В небе и на земле - Михаил Громов

Соревнование-то закончилось, но не закончились его последствия. Василий Сталин в то время был председателем Президиума конноспортивной Федерации СССР. Когда он услышал о моём успехе, то дело повернулось следующим образом. Надо упомянуть, что он не переносил, чтобы кто-то делал что-то лучше его (в чём бы то ни было). Немедленно был созван Президиум, на который я был тоже приглашен. Вася, в расстёгнутом кителе (он был генерал-лейтенантом авиации), расхаживая по кабинету, стал объяснять мне, что я занимаюсь истязанием малолетних животных. При этом был представлен снимок одной из задних ног Фиделио II-го, говоривший как будто бы о каких-то отклонениях от норм. Я ответил, что считаю свой метод прогрессивным и правильным. Тогда В.И.Сталин предложил высказаться всем членам Федерации. Все эти люди бывали у меня дома, со всеми я был в самых лучших отношениях… И что же я услышал из их уст?! Меня буквально «поливали» такими красками, что я не только не верил своим ушам, а даже не мог представить себе, что это те же самые люди (да ещё многие с партийными билетами)… Настолько беспринципно они себя повели.

Что же говорил Вася?

– Выходит, один Вы идёте в ногу, а все остальные - не в ногу?

Я твёрдо ответил:

– Да, я думаю, что так, и думаю, что призову на помощь науку.

– Может быть, Вы ещё пойдёте жаловаться моему отцу?

– Если будет нужно, то пойду.

Заседание было прервано. Вскоре последовал приказ Василия Сталина: арестовать лошадей Громова (т.е. Диду и Федю).

Фиделио II-го арестовать успели, а вместо Диды по ошибке увели из конюшни «Пищевика» похожую по экстерьеру на Диду Победу. Ошибку военные обнаружили не сразу. Когда вечером адъютант Васи в сопровождении солдат вернулся в «Пищевик» за Дидой, то там он нашел мою жену, которая, узнав о происшедшем, не выходила из денника Диды в ожидании следующих событий. На требование военных открыть дверь денника, она ответила решительным отказом.

– Вы что, не знаете, от кого исходит приказ? - В вопросе звучала явная угроза.

– Догадываюсь. Но лошадь возьмёте либо силой, либо если представите письменный документ, подписанный Василием Иосифовичем.

Потоптавшись, военные ушли, а жена устроилась спать на сене в ногах у Диды. Так они прокоротали ту ночь. На рассвете, подседлав Диду, Нина Георгиевна покинула конюшню и уехала на дачу за 30 км. Молодец! Горжусь и преклоняюсь перед её поступком, смелостью, находчивостью и характером.

Нужно отдать должное и тем конюхам и спортсменам «Пищевика», которые оказались свидетелями описанного события. Во-первых, когда на конюшню пришли военные и объявили о цели прихода, то дежурный по конюшне отказался показать, где стоят Дида и Федя; во-вторых, когда военные уводили из конюшни Победу вместо Диды (они стояли рядом), никто, как говорится, и «глазом не моргнул», так все были возмущены произволом, хотя и побаивались Васи.

На следующий день я вернулся в Москву из командировки и узнал обо всём этом. Я немедленно поехал в Министерство авиационной промышленности, зашёл в один из кабинетов одного из заместителей министра и позвонил К.Е.Ворошилову (В описываемый период К.Е.Ворошилов был заместителем председателя Совета министров СССР.), который очень хорошо меня знал, а я его очень любил. Дозвонившись до него, я сказал:

– Климент Ефремович, я никогда к Вам не обращался с просьбой. Примите меня, пожалуйста: дело простое и несложное.

– Ну давай, приходи скорее, - был ответ.

Придя, я доложил ему суть дела. Он нашёл все мои действия правильными (не буду приводить все подробности разговора). После этого он снял телефонную трубку и позвонил Семёну Михайловичу Будённому (Будённый Семён Михайлович (1883-1973) - Маршал Советского Союза, трижды Герой Советского Союза; в описываемый период - командующий кавалерией Советской армии и заместитель министра сельского хозяйства по коневодству.) (главному коннику страны). Пересказав ему существо дела, Ворошилов сказал:

– Что же это такое: сегодня - лошадей забрали, завтра - детей, а потом жену уведут? Вот что: лошадей немедленно освободить, а Громов завтра тебе позвонит. Ты его прими, и чтобы всё было в порядке. А с Васей я поговорю.

Ворошилов позвонил Василию, но тот приехал к Клименту Ефремовичу только часа через два, так как нужно было «привести себя в порядок».

Интересно, что когда я обратился к президенту Академии сельскохозяйственных наук Т.Д.Лысенко (Лысенко Трофим Денисович (1898-1976) - Герой Социалистического Труда, академик, создатель псевдонаучного «мичуринского учения» в науке. В результате его деятельности были разгромлены научные школы в генетике, ошельмованы честные учёные, затормозилось развитие биологии и сельского хозяйства.) (а он тогда считался одним из самых передовых и прогрессивно настроенных учёных), то он, выслушав меня, безапелляционно ответил, что я прав и что новые изменения даже у ног лошади могут рассматриваться, как прогрессивные естественные изменения. Я изложил ему свои взгляды, заключающиеся в следующем.

Чем раньше начинается совершенство человеком живой природы, её переделка, тем эффективнее результаты. Воздействие, начиная с рождения жеребёнка, должно быть целесообразным. Фиделио II с самого раннего возраста жил на природе и следовал на прогулках за своей матерью Дидой по различной пересечённой местности. Ему уже тогда приходилось переходить ручьи, перепрыгивать через канавки, лежащие поперёк дороги, поваленные деревья и т.п. Когда ему было шесть месяцев, я ставил для него в манеже небольшие препятствия простейшего вида и он, бегая на свободе, с удовольствием прыгал через них, поощряемый кусочком сахара. Постепенное усложнение барьеров выработало в нём великолепную технику преодоления препятствий. Он никогда не тратил сил больше, чем это было нужно в том или ином случае, как бы «облизывая» препятствия, а не перелетая через них «с запасом», как говорят конники.

В полтора года его подседлали. К седлу его приучали осторожно, с тем, чтобы новые ощущения (не очень приятные, надо думать!) не вызвали бы у него бурю протеста. При объездке молодых лошадей это часто случается. Я считаю, что человек должен это делать так, чтобы не травмировать психику животного и не вызывать у него неприятных ассоциаций в будущем. В течение нескольких дней я расхаживал с ним рядом, приучая его к правильной реакции на повод. Когда жена осторожно села на него, он воспринял это, как норму, как хорошо объезженная лошадь. Поездив минут пять, жена слезла с жеребёнка, огладила его, дала кусочек сахара и… дальше всё пошло очень просто.

К одному году и 10 месяцам он, не задумываясь, прыгал под всадником - мастером спорта Куликовской - любые конкурные препятствия. Первые же его выступления вылились в блестящий фурор, но… кто бы мог подумать, что даже хорошее может быть воспринято патологически? Видимо, воспитание Васи было передано отцом в неподходящие руки!