Качели. Конфликт элит или развал России? - Сергей Кургинян

Но ведь и Заостровцев не пугается позиции Патрушева! А почему? Он что, камикадзе? Во-первых, нет. А во-вторых… Того, кто так не пугается, сразу отправляют в отставку. А если не могут отправить, значит, есть высокий защитник. И Устинов на эту роль все же не тянет.

Но и это не все.

В феврале того же 2002 года депутаты Госдумы провели специальное заседание Комитета по безопасности, на котором вынесли решение о том, что дело по «Трем китам» прекращено неправильно. То есть фактически выступили против Генеральной прокуратуры. Мы как, должны считать, что в Комитете по безопасности Госдумы правили бал некие «либералы»?

А теперь, возвращаясь к фигуре следователя Зайцева, подчеркнем, что оный судимый следователь (получивший в ноябре 2003 года два года условно) — продолжает работать в Следственном комитете при МВД!

Такая «фиксация обстоятельств» по поводу каких-то там «мебельных салонов» вам ни о чем не говорит? Может быть, наши качели начинают двигаться в противоположную сторону? Так ведь нет! Все «подвисает».

В марте 2002 года Генпрокуратура отменяет постановление о прекращении уголовного дела.

А в апреле 2002 года «мебельное» дело принял к производству В.Лоскутов из прокуратуры Ленинградской области. Как мы уже говорили, его назначает руководителем следственной группы не кто-нибудь, а сам президент РФ В.Путин своим личным решением. Лоскутов продолжает расследование. Понимаете?! Для работы по «мебельным салонам» нужно специальное решение президента! При этом данное решение не приводит к одномоментному мебельно-салонному «бенцу», а превращается в многолетнее расследование.

15 июня 2006 года Путин уделяет этому вопросу отдельное внимание на пресс-конференции в Шанхае, где лично подтверждает, что вынужден был пригласить следователя из Ленинградской области, чтобы он не был связан с федеральными правоохранительными органами и таможней, которые ранее занимались этим делом.

Давайте внимательно оценим масштаб расследования. Для этого надо вчитаться в интервью М.Файзулина, бывшего первого заместителя начальника Управления таможенных расследований и дознания Государственного таможенного комитета РФ. Это интервью было напечатано в «Российской газете» (официальной газете правительства) 16 июня 2006 года. Все, что сообщает Файзулин, «проскакивало» ранее в других высказываниях СМИ по данному делу. Но тут все собрано воедино.

Файзулин ссылается на некие промежуточные события. То есть не на конфликт с Зайцевым (2000 год) и не на арест группы Зуева (2006 год). Он ссылается на события 2003 года. И говорит следующее: «Еще в 2003 году сотрудники Следственного комитета при МВД и ГТК совместно с коллегами из спецслужб США, Италии, Германии и Франции вскрыли банковскую схему контрабандного ввоза мебели. Были получены неопровержимые доказательства отмывания денег. В Германии и в Италии еще в 2003–2004 годах лица, причастные к этим аферам, были арестованы и осуждены. А в США (внимание! — С.К.) подобные операции стали эпизодом одного большого дела «Бэнк оф Нью-Йорк». У нас же все спускалось на тормозах. Я могу предполагать, что причина этого в высоких покровителях подозреваемых, которые находились и в Генпрокуратуре».

Итак, Файзулин обозначает ту связь, которая только и объясняет наш интерес к историям, в которых есть эта самая мебель и… пусть даже и более крупные, но сугубо экономические сюжеты. Нас же интересует именно большая элитная игра в ее сопряжении с этой историей (рис. 64).

Рис. 64

Проявив наконец природу нашего интереса к теме, вернемся к тщательному рассмотрению в целом скучных и сугубо частных фактур.

Файзулин говорит, что некие враги (в его, сугубо служебном, а не элитно-игровом, понимании) были «и в Генпрокуратуре». Он не говорит «только в Генпрокуратуре». Почему? Потому что он понимает, что такие покровители не могли находиться только в Генпрокуратуре, поскольку этого «властного индекса» для данного покровительства недостаточно. И, понимая это, шлет однозначный мессидж. Но о смысле этого мессиджа — чуть позже. Пока же — о масштабе происходившего. Причем со слов того же Файзулина.

Файзулин: «На календаре, увы, июнь 2006 года. За эти три с половиной года убит один из ключевых свидетелей по делу «Трех китов» Сергей Переверзев. Его расстреляли прямо на больничной койке в госпитале Бурденко. Было покушение еще на одного фигуранта дела — брокера Андрея Саенко. Его «Мерседес-600» изрешетили пулями, две из которых попали в него, и он выжил чудом. Журналист и депутат Юрий Щекочихин, который вел собственное расследование мебельного дела, умер очень странной смертью. Я слышал, врачи, вскрывавшие его тело, были в прорезиненных халатах — у него слезала кожа (явственное указание на жестокое отравление. — С.К.). Нам с начальником Управления таможенной инспекции тогдашнего ГТК Александром Волковым грозил срок, и лишь чудом мы добились оправдания в суде».

«Чудом» оправдания в суде не добиваются. Его добиваются, когда есть равновесие двух борющихся элитных партий. Но если уж мы заговорили о суде, то интересно вспомнить, как именно судили следователя Зайцева.

Генпрокуратура тогда взялась за него всерьез. Поначалу (5 сентября 2002 года) Мосгорсуд оправдал Зайцева. Ну, оправдал и оправдал… Ан нет! Представитель Генпрокуратуры РФ С.Грибинюченко, поддерживавший в суде обвинение, сразу же заявил, что «Мосгорсуд сделал неправильные выводы» и приговор будет обжалован.

Потом Верховный Суд (во масштаб-то! во мебельщики!) отменил это решение. Дело снова попало в Мосгорсуд к судье О.Кудешкиной. Вот что говорит Кудешкина в интервью газете «Известия», опубликованном 15 июня 2006 года: «За 20 лет работы в судебной системе я впервые столкнулась с таким явным давлением на судью. Зайцева обвиняли в том, что в ноябре 2000 года он якобы, не имея достаточных оснований, самостоятельно вынес постановление о проведении обысков у фигурантов дела без санкции прокурора. В ходе заседания обвинитель Дмитрий Шохин всячески противодействовал полному и всестороннему, как этого требует закон, исследованию дела. Дошло до того, что он заявил отводы мне и народным заседателям, а потом и вовсе отказался предоставлять какие-то доказательства». Далее Кудешкина сообщает, что ей стало известно о жалобе Шохина на нее. И не куда-нибудь, а в Генеральную прокуратуру.

Снова дадим слово Кудешкиной: «После этого (жалобы Шохина. — С.К.) меня вызвала председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. У нее, кстати, муж — генерал ФСБ. Она спросила: «Что там у вас происходит?» Я рассказала. Она при мне позвонила заместителю Генерального прокурора Юрию Бирюкову и сказала ему буквально следующее: «Вот я сейчас вызвала судью и буду разбираться». Спрашивала, почему мы с народными заседателями задаем такие вопросы. Еще раз вызвала меня прямо из совещательной комнаты, когда заседатели, не выдержав грубости обвинителя, взяли самоотвод. Попросила изъять их объяснения из дела».

Отдадим должное мужеству Кудешкиной: она все это предала огласке и пострадала. Была лишена статуса судьи с формулировкой «по порочащим основаниям». Дело Зайцева передали другому судье. И Зайцев получил два года условно. Приговор был вынесен 9 ноября 2003 года.

Так сражаться за «два года условно» и так нарушать все процессуальные нормы — нельзя, если за твоей спиной стоит только Бирюков. Или даже только Устинов. Тут должны быть другие рычаги. В противном случае все отдает бредом.

Но в этом приговоре Зайцеву имело значение и еще одно существенное обстоятельство.

Дело в том, что с 1 июля 2002 года (то есть в разгар мебельных расследований и судопроизводств) санкции на обыски у физических лиц выдавала не прокуратура, а суд (это отмечает газета «Коммерсант» от 11 ноября 2003 года).

Можно ли что-то сделать в обход суда? И кто может это сделать? Это может сделать Следственный комитет при МВД. Основание? Оно известно: нельзя, чтобы фигуранты дел скрыли улики! Если есть опасность такого сокрытия, то можно и должно обыскивать, даже не имея решения суда. Именно этим Следственный комитет при МВД оправдывал многочисленные несанкционированные обыски. То есть Следственный комитет при МВД, МВД и вся соответствующая партия хотят иметь возможность проводить обыски без судебной и прокурорской санкции. Это вам уже не деньги! Это власть! А прокуратура, прессуя Зайцева, как бы говорит: «Без нас вы обыски проводить не будете!»

Такой элитный конфликт говорит о гораздо большем, чем деньги, на всемогущий характер которых ссылается А.Хинштейн. Тут я могу только еще раз напомнить о пушкинском злате и булате и их борьбе. Булат иногда может гораздо больше, чем злато (деньги). Но в нашем-то случае дело не во всемогуществе злата, о котором говорит Хинштейн, и не в споре между златом и булатом, где неизвестно, кто победит. А в том, как скрещиваются булат с булатом. И не вокруг каких-то вторичных денег, а вокруг возможности «все взять». И деньги в том числе, но это не главное. Позже, в эпоху, когда в игру включился Госнаркоконтроль, А.Хинштейн признал, что это именно так.