На несколько демонов больше - Ким Харрисон

— Вот блин, — сказал Дженкс.

Подобравшись, я сняла очки и положила помидор рядом с банкой.

— Полнолуние еще только в понедельник. Именно тогда все в первый раз перекидываются.

Он закивал, зашевелил пальцами:

— Я ей рассказал о тех женщинах в морге. Сказал, что мне очень жаль, но вряд ли я смогу предотвратить ее превращение в понедельник, разве что она успеет как-то научиться этим управлять до тех пор. — Карие глаза молили о прощении. Он продолжал говорить: — И я ее через это провел, или попытался. Она для этого не создана, — сказал он, и голос его надломился. — Вервольфы произошли от людей, но мы очень долго развивались и ушли далеко. Это не должно быть так мучительно. Ей слишком больно. У тебя есть какие-нибудь чары, амулеты, зелья? Что угодно.

Я недавно стала носить в сумочке амулеты от боли, как другие носят мятный освежитель.

— У меня с собой три штуки, — сказала я, протягивая руку назад и закрывая дверь. — Пошли.

Дэвид поскакал через две ступеньки. Дженкс превратился в сверкающий круг крыльев, а я подбежала последней, прыгнула на пассажирское сиденье, когда Дэвид уже захлопывал дверцу. Я подумала, что проклятие, превращающее людей в вервольфов, очень глупо сделано, если оно причиняет такую боль, что его применять бесполезно, но опять же — фокус позволяет альфам соединяться в стаи для снятия боли превращения, так что, быть может, какой-то смысл тут есть.

— Эй! — крикнула я возмущенно, когда машина рванулась вперед, не дожидаясь, чтобы я захлопнула дверцу. Не обращая внимания на мой протест, Дэвид всматривался в улицу. Я пристегнулась, зацепив приборную доску, когда Дэвид слишком уж резко вошел в поворот. У вервольфов прекрасная реакция, но так ездить — искушать судьбу.

— Дэвид, сбавь.

— Я ее накачал дурью, — сказал он, одной рукой вертя руль, другой пристегивая ремень. — И нельзя, чтобы она проснулась и увидела, что меня нет. Боль ее убивает, и вряд ли она пройдет до обратного превращения. Это была ошибка. Боже мой, что же я натворил?

Мои пальцы нащупали очертания фокуса в свинцовом футляре. Я не думала, что этот артефакт поможет. Снятие боли имеет место, когда стаи вервольфов объединяются, а фокус только позволяет делать это эффективнее.

— Дэвид, сбавь скорость! — повторила я, когда он вылетел на улицу с односторонним движением и припустил, как на гонках «Формулы-1». Дженкс обнял стойку зеркала заднего вида, и сам несколько позеленел. — ОВ за мной наблюдает, — добавила я. — У них обычно джип стоит в засаде справа у церкви.

Дэвид сбавил ход, рука его на руле дрожала. На парковке было пусто, и он снова набрал скорость.

— А что ты говорил, что ребята из ФВ Б прослушивают твою линию? — спросила я, когда мы выбрались на федеральную дорогу, чтобы переехать через реку из Низин в Цинциннати. — Они этого не могут.

— Прослушивают, — сказал он мрачно. — Этот самый Гленн считает, что гибель вервольфов — на моей совести. Не только самоубийства, но все они. Считает, что я комбинация Джека Потрошителя с мистером Хайдом.

Я засмеялась лающим коротким смехом, резко напряглась, когда Дэвид проскочил под носом полугрузовика.

— Это Трент, — сказала я на спаде адреналина. — Он мне сам сказал… да смотри же ты, что делаешь, дубина! Ты еще хуже водитель, чем Айви!

Дэвид бросил на меня короткий взгляд:

— Трент Каламак? Зачем ему?

У Дженкса крылья стали странного зеленоватого оттенка.

— Ищет фокус, — сказал он сквозь тошноту. — И сегодня утром выяснил, что фокус у Рэйчел.

— Мать мою сучью! — тихо выругался Дэвид. — Он у тебя? Надежно спрятан?

Я кивнула:

— Отдам его Пискари, чтобы тот снова спрятал как следует.

— Рэйчел! — воскликнул Дэвид, а я показала ему на грузовик, остановившийся на красный сразу за мостом.

— Я не могу его надежно сохранить, — сказала я под скрип тормозов. — И что мне с ним делать? У меня магии не хватит его скрыть, когда уже известно, где он. У Пискари хотя бы хватит влияния, чтобы его не похитили и не вытащили из него, где фокус.

Дэвид посмотрел беспокойными глазами:

— Но он же принадлежит вервольфам!

Светофор переключился, я затаила дыхание, но убедилась, что Дэвид не рванул обгонять с места стоявший перед нами грузовик, зато обычно столь ответственно относящийся к безопасности вождения вервольф сейчас дымился от злости, что так медленно набирает скорость.

— Поверь мне, — сказала я тихо, — если бы был способ отдать его вервольфам, я бы не задумалась ни на секунду. Но это демонская работа, и единственное, что делает этот артефакт — он создает проблемы. Перемены нужны, но медленные, а не быстрые. Иначе…

Я подумала о проблемах его подруги.

— Тогда пусть его спрячет кто-нибудь из вервольфов.

— Кто, Дэвид? — спросила я в досаде, и Дженкс нервозно шевельнул крыльями. — Ты? Мы это уже пробовали. Мистер Рей? Миссис Саронг? Или Винсент? На него работали три стаи, и они все озверели. Каждый из них каналировал силу альфы, но не обладал сдержанностью, которую альфа приобретает вместе с положением.

У него напряглись желваки на скулах, а я продолжала:

— Альфой не становятся, альфой надо родиться. Они не могли с этим справиться. Перемена должна прийти медленно. Это как с твоей подругой, которая стала перекидываться без подушек безопасности, которые за тысячу лет выработала для вас эволюция.

Пальцы Дэвида на руле ослабили хватку, и я немного успокоилась.

— Может быть, еще не время? — тихо спросила я, сгруппировавшись, когда он резко свернул направо к своему дому.

— Не нравится мне это, — сказал Дженкс, и лицо у Дэвида стало пустым. Я посмотрела, куда они глядели — на парковку, и у меня сердце провалилось вниз. Там стояли два джипа ОВ, три ФВБ и межвидовая «скорая».

— Все нормально, — сказала я, отстегивая ремень. — Вряд ли они в твою квартиру.

Дэвид ничего не сказал, подъехал ближе и стал возиться с застежкой ремня, ругаясь, что не сразу ее отстегнул.

— В мою. Шторы были закрыты — теперь они раздвинуты. А Серена не могла еще проснуться.

Оставив ключи в замке зажигания, он бросился прочь из машины, быстро и твердо зашагал к своей двери.

Я медленно вылезла, остановилась между машиной и открытой дверью, положив руки на крышу. Дженкс сел ко мне на плечо, и мы ничего не сказали, когда агент ОВ остановил Дэвида на пороге. Они обменялись несколькими словами, и мне стало нехорошо, когда я увидела, как на Дэвида надели наручники. Он был сломлен с виду, но не оказал сопротивления — знал, что это позволит им кинуть его в камеру и забыть о нем на максимальный срок, который позволяет закон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});