Танцующие на каблуках - Юлия Фёдоровна Ивлиева

не произвел впечатления, он собирался продолжить разговор на эту тему. – Почему вы думаете, что она пропала?

– Не видела давно, с месяц, – буркнула девушка со светлыми волосами, едва взглянув на Лекса. – А пропала?

– Мы все… Все, кто знаком с Викой, постоянно переживаем, что с ней может случиться что-то неприятное, – спокойно перебила хозяйка студии. Она приложила руку к груди и вздохнула. – Наша Вика – натура легкомысленная, доверчивая, открытая и очень увлекающаяся. К сожалению, часто доверяет не тем мужчинам.

– «Не тем» это каким? – Лекс прямо и вопрошающе уставился на Виринею.

– Простите, не могли бы вы вернуться ко входу, – вежливо попросила Виринея, ничуть не смутившись и не изменившись в лице. – У нас не ходят в уличной обуви.

Лекс кивнул и вернулся на коврик, постеленный перед дверью.

Девушка, что заговорила о Виктории, принялась с остервенением репетировать. Даже не слишком разбирающийся в танцах Лекс понимал, что она взволнована, злится, возможно, растеряна. Ее движения стали рваными, резкими лишенными плавности.

Остальные занялись тем же. Повилика забралась на самый верх и красиво откинулась назад, падая, но в последний момент цепляясь за хромовую палку ступней. Лекс силился оторвать от нее взгляд. Не мог. Почему она не обращает на него внимания? Почему она даже не смотрит на него?

– Виктории нравились несерьезные, не настроенные на долгие отношения, не планирующие заботиться о женщине, легко дающие обещания и никогда их не выполняющие, – все так же спокойно продолжила хозяйка студии. Она доверительно улыбнулась. – Знаете, как маленьким хорошим девочкам нравятся хулиганы, вот так и Викторию привлекали рокеры, байкеры, стритрейсеры. Конечно, мы за нее переживаем.

Виринея загородила Лекса от девушек или, наоборот, перегородила ему подходы к ним. Во всяком случае, он чувствовал себя зажатым в уголке у самой входной двери.

– Периодически Вика исчезала. Пропускала репетиции, не звонила, не предупреждала. Мы привыкли к таким исчезновениям. Не беспокоились. Обычно это означает, что в ее жизни появилось новое увлечение.

Виринея говорила спокойно, приглушенно и очень-очень вежливо. Демонстрировала желание помочь и желание избавиться от посетителя. Еще она не желала, чтобы в их разговоре участвовали девушки. Хозяйка студии грациозно всплескивала руками, переходила с одной ноги на другую. Черный прозрачный балахон, словно приведение, маячил перед Лексом. Взгляд упирался то в полуоголённую грудь, то в едва прикрытый живот, а внимательный, умный и пронзительный взгляд миндалевидных черных глаз неотрывно за ним следил. Он будто проникал в самый центр него и угадывал то, что он сейчас чувствовал. От чего Лексу становилось еще неуютнее.

– Но такой образ жизни, однажды… может привести к печальному концу. Вы думаете, с ней что-то случилось?

– Да. Такое возможно. Во всяком случае, мужчина с которым она встречалась, убит при очень необычных обстоятельствах, – Лекс показал фотографии с места убийства Дикого.

– Но это не Виктория, – Виринея продолжала улыбаться. Мило, терпимо и очень понимающе. – Как это ужасно, когда погибает молодая и красивая женщина. Хотя определенная эстетика в этом есть. – Виринея изящно наклонила голову и выпятила губки, рассматривая фото.

– Да. Это Наталья Демидова. А вот мужчина – тот самый, с которым Виктория встречалась последние месяцы… В его убийстве вы не находите ничего особенного? Эстетики?

– Если этот мужчина убит с какой-то другой женщиной, а я так понимаю, они вместе не кино смотрели, вряд ли это мужчина Виктории, – насмешливо подколола девушка, смерив Лекса взглядом. – А эстетики? Я вообще не нахожу эстетики в мужских телах. Убитых, живых, прыгающих, бегающих, каких угодно.

Виринея выдержала недолгую паузу и уточнила:

– Надеюсь, вы не подозреваете Викторию в убийстве этих двоих? И не думаете, что хрупкая маленькая девушка способна вот так вот связать и подвесить человека? Убитую девицу как минимум надо было поднять. И еще как-то справиться с мужчиной. Вряд ли он беспомощно взирал на убийцу.

В голосе звучала насмешка. Похоже, Виринея вообще не допускала разумных и адекватных действий от особей мужского пола.

– Детали преступления и расследования я вынужден сохранить в тайне, – Лекс воспользовался отмазкой, которую всегда используют следователи, когда не хотят отвечать на какой-то вопрос или бывают пойманы на очевидном несовпадении. – Но по ряду достоверно установленных улик у нас есть причина утверждать, что Виктория была на месте преступления. Была не одна, так что ей могли помогать. А еще я точно знаю, что пилонистки очень сильные, несмотря на свою видимую хрупкость.

Виринея заливисто захохотала.

– Викторию я видела последний раз на соревновании по пол дэнсу, пятнадцатого июня, в обед, часа в три. Она не выступала, но пришла поддержать девочек из нашей школы. Возможно, была до конца соревнования, но я этого не видела.

Лекс достал еще фотографии мужчин, умерших от счастья.

– В их убийствах тоже подозревают Вику? – наивно и просто уточнила Виринея.

– Нет. Но девушки, которые встречались с этими мужчинами, занимаются в вашей студии, – Лекс глянул на экран мобильного и назвал четыре имени. – Странное совпадение, не находите?

– Нет, не нахожу. Наоборот, считаю закономерным. – микромышцы на лице Виринеи изменили свое положение. Она напряглась, это очевидно. Но какие чувства испытывала, Лекс определить не мог. Держала удар хозяйка студии великолепно, ничего не скажешь. – Давайте, я вам кое-что объясню. – Лекс мелко закивал, выказывая желание слушать. – В моей студии занимается огромное количество девочек. «Вилисы» – самая большая студия, самая лучшая, идеально оборудованная: свет, пилоны, все спортивные снаряды, какие только могут понадобиться для занятий на пилоне и растяжки. Практически все самые лучшие танцовщицы занимаются здесь: индивидуально, в группах, ведут занятия. А что такое великолепная танцовщица?

Лекс пожал плечами и вскинул брови, ожидая ответа:

– Та, что очень красиво танцует? – он все время старался выглянуть из-за плеча хозяйки студии. Жаждал разглядеть Повилику. Но Виринея будто заранее знала, в какую сторону он подвинется, и двигалась в унисон с ним на мгновение раньше, отгораживая его от зала стройным телом, закутанным в обширный балахон, и перегораживала Лексу вид. Повилику он видел только под потолком. Она ни разу на него не взглянула.

– Да, но не только. Танцовщица – это по факту красавица. Нет ничего краше танцующего женского тела, желаннее, загадочнее, удивительнее и восхитительнее. – Виринея смотрела на него открытым ясным взором. Следила за его реакцией, согласен ли Лекс с ней. А Лекс не спорил. Так оно и было. – За такой женщиной всегда идет вереница мужчин. За нее постоянно идет борьба, и остаются самые конкурентные самцы. Те, кто выдержал бой. А уж как они сами выдерживают нагрузку в виде танцовщицы рядом, это другой вопрос. Не каждому такое счастье по плечу. Мужчины вообще