О том, что видел: Воспоминания. Письма - Николай Чуковский

Милый папа, почему ты мне не пишешь? Уже почти два месяца назад ты написал мне открытку, что в июле будешь в Москве и возьмешь туда Марину. И с тех пор — ни слова. Я послал маме телеграмму — она мне не ответила. Сейчас я кончил книгу, хочу послать тебе рукопись — не знаю куда. Марина, Тата, Гуля пропадают, им необходимо попасть в Москву, а я беспомощен сейчас, бессилен, и мне не к кому обратиться, кроме как к тебе. Ведь у тебя в Москве квартира и дом — неужели их никак нельзя туда устроить. Ну, сделай это ради меня, пока я не уехал вслед за Бобой. Кого мне просить, к кому мне обращаться в беде, как не к тебе? А ты мне не пишешь по месяцам и Марине не отвечаешь на письма. Я не понимаю, почему ты в Ташкенте, но если у тебя есть причины, которых я не знаю, так съезди в Москву на время, устрой там моих. Я понимаю, что это хлопотно, но нельзя же, чтобы все пропали.

Очень любящий тебя Коля.

Нов. Ладога, Ленингр. обл. п/я 22.

186. Н. К. Чуковский — М.Б. и К. И. Чуковским

30 июля 1942 г. Новая Ладога

Милые мама и папа!

Вот Вам Ваш старый-старый старший сын. Снимал меня Тарасенков[777]. День был солнечный, — чуть ли не единственный за все лето, — и солнце било мне прямо в глаза.

Полтора месяца не имею от вас никаких известий, и это так тревожно и грустно. Пишите мне, пожалуйста.

Ваш Коля.

30 июля 1942 г.

Новая Ладога, Ленинградской обл. п/я 22.

187. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

5 августа 1942 г. Ташкент[778]

Буду Москве середине сентября. Марине, детям рад всегда везде. Когда собираемся Москву?

188. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

7 августа 1942 г. Ташкент

Выехать сейчас не могу, предлагаю Марине приехать Ташкент, отсюда вместе поедем Москву.

189. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

14 августа 1942 г. Новая Ладога

Милый папа! Наконец дошли до меня твои телеграммы о том, что в сентябре ты будешь в Москве и возьмешь туда Марину. Я глубоко этим обрадован — и за тебя, и за Марину, и за себя. Это надо сделать, и поскорей, и сейчас более необходимо, чем когда бы то ни было. Только не нужно, чтобы Марина заезжала за тобою в Ташкент — я не хочу, чтобы она была в Ташкенте, так же, как не хочу, чтобы вы там были. Вообще, торопись. Если поедешь в Москву через Молотов — это вполне возможно, во многих отношениях лучше, и крюк не велик, — захвати ее с собой. Если же поедешь в Москву прямо, сразу же устрой ей вызов.

Мои дела, сказать по правде, неважны. Пришелся я не ко двору. Не позже сентября отправят меня в пекло, чему я рад. По-своему там лучше, чем здесь, да я уже побывал в стольких переделках, что привык. Буду ли в Москве — не знаю. Если разрешат, буду непременно. Конечно, не раньше, чем ты там будешь. В Москве ты сможешь очень много для меня сделать — что именно, напишу туда.

Держи меня, пожалуйста, в курсе всех твоих планов. Привет маме и Лиде. Ты их берешь с собой? Советую взять. И детей.

Получил от Скосырева предложение выслать книжку о летчиках в «Советский писатель». Обрадовался. Завтра вышлю.

Коля.

14 авг. 1942 г.

Новая Ладога Лен. обл. п/я 22.

190. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

18 августа 1942 г. Ташкент[779]

Рвусь домой момента отсутствия вестей Бобы, тормозила Лида, квартира, дом твоем распоряжении.

191. М. Б. Чуковская — Н. К. Чуковскому

18 августа 1942 г. Ташкент[780]

Папа стационаре, Лиды брюшной тиф, поправляется, приедем домой первой возможности.

192. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

25 августа 1942 г. Ташкент[781]

Еду Москву[782] повидаться тобой, телеграфировали, писали тебе востребования.

Отец.

193. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

6 сентября 1942 г. Москва[783]

Прилетел Москву свидание тобой, телеграфируй квартиру возможность свидания Москве.

194. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

7 сентября 1942 г. [784]Станция Буй

Милый папа, телеграмма о твоем приезде в Москву застала меня в Молотове у Марины. После хлопот, продолжавшихся в течение целого лета, мне разрешили провести у нее три дня. Я фактически провел у нее четыре с половиной дня — 2-ое сент., 3-е, 4-ое, 5-ое и половину шестого. Потом она проводила меня в поезде до гор. Кирова (б. Вятка), и, таким образом, мы выкроили еще половину суток. Попытался я с моими документами добраться до Москвы, чтобы провести там хотя бы ночь — увы, это невозможно. А между тем мне предстоит полтора суток дожидаться поезда на Волховстрой на ст. Буй.

В Москву я уже просился месяц назад — дальше объясню, по какому делу. Мне отказали. Просить сейчас — безнадежно — сразу после того, как меня отпустили к Марине. Меня можно только вызвать — причем вызов этот должен быть для моего начальства приказанием. А приказанием для Пубалта является только вызов Главного Политического Управления Народного Комиссариата Военно-Морского Флота.

В Москву я просился вот для чего. Свою новую книгу я отослал Скосыреву для «Советского писателя» и не получил никакого ответа — даже подтверждения, что книга получена. Боюсь, как бы ее там не затерли. Узнай, пожалуйста, о ней.

Ради этой книги Главное Политуправление, конечно, не пришлет мне вызова. Оно могло бы вызвать меня ради книжки, которую я сейчас пишу — о Третьем гвардейском истребительном полке. Я делаю ее для Военно-морского издательства. Беда только в том, что готова она будет не раньше конца октября.

Надолго ли ты в Москве? Какие у тебя планы? А мама и Лида? Я ничего не знаю о ваших проектах.

Марина очень хочет, чтобы ты вызвал ее в Москву. Для нее достаточно вызова Скосырева.

С удовольствием я работал бы в какой-нибудь центральной газете или в авиации Северного Флота.

Коля.

Пиши мне: КБФ, ВМПС 1001 п/я 19.

7 сент. Поезд Молотов — Буй.

195. К. И. Чуковский — Н. К. Чуковскому

Начало октября 1942 г.[785]Москва

Шоколад возьми!

Коля милый! Я опаздываю. Бегу. Почти невероятно, чтобы мы оба уцелели до 43 года, но будем надеяться на чудо. Целую тебя. Счастлив до слез, что повидался с тобой — и что ты такой. Напиши маме и Лиде. Я все сделаю для декабрьского свидания.

Ключ оставь на письменном столе.

196. Н. К. Чуковский — М. Б. Чуковской

11 октября 1942 г. Новая Ладога

11 окт. 1942 г., день приезда в Новую Ладогу из Москвы.

Милая, милая мама! Папа, конечно, рассказал тебе все, но я хочу прибавить, что я был невыразимо счастлив с ним встретиться. Я побывал в Молотове и в Москве, и это дало мне возможность понять многое и в положении всей нашей семьи, и в моем лично. Я теперь совершенно убежден, что нам четверым — тебе, папе, Марине и мне — необходимо в начале декабря съехаться в Москве для решения важнейших дел (ваша квартира, моя жилплощадь, папина сказка, деньги, продолжение моей службы), устроить которые возможно только, если мы все будем в Москве. Ты мне совсем не пишешь. Отчего? Я постоянно, постоянно думаю о тебе и так хочу тебя повидать. В разлуке я еще резче чувствую свою связь с замечательной нашей семьей, свою любовь к ней. Как бобин Женечка, напиши мне о нем. Если бы вы были в Москве, и Марина была бы в Москве, она очень помогла бы и тебе и папе. Для себя я мечтаю тоже только о Москве. Целую тебя, будь здорова. Привет Лиде. Почему она мне никогда не пишет?

Коля.

197. Н. К. Чуковский — К. И. Чуковскому

19 октября 1942 г. Ленинградская область

Милый папа!

С отъезда не имею от тебя ничего и ничего не знаю. Боюсь, что узнаю не скоро, т. к. адрес мой переменился. Там, куда я ехал, я пробыл только два дня. Теперь я там, куда собирался после Молотова. Здесь отлично, но работать трудновато.

Как ты доехал? Как нашел в Ташкенте маму? — я много думаю о ней, и так хотел бы ее повидать! Как твое здоровье? Как сказка? Получил здесь твое старое письмо, в котором отрывок сказки — прочел и еще раз убедился, что она великолепна. Добился ли ты чего-нибудь с Детиздатом?

Непременно напиши мне тотчас же.

Как твои планы насчет декабря? Не изменились? Я уже здесь прощупал почву и убедился, что без твоей помощи мне снова будет трудно поехать. Впрочем, увидим.

Марина пишет, что комната у нее есть, но что жизнь в Молотове потребует гораздо больше денег. А больше денег я могу достать только в Москве.

Здесь суровая прекрасная осень, сосны, море. Жизнь эта и тяготит меня и нравится мне одновременно. Путешествие мое было очень трудным, но в то же время очень интересным и увлекательным. На милых родных улицах пробыл я сутки, и это было очень волнительно. Я здесь проживу, очевидно, месяц, и рад этому. Но через месяц хотел бы исполнения наших планов.