Содружество кольца - Джон Толкин

Ночь путники провели, тесно прижавшись друг к другу, в углу пещерного зала, где было чуть теплее, чем посредине, но все равно холодно; из восточной арки в зал врывались холодные сквозняки. Вокруг них была темнота и пустота, их угнетала громадность высеченного в горе лабиринта, им было одиноко и казалось, что бесконечные черные коридоры и лестницы никогда не кончатся. Самые мрачные слухи, попав в больное воображение, не вызвали бы в нем более удивительной и ужасной картины Мории, чем она сама.

— Здесь, должно быть, когда-то работала уйма гномов, — сказал Сэм. — Трудились как пчелы полтыщи лет, пока все это сделали, — и в такой скале! Зачем? Неужели они жили в этих темных норах?

— Это не норы, — оскорбился гном. — Это великое государство, Гномьи Копи, город Мория! Здесь не было тьмы и страха: свет и роскошь, великолепие подземных залов Мории были известны во всем Средиземье. Такой она осталась в наших песнях.

Гимли вскочил и не то заговорил, не то запел в темноте гортанным голосом, а гулкое пещерное эхо вторило ему:

Луна была еще без пятен,Был молод мир зеленых скал,И не было простых понятий,Таких, как «камень» и «металл»,Когда в прадавнем юном миреГном Дарин встал и шел один,И с каждым шагом мир все ширеРаспахивался перед ним.     Он называл пещеры, камни,     Пил из неназванных ручьев     И видел в озере Зеркальном     Отображение свое.     Кольцом вокруг чела сияла     Корона отраженных звезд,     И удивился гном сначала,     Но все, что Озеро сказало,     Потом пророчески сбылось.Он Королем воссел на троне —Могучий горный Властелин,Один из тех, на чьей коронеДержался древний Гондолин.Еще задолго до паденьяЗемных великих королейГном Дарин расширял владеньяВ горах, у самых их корней.Сидел он, как поют сказанья,В величественном и большомМногоколонном тронном зале,Где свет алмазы рассыпалиПод золоченым потолком.     Не зная, что такое праздность,     Его народ руду копал,     Искал бериллы и алмазы,     Опал и жемчуг добывал;     Плелись кольчуги, гнулись луки,     По наковальне молот бил,     Резец писал, топор рубил —     Творили чудо гномьи руки.     На арфах так могли играть,     Что разговаривали струны,     А на изделиях писать     Умели колдовские руны.Но ныне музыка молчит.Мир посерел, остыли горны,Стареют горы и лежитГлухая Тень в стране подгорной.В пещерах Казад-Дума мрак,Под тяжким камнем Дарин спит там,И Копи Мории закрыты,Но стережет их тайный знак,А в черной глади Келед-ЗарамКорона из алмазных звёздЖдет часа, чтоб проснулся ДаринИ снова гномий род вознес.

— Вот это мне нравится! — сказал Сэм. — Я бы с удовольствием такое выучил… «В Пещерах Казад-Дума мрак!..» Если подумать про все эти лампы, здешняя темень кажется еще темней. А кучи золота и алмазов здесь до сих пор лежат?

Гимли не ответил. Спев балладу, он больше говорить не желал.

— Кучи драгоценностей? — сказал Гэндальф. — Нет. Орки часто грабили Морию. В верхних залах вообще ничего не осталось. И с тех пор, как гномы ушли, никто не отваживается спускаться в нижние шахты, в сокровищницы и кладовые: часть их затоплена водой, а другие окутаны тенью страха…

— Тогда зачем гномы хотят вернуться в Морию? — спросил Сэм.

— За мифрилом, — ответил Гэндальф. — Золото и алмазы были любимыми игрушками гномов, железо — их подсобным материалом. Все это здесь добывалось, особенно железо; ради этого не стоило вести такие гигантские работы — легче было бы доставлять из других мест. А вот истинное серебро, по-эльфийски мифрил, можно было найти только в Мории. Поэтому его иногда зовут Морийским серебром. Гномы называют его по-своему, но никому не говорят, как. Мифрил и прежде стоил в десять раз дороже золота, а сейчас ему цены нет, ибо на земле Средиземья его почти не осталось. Копать здесь все боятся, даже орки. Рудные жилы истинного серебра идут к северу, в сторону Карадраса, и залегают на огромной глубине. Гномы не разглашают своих тайн, но известно, что для них мифрил был источником величайшего богатства и величайших бед. Они пожадничали и проникли слишком глубоко в землю, потревожив Ужас, от которого бежали, Великое Лихо Дарина. Потом орки захватили почти весь мифрил, добытый гномами из недр, и заплатили им дань Саурону, который жадно за ним охотится.

Мифрил!.. Предмет вожделения всех народов Средиземья! Его можно чеканить, как медь, полировать до стеклянного блеска; гномы выплавляли из него металл легкий и удивительно твердый, как закаленная сталь. По красоте он был похож на серебро, но мифрил не тускнеет и не покрывается патиной. Эльфы всегда любили мифрил. Итильдин, которым сделана надпись на Воротах, чудесно врезан в камень также Морийским серебром — мифрилом. У Бильбо, кстати, была мифриловая кольчуга — подарок Торина. Интересно, куда она девалась? Наверное, собирает пыль в «Доме Сдачи» в Мичел Делвинге…

— Что?! — воскликнул молчавший до сих пор Гимли. — Кольчуга из Морийского серебра? Это королевский подарок!

— Да, — сказал Гэндальф. — Я не говорил ему, но она стоит дороже, чем его Хоббитшир со всем, что в нем есть.

Фродо ничего не сказал, но просунул руку под куртку и потрогал кольчужные колечки. Он был ошеломлен. Носить на себе ценность, равную стоимостью целому Хоббитширу! Знал ли Бильбо, что подарил? Несомненно. Да, это был королевский подарок. Фродо мысленно покинул темные Копи и перенесся в Райвендел к Бильбо и в Торбу-на-Круче в те дни, когда Бильбо еще жил там. И так ему захотелось вернуться, подстригать лужайки и бродить по полям среди цветов, чтобы никогда не знать про Морию, про мифрил, — и главное, про Кольцо!

Разговоры умолкли. Тишина была полной. Один за другим все уснули, и Фродо остался часовым. В невидимые во мраке двери из темных глубин, словно чье-то зловредное дыхание, проникал страх и сжимал его сердце. Руки у хоббита похолодели, на лбу выступил холодный пот. Он весь превратился в слух и два часа тщетно прислушивался, не в состоянии делать ничего другого. Но ничего не услышал — даже шагов босых ног.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});