Россия и ислам. Том 2 - Марк Батунский

137 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1959. Кн. 1. Т. 1. С. 61.

138 Соловьев С.М. Древняя Россия // Собрание сочинений. СПб. Т. 2. Стлб. 794. См. также: Астахов В.И. Курс лекций по русской историографии (до конца XIX в.). Харьков, 1965. С. 233.

139 Ключевский В.О. Курс русской истории // Сочинения в 8 томах. М., 1956. Т. 1.4. 1.С. 68.

140 Там же. С. 130, 131, 159–161. См. также: Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974. С. 439.

141 Костомаров Н.И. Черты народной южнорусской истории // Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. СПб., 1903. Т. 1. Кн. 1. С. 112.

142 Шмурло Е. Восток и Запад в русской истории. Юрьев, 1895. С. 3–4.

143 Очень показательны в этой связи летописи о Куликовской битве (см. подробно: Шамбинаго С.К. Повесть о Мамаевом побоище. СПб., 1906).

144 Очевидно, аналогичным стремлением вызвано и письмо грузинского царя Ираклия II Екатерине II с просьбой «дабы вашего императорского величества рабами твердо называемы мы были и признаваемы в Азии в околичностях наших» (Документы к истории заключения Георгиевского трактата // Вопросы истории. 1983, № 7. С. 112 (курсив мой. – М.Б.).

145 Вот почему, например, в летописи Куликовского цикла, явившиеся с неба мученики Борис и Глеб обращаются к «полковникам восточным поганским», и не только Мамай, но его противник Тохтамыш именуются «восточными царями» и т. п. (См.: Повести о Мамаевом побоище. С. 188, 364).

146 Существительное «тьма» и сопутствующее ему прилагательное «черный», в совокупности своей противопоставляемые (как олицетворение татаро-монгольских захватчиков) «Светлой Руси», и поныне активно используются в русской литературе.

147 Из последних работ об «ордынском коварстве», «лицемерии» и т. п. см., например: Кучкин В.А. Сподвижник Дмитрия Донского // Вопросы истории. 1978, № 8. С. 109, 113, 114, 115.

148 Тогда-де «…на Руси повеяло ужасом: ровно через 350 лет после падения Хазарского каганата, принесшего иго древним русским, на том же месте возник периферийный экстремистский султанат с опорой на культурную силу Ближнего Востока, от которой пощады народам Восточной Европы ждать не приходилось (Еумилев Лев. Год рождения 1380 // Декоративное искусство СССР. 1980, № 12. С. 34).

149 Климович Л. Ислам в царской России. М., 1936. С. 19.

150 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 5. С. 46.

151 Там же. С. 30.

152 Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 томах. Изд. 4-е. Л., 1979. Т. 10. С. 465.

153 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 52.

154 Во всяком случае, в России никогда бы не сделали того, что сделал «дитя революции» Наполеон Бонапарт, который восстановил (в 1802 г.) рабство в колониях, законодательно утвердил расовое неравенство в гражданских правах (а это было открытое покушение на Декларацию прав человека и гражданина); закрыл свободный въезд во Францию для негров и других лиц с цветной кожей; запретил (в 1803 г.) офицерам своей армии вступать в брак с негритянками, а неграм – жениться на белых женщинах (см.: Черкасов П.П. Судьба империи. М., 1983. С. 25).

155 Религиоцентристская установка действовала на всем протяжении истории царской России. Суть же ее точно выражена в одном из суждений Комитета министров (1879 г.): «…духовно-нравственное развитие народа составляет краеугольный камень всего государственного строя» (цит. по: Соболева Е.В. Организация науки в пореформенной России. Л., 1983. С. 33).

156 Zadeh L.A. 1) Furrysets // Information and Control. N.Y. – L. 1965. V.8; 2) Inference in furry logic // International Symposium on multiple valule logic. 10th. Evanston. 1980. N.Y.

157 См. часть I, глава 2.

158 См. подробно: Ghisalberti M.Z. Creativitâ e problem solving // La com-municatione educativa. Milano, 1975. P. 190–193.

159 См. подробно: Геийи A. Russia in the Eighteenth Century // From Peter the Great to Catherine the Great (1696–1796). L., 1973. Chapt. I.

160 Думаю, читателю будет интересен ряд наблюдений по этому поводу Ю.М. Лотмана и Б.А.Успенского «Изгой и изгойничество» как социально-психологическая позиция в русской культуре преимущественно допетровского периода («свое» и «чужое» в истории русской культуры) // Ученые записки LapTycKoro государственного университета. Вып. 576. Lипoлoгия культуры. Взаимное воздействие культур. Lpyflbi по знаковым системам. XV. LapTy, 1982. С. 110–121).

161 И потому неверна такая формулировка деятельности столь прагматического монарха, как Иван Грозный: «Государственная концепция Грозного есть концепция религиозная» (Панченко А.М., Успенский Б.А. Иван Грозный и Петр Великий: концепция первого монарха. Статья первая // Lpyflbi отдела древнерусской литературы (LO ДРЛ) XXXVII. Л., 1983. С. 77).

162 А он быстро прогрессировал, вне зависимости от того, насколько известной была «низшим слоям» идея «Москва – Lpenift Рим». А.Л. Гольденберг без всяких на то доказательств утверждает, будто этим слоям «она оставалась неизвестной вплоть до конца XVII в.» (См.: Голъденберг АЛ. Идея «Москва – LpeTHÜ Рим» в цикле сочинений первой половины XVI в. // LOДPЛ. XXXVII. С. 143).

163 В той же статье А.М. Панченко и Б.А. Успенского (С. 54, 66) есть множество веских подтверждений того, что этот «западный крен» особенно стал силен при том же Иване Грозном: именно он настойчиво возводит генеалогию Рюриковичей к Августу; пытается укрепить династические связи с Западом; «стремится к морю» (Ливонская война); ведет переговоры насчет убежища в Англии; ориентирует опричнину на европейскую орденскую практику (см. об этом: Полосин И.И. Социально-политическая история России XVI – начала XVII в. М., 1963. С. 150–155), назначает иностранцев опричными воеводами и предоставляет им особые льготы; дозволяет лютеранам завести в Москве церковь, охраняет ее; хвалит немецкие обычаи и даже уверяет, будто сам от «немецкого происхождения и саксонской крови».

164 См. подробнее часть I.

165 Это все тот же Прагматизм, для самых различных вариантов которого характерна убежденность в том, что культура должна представлять собой целостность, где не будет жестких противопоставлений (см. подробно: Rorty R. Consequences of Pragmation (Essays: 1972–1980). Minneapolis, 1982).

Глава 2

1 Как утверждают Лотман и Успенский, «новая (послепетровская) культура значительно более традиционна, чем это принято думать». Мне кажется, данью все тому же глубоко свойственному этим авторам гиперкумулятивизму их тезис, будто «новая культура строилась не столько по моделям «западной» (хотя субъективно переживалась именно как «западная»), сколько по «перевернутому» структурному плану старой культуры» (Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей… С. 25).

2 «Образ «новой России» и «нового народа» сделался своеобразным мифом, который возник уже в начале XVIII столетия и был завещан последующему культурному сознанию. Представление о том, что культура XVIII в. составляет совершенно новый этап, отделенный от предшествующего развития, настолько глубоко укоренилось, что, по сути дела, не подвергалось сомнению; споры могли вестись о том, произошел ли разрыв со стариной в конце или средине XVII в., имел ли он мгновенный или постепенный характер и, наконец, как следует к нему относиться в перспективе последующей русской истории: как к событию положительному, обеспечившему быстрый культурный прогресс России, или как к явлению отрицательному, повлекшему за собой утрату национальной самобытности» (Там же. С. 24–25). При этом Запад осознавался как «новый» по отношению к «старой» Руси. Однако создаваемая Петром «новая Россия» мыслилась как более молодая не только по отношению к Московской Руси, но и в сопоставлении с западным миром…» (Там же. С. 33).

3 В той же статье (с. 33) Лотман и Успенский резко противопоставляют средневеково-русскую сакрализацию Востока (откуда, по словам Ивана Грозного, «искра благочестия доиде и до Российского царства») идеологическому фону XVIII в., когда «особенно ярко выступали представления о Западе как царстве просвещения, источнике, откуда на Россию должен пролиться свет Разума». Но в самых различных допетровских текстах слово «Восток» несло, как правило, негативную смысловую нагрузку. Во всяком случае, Лотману и Успенскому следовало бы дифференцировать понятие «христианский Восток» и «нехристианский Восток». Что же касается XVIII в., то, при всей условности применения к нему термина «европеизация быта и представлений», нет оснований придавать фундаментальное значение институту крепостных гаремов и тем более говорить об оживлении (вследствие «двоеверия», т. е. извечного сосуществования в России «христианского» и «языческого» поведения) «дохристианских или восточных черт» (Там же. С. 28. Курсив мой. – М.Б.).

4 Thiergen P. Translationsgedanken und Imitationsformen: Zum Selbstver-stând der russischen Literatur des XVIII und XIX Jahrhunderts. Academie. В, – N.Y., 1978. Bd. 18. H. 1. S. 24–39.

5 Можно назвать их «натурализацией», или процессом прояснения, расшифровок какого-либо понятия, путем соотнесения его с уже известным, устойчивым понятием. Отсюда и своеобразные позиции семиотического и символического кодов. (См. подробнее Contemporary Approaches to English Studies. London, 1977.) Первый предполагает известную семиотическую трансформацию на основе сложившихся стереотипов восприятия (в нашем примере тех, которые строились на основе универсальных для европейской цивилизации – античных прежде всего – парадигм); второй подразумевает однозначность или многозначность ассоциаций при неизменном соотношении многозначных символов. А это, в частности, означало, что понятия «Азия» и «Европа» (“цивилизация) при множественности ассоциаций могут неизменно противопоставляться. Не забудем и о том, что в России XVIII – начала XIX вв. слово «культура» означало в первую очередь «земледелие». Высокая оценка его, во многом основывавшаяся на античной традиции, влекла за собой не только представления о возделывании, обработке, самой полезной и почетной трудовой деятельности, основе оседлости и благосостояния, но и представления о гражданских добродетелях, традиционности (но не «восточной застойности», – М.Б.) жизни, благочестия, физическом и нравственном совершенстве, об эстетическом отношении к природе. Уже одно это резко противопоставляло «европейскую цивилизацию» по преимуществу номадской (=«дикой, «хищнической» и т. п.) Азии.