Клуб любителей фантастики 21 - Г. Гаррисон

— Да, — твердо ответил он.

— Мой следующий вопрос не очень деликатный, но я должен его задать, потому что хорошо знаю себя самого. Любишь ли ты Хиликс настолько, что выполнишь свою миссию, даже если найдутся женщины, которые сделают все, чтобы отвратить тебя от цели?

— Теперь-то я знаком с их штучками. Благодаря Хиликс я вижу их насквозь.

— И последний, очень важный вопрос: изменится ли твое решение, если ты узнаешь, что язык, который ты должен изучить — еврейский?

Халдан с трудом сдержал изумление.

До сих пор у него не возникала сама мысль о богоубийстве.

Сидя здесь, на этой далекой планете, все это было не так трудно представить. Другое дело, в нужный момент вскинуть арбалет и взять на мушку Его!

«Вот черт, — внезапно вспомнил он. — Даже арбалет изобрели, только когда Ему было около шестидесяти пяти, перед самой смертью. Убить Его придется где-то около сорока, значит, остаются нож или копье. Да, но покушение не единственное решение, — напомнил он себе. — Попробуем избежать кровопролития».

Юноша бросил взгляд на Файрватера.

— Вы меня здорово озадачили, но мое решение не изменилось. — Внезапно Халдан улыбнулся. — Сэр, если бы тренинг был позади, через каких-нибудь два-три часа я готов был бы лететь в Палестину!

— Хвастун! — прошипела из угла Хиликс.

— Теперь ты понимаешь, почему я решился вас побеспокоить.

Файрватер поднялся, пожал Халдану руку и поцеловал Хиликс. У дверей он задержался.

— Когда ваш медовый месяц закончится, приходи в университет. Мы реконструировали там иудейское селение, утварь, еду и все такое.

Твоими учителями преимущественно будут настоящие фарисеи; они смогут участвовать в битве при Иерусалиме, но тебе лучше сохранять нейтралитет, потому что на Земле ты скорей всего окажешься в лагере их противников.

Среди них ты будешь пользоваться именем «Иуда». В те времена в Палестине это было довольно распространенное имя, хотя никого с таким именем в Его Хрониках нет. Полный псевдоним, насколько я помню, «Иуда Искариот».

Эпилог: снова на Земле

Он терпеть не мог студенческих митингов, толп длинноволосых девиц и бородатых парней. Уважающий себя студент факультета машиностроения никогда не отправился бы на подобное сборище. Тем не менее ему пришлось пройти через весь университетский двор, чтобы попасть в Союз студентов, и девушку он увидел лишь когда обходил толпу.

Она стояла в стороне от других студентов, а карие глаза смотрели на оратора с насмешливым презрением. Оливковая кожа, зачесанные назад волнистые волосы и мягкие линии тела выдавали в ней ливанку.

Он вспомнил слова давно умершего друга:

— В одном теле сочетаются тайна востока, пышность и аромат юга, свежесть и сияние севера, дерзость запада. Готов поклясться, Хал, лучшее вино любви течет из ливанских чанов!

На слова Вильяма Шекспира обычно можно было положиться, но, насколько помнилось Халу, как раз в этот вечер у Вилли случился роман с одной девушкой из Алеппо.

Тем не менее Хал остановился рядом с темнокожей студенткой, делая вид, что слушает оратора, и обратился к ней:

— Что на этот раз?

— Опять плата за обучение, — ответила она. — Этот тип пытается организовать бойкот Университета

— Как-то то же самое пробовал устроить один римский студент по имени Юниус, но по приказу Домициана Флавия его четвертовали на Форуме.

— Несмотря на искренний пыл, наш сегодняшний оратор мог с таким же успехом оказаться Юниусом. Порой мне хочется научить всех студентов основным принципам организации!

— В таком случае научи меня, а я угощу тебя кофе. Пойдем в кафе, я угощаю.

Она повернулась и внимательно посмотрела на него.

— Хочешь покорить меня широким жестом?

— Нет. Просто круто выиграл во вчерашнем пари, и теперь вот думаю, как избавиться от мелких денег.

— Обычно за частные уроки я беру не меньше тридцати центов, но по пятницам делаю скидку.

Поскольку было время занятий, в кафе самообслуживания почти не было посетителей, и девушка могла без спешки выбрать пирожные. Любуясь ее профилем, оливковой кожей и изящным семитским лицом, он пришел к выводу, что она прелестна. Ее сосредоточенный, придирчивый взгляд, когда она выбирала угощение, напоминал ожившую сценку восточного базара.

— Ты ливанка? — спросил Хал, когда они направлялись к столику.

— Нет, гречанка. Меня зовут Елена Патроклос.

Не так далеко на юг, как Алеппо, но и не так далеко на восток, как Багдад. Ровно столько, сколько нужно.

— А ты, судя по твоей расточительности, шотландец? — в свою очередь спросила она.

— Нет. Я иудей. Хал Дан.

— Дан? Но вроде это не еврейское имя?

— Совсем недавно меня звали по-другому — Искариот.

— О, конечно! Иуда Искариот, — сказала она, усаживаясь. — И, конечно, ты опвть ловишь меня на удочку.

— Никогда бы не позволил себе что-нибудь подобное!

— Чудак, это только так говорится!.

— Однако точно и образно. Мне нравится ваш современный слэнг.

— Современный? Это выражение — ровесник мамонтов!

— Знаю, — ответил он. — Впервые я услышал его от моей любимой, которая интересовалась подобными архаизмами.

— А где сейчас твоя любимая?

По голосу девушки можно было судить, что вопрос ей не безразличен. «Влюбилась», — решил Хал.

— Затерялась в дебрях времени, — успокоил он девушку, — где-то за Арктуром.

— Какой ты все-таки чудак! Ничего, если я буду макать пончик в кофе?

— Сколько угодно!

С начала Христианской Эры он впервые видел девушку, которая макала пончик в кофе, причем делала это премило.

— Вынужден признать, грация твоего жеста меня очаровывает.

Она вздернула брови и бросила на него взгляд поверх поднятой чашки.

— Ты на литературном?

— Нет, на машиностроительном.

— А я было решила, что ты поэт и историк в одном лице.

Что-то в тоне сегодняшнего разговора напомнило ему другой разговор, имевший место много раньше на том же самом месте и в то же самое время, когда он приехал сюда в первый раз. тогда он сильно недооценил силу женщин.

— К поэзии у меня отбил охоту этот неблагодарный Милтон, — ответил он, — который так превознес Сатану, что его вообще невозможно узнать. На самом деле Сатана слишком мудр, чтобы претендовать на титул Князя Тьмы. Из него получился бы заурядный тесть с несколько странным чувством юмора

— Ты сумасшедший, но нравишься мне.

Он так и не смог понять, искренне она говорит или только шутит. Вероятно, это искусство должно навсегда остаться непостижимым для человека, которого однажды назвали немножко наивно честным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});