Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг. - Полина Жеребцова

Но наша трудная дорога в Дагестан была зря. Нам не открыли счет, прогнали от окошка в банке, объяснив это тем, что открывают счета лишь по “особым” дням и часам! Не уточнив, по каким именно. Транспорт в Чечню ходит плохо, и мы не смогли вернуться. Пришлось ночевать у незнакомых людей. Мы заплатили 50 р. за постой и спали на старом диване до утра.

Алан в редакции встретился мне радостный. Веселился. Председатель решил общаться с ним по-хорошему, по-братски и лишь слегка пожурил. Алан объявил мне, что сотни стихов, которые я давала для газеты, пропали и он не знает куда (а многие из них уже были готовы к печати). Статью о стрельбе в клубе Алан забраковал, сказав:

– С ума сошла?! Такое нельзя писать о чеченцах! О чеченцах можно писать только хорошее!

Отец Алана прочно держит власть в газете “Известия”.

А семь дней назад мне приснился сон. Замок Теней в Белой пустыне. Там вечная мерзлота, и свет солнца никогда не проникает на территорию Дьявола. Идет отец Алана, а Тени кланяются ему и почтительно твердят:

– Сам отец Дьявола почтил нас своим присутствием!

Я оказалась в замке, в темных коридорах кошмара. Я стала искать, как зажечь свет. Но Алан (он же во сне Дьявол) схватил меня за руку и грозно сказал:

– Только попробуй!

Я бросилась бежать, потому как боялась замерзнуть в этом жутком месте, но коридоры-лабиринты никуда не вели. Однако я случайно встретила чьи-то Души. Вначале я увидела наложницу Алана. Она шепнула:

– Я умираю, потому что он так захотел. Я больше ему не нужна.

Понимая, что ничем не могу помочь несчастной, я бросилась дальше и наткнулась на убитого русского солдата, который почему-то был распят на кресте. В ужасе я застыла на месте, а мертвый русский солдат повернул голову и открыл глаза:

– Я погиб, – сказал он. – Знаешь, кто убил меня? Дьявол! Во время войны я был сильно ранен в ноги. Я просил помощи. Он сказал, что поможет мне, а сам взял нож и добил. Но я не оставил его. Я никогда не оставлю его в покое! Когда он совершал свое злодейство, пуговица сорвалась с моей одежды и укатилась под пол в его доме. В этом моя сила. Моя власть! Туда, где есть моя вещь, я имею право приходить. Я пугаю его. Я – его ночные кошмары! Он ничего не сделает мне теперь. Запомни – он Дьявол!

Я оглянулась и увидела, что зам шефа газеты догоняет меня, в черном плаще, похожем на крылья летучей мыши. Но тут прямо из стены замка проявился золотой с фиолетовым шар. Великое Око!

Алан догнал меня и пригрозил:

– Скажи, что твоя душа принадлежит мне. Скажи! Скажи!

Но сверкающее золотым и фиолетовым Око вмешалось. Оно заслонило меня от Дьявола своим светом. Я услышала нарастающий гул: “Скажи Дьяволу НЕТ! Скажи – нет! Скажи, что твоя душа принадлежит Богу!”

И я крикнула:

– Что бы ты мне ни сделал, моя душа принадлежит Богу!

Замок стал рушиться на моих глазах, падать и тлеть. Алан страшно завыл и исчез. Я оказалась в снежных полях и бросилась прочь от этого страшного места. Бежала, забыв про усталость, падала в сугробы…. и проснулась!

П.

21.12.

Ночь.

Ругалась в редакции с Аланом. Он громко послал меня на три буквы, прямо при почтенном председателе Союза журналистов! Председатель хотел было что-то сказать, но молодой журналист не растерялся и послал и его. Председатель в шоке от такого хамства не нашелся, как возразить, а я сказала:

– Фраза, достойная литературного сотрудника!

После этого Алан стал пунцовым и неожиданно перед нами извинился. Но на самом деле Председатель давно перешел в стан врага. Мне он потихоньку сообщил:

– Идти тебе некуда! Терпи. Они – одна команда, нам с ними не сладить.

26.12.

Землетрясение в Иране. Множество людей погибло. Нужно молиться за тех, кто ушел из этого мира, и за тех, кому сейчас нужна помощь и поддержка.

27.12.

С “Молодостью” творится неразбериха. Профессор и Алан внезапно увольняются (или их “увольняют”?).

Новый редактор – женщина. Не знаю, каким шефом будет она. Внешне красивая чеченка сорока лет, в огромном платке. Окружающие называют ее “Царица” за гордую осанку. Мне Царица сразу сказала:

– Под русской фамилией публиковать не буду!

Алан напоследок присвоил себе мой гонорар за ноябрь месяц, а председатель по этому поводу уныло промолчал. Но, все же понимая мое бедственное положение и видя несправедливость, председатель взял мои статьи для газеты в г. Гудермесе.

Мы с мамой носили котенка к врачу. Котенок Серж упал с балкона и сломал задние лапки. Врач сказал:

– Возможно, он поправится.

Мой кот Борзик потерялся в связи с переездами. Сейчас у нас две кошки и один котик.

Подарков к Новому году нет. Мы поставим в комнате старенькую елочку с серебристой мишурой, и все.

31.12.

Получила зарплату за декабрь месяц. Гонорар за декабрь мне тоже, увы, не отдали. Алан постарался.

Купила немного сладкого печенья и чай.

Я желаю всем здоровья! Очень хочу, чтобы мама поправилась и ее больше не мучили страшные воспоминания и страдания, от которых она становится сама не своя.

Будь проклята эта война и все, кто ее устроили, чтобы убивать простых мирных людей!

2004

01.01.

Город зарылся в снег, как большой вислоухий пес. Когда часы били “Бом! Бом!”, я по традиции написала желание, подожгла бумажку и бросила ее в стакан с гранатовым соком. Хочу быть здоровой и красивой!

Читала любимого Вертинского.

Будем слушать, как плачут фаготы и трубыВ танцевальном оркестре в большом казино,И за Ваши печальные детские губыБудем пить по ночам золотое вино.

P. S. В доме страшный холод. Болят застуженные суставы и сильные боли в ногах, где были осколки. Нет никакого отопления.

Крохотная лампочка горит – благодаря накидному проводу от соседа. Он тоже от кого-то из переулка провел себе электричество. Там у кого-то неведомого нам есть дизель. Откуда? Какой? Этого не знает никто. В городе часты пожары – из-за подобных манипуляций с накидными проводами, ведь люди, сделав в жилье заземление, тянут провода дальше и дальше, к соседям.

Полина

02.01.

Зарета опять хитрила. Позвала в гости:

– Помоги, пожалуйста. Я одна дома. Не успеваю приготовить пельмени. Муж поругает меня, если останется без обеда. Поколотит!

Но на самом деле это был предлог. У нее дома оказались в сильном подпитии родственники мужа и сам муж! Зарета как чеченка не имеет права ослушаться приказания мужчин. Ее попросили позвать – она позвала. Я, едва переступила порог, сразу оценила обстановку, громко отругала хитрющую соседку и быстро ушла!

Котенок, что сломал ножки, не поправился. Он еле ползает по дому и жалобно мяучит. Я боюсь, что он скоро умрет, и чувствую свою вину – в тот злополучный день, когда он упал с балкона, я открыла ему дверь.

На балконе стоял горшок, куда он ходил в туалет. Котенок иногда бегал по перилам, и мы ему разрешали, но на этот раз был мороз, и он сорвался вниз.

Сегодня я и мама уже вышли на почту. Убирали снег, проверяли состояние котла и мыли полы. Еще мы, хотя это совсем не входит в наши обязанности, ходим получать мешки писем из-за границы. Чеченцы уехали в беженцы тысячами. Русские семьи из Чечни не смогли уехать так далеко. Почти все они скитаются и голодают по хуторам России. Чтобы уехать в Европу, нужны колоссальные деньги.

Помимо русских и чеченцев на моей родине жило много армян, цыган, дагестанцев. Жили здесь евреи, украинцы, болгары, аварцы, поляки, кумыки. И многие другие.

Я смотрю на письма. Они пришли в наш ад из Ниццы, Парижа, Брюсселя, Милана, Барселоны. Мозаика разноцветных марок на конвертах с чеченскими фамилиями.

Конверты исписаны неровным почерком, многие с ошибками. Других писем нет. За этими никто не приходит. Мы спросили начальницу:

– Что делать с ними?

– Сожгите. Это ненужный хлам, – ответила та.

Но так нельзя. Не по-человечески это! И вот я и мама рвем последнюю обувь, но ходим за пять-семь остановок пешком и относим письма по адресам – совершенно бесплатно, бескорыстно. Одни люди говорят нам “спасибо” (по-чеченски это звучит “баркалла”), другие лишь смотрят с презрением и недоумением на двух странных женщин в поношенной одежде, которые ходят среди развалин с сумкой заграничных писем в поисках адресата.

Но мы делаем это не ради благодарности. Просто нужно что-то делать ради Всевышнего. Ведь те, кто уехали, очень скучают и хотят донести весть о себе родным и друзьям.

Воду привозят водовозы в цистернах и продают ведрами. Я таскаю воду в квартиру на третий этаж и таскаю на почту – заливаю в котел.

Нестерпимо болит нога, где был крупный осколок у кости. Почему государство не дает компенсации за ранения?!