезда уже выжали всю возможную информацию о пребывании во Франции.

Я уверена, что не будь им это интересно, так хорошо меня вряд ли приняли бы. Георгий был прав и пришлось остаться, но переживала по этому поводу и волновалась я ужасно. Но, как оказалось, зря. Отец поговорил с Дато и скоро получилось так, что мы все вместе готовили обед. Я изучала электроплиту, понимая уже, что никогда раньше на такой не готовила. Дато инструктировал меня по эксплуатации и еще поручил резать лук, вручив при этом очки для плавания. Я покрутила их в руках, подумала и надела.

Несмотря на разницу в возрасте всего в год, ребята очень отличались друг от друга. Это видно было даже по вопросам, которые они задавали. Даниил мыслил уже другими, более серьезными категориями, был молчаливее и наблюдательнее. А Дато - сама непосредственность. Для него всё еще продолжалось детство. Непонятно мы мыслим… но мне почему-то очень хотелось поддержать его в этом. Франсуа рано лишили детства – правильно, вынужденно. Таким был тот мир, в котором приходилось рано взрослеть. Но если здесь есть такая возможность… Нет - женщинам точно не стоит доверять воспитание мужчин.

- А короткие штаны… э-э-э – кюлоты? Это же неудобно! Зачем тогда их носили?

- При езде верхом аристократы обувались в сапоги и вынужденно надевали длинные «простонародные» штаны. Именно для удобства. А кюлоты - это статус. Шелковые чулки мог позволить себе только обеспеченный человек. После революции кюлоты ушли…

- А можно…? Если я буду называть вас - Мари? Вам не идет отчество.

- Почему – нет? Это будет привычно, во Франции нет отчеств, но принято перед именем обозначать семейный статус – мадам, например. А Мари… так меня называли близкие люди, мне будет приятно, Дато.

- Зачем вы полезли на лошадь во всех этих юбках? – разглядывал он на картинке в ноуте пышные платья, которые нашел для него отец: - Почему Андрэ разрешил вам?

- Он друг, но все-таки я была его хозяйкой и выразила желание категорически. Он не мог ослушаться.

- А Дешам?! Он тогда чего молчал? Зачем позволил?

- А Дешам после истории с прививкой и рассказа о другом мире уверовал в мою разумность. Стал относиться, как к равной – уважительно. Посчитал, наверное, что я знаю, что делаю. И не знал, насколько хорошо сижу в седле. Я действовала тогда на эмоциях. С женщинами так бывает и хорошо, если рядом окажется тот, кто заставит думать. Рауль бы не позволил...

- Мне кажется, с доктором что-то случилось, - медленно заговорил Даня, - иначе Франция привилась бы вся.

- Случилось…? - замерла я и растерянно потянула с себя очки, - а что с ним могло? Война уже закончилась.

- Или там был другой мир, к чему мы пока и склоняемся, - подхватил Георгий, который до этого просто слушал нас, сидя за столом.

- Да, ты прав, - бормотала я, аккуратно очищая морковку – мы готовили плов.

- А папе вы говорите «ты», - обвинил меня Дато.

- Само собой как-то… мы же почти не спали, всю ночь просидели на кухне, говорили… Я не особо задумываюсь над этим – обращаюсь, как мне комфортно. Вас царапает моё «вы»?

- Нет… - задумчиво размышлял он: - нормально, мне даже нравится. Пап, я вот думаю… а может, мне стоит подумать о секции фехтования?

Георгий перевел взгляд на меня: - Маня, ты больше спец в этом вопросе.

- Пап, ты зачем манькаешь? – удивился сын.

- Тебе вообще какое дело? – вскинулся Даниил.

- А мне нравится. Виконтесса и мадам, оно конечно… Но Маня – тепло, по-домашнему, - улыбалась я, - а что касается фехтования…? Я понимаю, - действительно, отлично понимала я мальчика, - но Франсуа обучали с трех лет. Это целый комплекс… и там это не красивый спорт, а исключительно грациозный, но и страшный способ убийства. Я думаю, он не раз удивил своих противников – отец передал ему в наследство пару личных приемов. Рауль был первой