Рожденные водой - Виктория Павлова

ведьму, освободил прекрасную принцессу и расколдовал мерзкий город.

Он ощущал, что стал частью чуда и что чудо еще не закончилось — самое важное впереди.

— Для мертвых русалок — упокоить души, для живых — сделать мир безопасным. Исправить все то, что наделали охотницы. Будешь мне мешать или поможешь?

Эштон отстранилась и долго изучала его лицо, явно перебирая сомнения и аргументы.

— Знаешь, Дэш, ты лучшее отражение меня, — сказала она в конце концов. — Я бы никогда не набралась смелости…

«В смелости ли дело, — думал Дэш. — Может быть, в надежде искупить вину? Или в понимании, что наконец нашел то, за что действительно стоит бороться?»

Они помолчали.

— Уезжай из Тонакавы, — прошептала Эштон, сжимая его руку. — И никогда не возвращайся.

Он снова обнял сестру и прижал к себе. Возвращаться больше некуда. Все растворилось в озере Бреворт. Теперь у Дэша другой путь.

Сентябрь 2000

Дэш шагал за призраком по мокрому песку залива и все никак не мог догнать. Силуэт казался настолько тонким, что почти терялся на фоне закатного солнца и далекого горизонта за океаном. Дэш даже засомневался, что это призрак, а не игра света. Уже почти у самой кромки воды фигура наконец остановилась, словно застыла перед величием стихии. Дэш осторожно подошел и встал рядом, а потом заглянул в лицо. Нет, снова не мать Фиби, а просто еще одна из заблудших душ. Он взял ее за руку.

Какое-то время они постояли, смотря вдаль, а потом синее свечение окутало фигуру. Когда оно погасло, Дэш снова остался один. Захлестнуло уютное чувство правильности, вдохновляющей полноты жизни. Он на минуту погрузился в него, наблюдая за закатом, и пошел искать место для ночлега.

За огромным валуном метрах в двухстах от воды было не так ветрено. Дэш разжег костер, расстелил спальный мешок, поел, открыл блокнот и записал время и место встречи с призраком, а еще особенности поведения. Они всегда молчали. Иногда смотрели ему прямо в глаза, будто видели. Впрочем, и такое случалось редко, обычно призраки внешне совсем никак не реагировали, но Дэш ощущал их облегчение, словно даже по ту сторону жизни они сохранили умение делиться эмоциями. Он собирался найти кого-то похожего на Розали, понять, почему она так отличалась от других. Дело в ней, в нем или в каком-то особом их взаимодействии? Что это вообще значит? И как такое повторить? А еще он надеялся отыскать мать Фиби и помочь ей обрести новую жизнь, поэтому приезжал в залив Памлико уже шестой раз за последний год.

Дэш вздохнул и скривился. На самом деле он надеялся встретить здесь и саму Фиби, увидеть ее хотя бы краем глаза, убедиться, что она в порядке — сумела добраться до океана и счастлива, — но за год не обнаружил и следа. Побережье тянется на сотни миль, а океан огромен, — найти одну-единственную русалку невозможно.

Кольцо он с пальца не снимал, чтобы не потерять и не попасть под «шепот», и много раз собирался позвать Фиби. Его останавливала неуверенность в успехе. Сейчас надежда еще жила внутри, даря зыбкий шанс увидеться, но если он попытается, а кольцо не сработает, то не останется даже ее. Надежда была нужна ему как воздух: следов Мишель Легран он пока не обнаружил. Эта женщина будто не находилась среди живых, но и мертвой не числилась.

Дэш не сдавался, у него было много планов: кроме помощи душам русалок и поиска ведьм, он хотел найти новый дом. Да, они хотели найти его вместе с Фиби, но кто мешает ему начать, а Фиби присоединится позже. А еще он выслеживал русалок, но теперь для того, чтобы рассказать им об Охотницах. Когда-нибудь он выйдет на след одной-единственной.

В блокноте заканчивалось место — сегодняшняя запись под номером сто тридцать два уместилась на предпоследней странице. Дэш закрыл блокнот, сложил его в рюкзак, а потом достал зеркало, ножницы и бритву, подстриг бороду и попытался побриться, но лезвие совсем затупилось, тогда он лег спать. В спальном мешке Дэш размышлял, куда податься завтра. Перемещался он хаотически, всегда решая накануне: колесил по восточным штатам вдоль побережья, лишь изредка заезжая вглубь материка. Подрабатывал то сезонным рабочим, то по частным заказам: таскал грузы, чинил мебель, красил дома. Пользовался только наличкой, часто менял телефоны и машины.

Дэш старался не оглядываться на прошлое. Внутри поселилась пустота, которую заполняла миссия — найти и помочь всем душам русалок, и он двигался вперед, стараясь не думать о том, что потерял. Он пытался стать Охотником много лет, убивал русалок ради матери, но мыльный пузырь лопнул, едва на него надавили.

Иногда он завидовал умению русалок растворять эмоции. Гнал от себя мысли о том, что Фиби уже забыла про него, плещется с китами и дельфинами, радуется каждому новому дню, восхищается ракушками, пока он тут тоскует без нее. Но потом укорял себя: он ведь желал ей счастья, и если она его нашла, он тоже счастлив.

Утром он проснулся от крика чаек. Протяжные хриплые вопли донимали даже через толстую теплую шапку. Вредные птицы гуляли где-то рядом.

Он выглянул из спальника и махнул рукой:

— Шу! Валите!

Чайки обиженно покричали и отошли. Дэш снова спрятался в спальном мешке. Он планировал еще поспать — только-только рассвело и торопиться было некуда, но теперь мешал какой-то тонкий писк. Он звучал вроде тихо, но слишком близко, будто убегая чайки потеряли птенца. Дэш попытался игнорировать назойливый звук, надеясь, что птенец сам найдет дорогу к родне, но писк не прекращался.

— Да отвалите уже! — Дэш вынырнул из спальника, намереваясь прогнать источник шума, но никаких птиц не обнаружил.

Он обнаружил младенца.

Крохотная пухленькая девочка голышом лежала на песке рядом с его рюкзаком, сучила кулачками и пищала. Дэш опешил.

— Эй, — крикнул он, прокашлялся и повторил громче: — Эй! Кто потерял ребенка?

На пустынном пляже ему ответили только чайки. Они отошли подальше, но сейчас снова заинтересованно поглядывали в его сторону.

Малышка перестала пищать и замолчала, расслабив ручки. Дэш не на шутку перепугался. Кто-то потерял ребенка, а его потом обвинят в похищении или еще чего похуже. Он вскочил и обежал валун. С той стороны открывался вид на такой же пустынный пляж — ни единой живой души.

— Эй, чей ребенок? — на всякий случай крикнул он.

Никто не ответил.

Дэш вернулся как раз вовремя — чайки подбирались к младенцу. Он прогнал птиц. Малышка затихла и закрыла глаза. Какого черта?

Потом Дэш подумал, что ребенку должно быть холодно, и увидел, что его