Миллион запретных наслаждений - К.л. Паркер

Он положил ладонь на мою грудь и начал с силой сжимать ее, как резиновый тренажер. Я почувствовала себя совершенно беззащитной и испугалась. Его горячее дыхание опаляло мою кожу, и он начал покрывать слюнявыми поцелуями мою шею.

Сердце у меня в груди забилось как сумасшедшее, но я заставила себя думать о том, как спастись. Ной. Мне нужен был Ной. Он скоро придет домой, и тогда…

И тут меня озарило. Именно на это Дэвид и рассчитывал. Он хотел, чтобы Ной, придя домой, застал нас в недвусмысленном положении, как это было с Джули. Дэвид хотел уничтожить его полностью. Таким образом я была поставлена перед выбором: либо согласиться на его условия и разбить сердце Ноя, либо отказать и беспомощно наблюдать, как Ной сам отдаст компанию в руки Дэвида Стоуна. Отдаст компанию, которую основали его родители. Ной пропадет, а мои родители узнают, что я сделала. Но если бы он сейчас вошел и увидел нас вместе, последствия могли быть куда хуже. Смог бы Ной любить меня после такого?

В любом случае простого решения не было.

В голове начали проноситься образы Ноя: мученическое выражение, когда он в первый раз сказал, что любит меня, сияние в глазах, когда у меня наконец появилась возможность признаться в ответных чувствах, отчаяние, когда он, стоя почти голый под дождем делал мне предложение.

Я не могла разбить его сердце. Я отказалась сделать с ним то, что сделала Джули.

Материальные вещи заменимы. Ной был достаточно умен и сноровист, чтобы отстроить все заново. А что до общественного мнения… Люди кровожадны и беспощадны, когда дело доходит до знаменитостей, но, как только с небес на землю падет следующая звезда, его грех будет забыт.

Да, я всегда буду видеть печаль в глазах родителей после того, как они узнают, что их дочь продала свое тело за два миллиона долларов. Но потеря уважения с их стороны показалась мне не самой высокой ценой, когда я подумала об альтернативе. Починить разбитое сердце куда сложнее, и Ной просто не выдержал бы новой сердечной боли. Ему очень непросто будет кому-то снова поверить после того, как он отдался мне. Ни за что на свете я не разрушила бы такой драгоценный подарок.

— Нет, — ответила я. — Я принадлежу Ною, и только Ною.

Я почувствовала, что каждая мышца в теле Дэвида напряглась, когда он услышал мои слова. Из груди его донесся глухой рокот, он отстранился и посмотрел на меня с высоты своего роста.

— Я все равно получу тебя. Хочешь ты этого или нет.

Прежде чем я успела среагировать, он схватился за мою рубашку и разорвал ее, пуговицы полетели на пол.

— Нет! — закричала я и, собрав все силы, оттолкнула его.

Он отступил на шаг, и этого оказалось достаточно, чтобы я смогла вырваться из его рук. Я бросилась к двери, но Дэвид прыгнул за мной следом и, когда я потянулась к ручке, схватил меня за руку и рванул назад с такой силой, что я полетела на пол и ударилась головой о стену.

Дэвид, расстегивая брюки, начал надвигаться на меня. Я попыталась отползти, но он за долю секунды оказался на мне. И я сделала последнее, что оставалось: начала отбиваться. Если он собрался меня взять силой, просто так я не дамся. Он навис надо мной, и я лягнула его ногой, целясь в яйца.

— Ах ты, сука! — Он согнулся, но удар оказался недостаточно сильным, чтобы его остановить. С удвоенной решительностью он вцепился в мои руки и прижал их к полу. Я, оказавшись раздавленной его весом, уже не могла ни шевелиться, ни отбиваться, когда он раздвинул коленями мои ноги и начал возиться с моими брюками.

— Пожалуйста, не надо! — закричала я. По щекам у меня потекли слезы.

Я зажмурилась, чтобы не видеть, как этот отвратительный человек возвышается надо мною. Он превратился в животное, беспощадного зверя, охваченного неуемной страстью. Мерзкая вонь его пота обожгла мои ноздри, слезы ручьями текли по щекам, дрожащие губы почувствовали их соленый вкус. В эту минуту я ненавидела Дэвида Стоуна так, что убила бы его, как только у меня появилась бы такая возможность.

Когда его рука опустилась на пуговицу джинсов, я попыталась вырваться, чтобы не позволить ему прикоснуться к себе.

Я не была шлюхой!

В этот миг дверь распахнулась.

— Отвали от нее! — Это был голос Ноя, и звучал этот голос так, будто Ной был одержим самим сатаной.

Когда голая кожа неожиданно почувствовала прохладу, я поняла, что Дэвид уже не лежит на мне. Он летел по воздуху, пока с жутким, но приятным звуком не опустился на деревянный столик, который разлетелся в щепки под его весом.

Бросив на меня быстрый взгляд, Ной повернулся к Дэвиду. В его потемневших глазах я увидела адские огни, точно красные змеи лизали бархатное небо. Его плечи вздымались от яростного дыхания, тело, готовое к броску, напряглось, как пружина. Никогда еще мне не было так страшно.

Он прыгнул к тому месту, где среди обломков стола барахтался Дэвид, пытаясь встать, но, прежде чем тот успел подняться на ноги, Ной оказался рядом. Он схватил Дэвида за воротник, отвел руку, а потом громкий хруст разнесся по комнате, когда его кулак опустился на лицо Дэвида.

Дэвид ответил тем, что оттолкнул Ноя, и это дало ему возможность встать с пола. Кровь сочилась с его губы, лицо распухло, исказилось и побагровело от ярости. Потом издал что-то похожее на боевой клич, пригнулся, ринулся на Ноя, обхватил его за талию и бросил спиной на стену.

— Ной! — вскрикнула я, вскакивая на ноги.

Я подбежала к ним, запрыгнула на спину Дэвиду и удушающим приемом зажала ему горло. Признаюсь, особой опасности я для него не представляла. Дэвид доказал это, когда просто сдернул меня со спины и швырнул обратно на пол.

Но тех секунд, на которые он отвлекся на меня, Ною хватило. Он нанес еще один удар, на этот раз попав в грудную клетку. Дэвид согнулся пополам, и Ной воспользовался этой возможностью, чтобы провести апперкот в челюсть, отчего тот отлетел в сторону.

Когда Дэвид упал на пол, голова его повернулась набок, а тело обмякло. Лицо его было залито кровью, но это не остановило Ноя. Он сел на него верхом и начал наносить удары обеими руками. Когда Дэвид перестал сопротивляться, Ной помахал распухшей рукой, встал и с отвращением посмотрел на поверженного врага.

Он повернулся ко мне, и ярость, написанная на его лице, исчезла. Осталась только безумная тревога, тревога за меня. Он встал на колени рядом со мной.

— Ты как, киса?

Вся тяжесть, весь ужас положения, в котором я оказалась, наконец нашли выход — слезы покатились градом у меня из глаз. Дэвид все узнал. Мало того, он ненавидел Ноя так, что хотел изнасиловать меня ради того, чтобы погубить его. Он хотел изнасиловатьменя.