Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

тебе следовало бы обучаться не законам, а пению.

— Нет, это важно, — Аврора дрогнула и шагнула к ней. Их лица встретились. — Я была бы так счастлива быть твоей сестрой, моя дорогая. Теперь уж наверняка никак не узнать… но, если я буду думать так, я… — её голос оборвался широкой улыбкой, которой не требовалось пояснений.

— Так о чём разговор! — всплеснула руками Гидра и прижала её к себе.

Что бы ни было в прошлом, которое перемешало судьбы их родителей не хуже, чем их собственные, — оно осталось в прошлом.

«И нельзя сказать, что теперь об этом никак не узнать, раз кое-кто об этом, выходит, знал уже давно», — подумала Гидра, зарываясь носом в её длинные пахнущие мятой волосы. — «Но сначала дела».

Они поехали на Аратингу вместе с Летицией. Под опекой ди Монифы и Авроры девочка расцвела. Однако она тоже подстригла волосы под каре, как когда-то Гидра, и на корабле беспрестанно рассказывала о науках, что ей преподавали замковые наставники.

— Кстати, — перебив саму себя, сказала Летиция, когда они все втроём вышивали в каюте «Морской кошечки». Впрочем, Гидра скорее протыкала себе пальцы, чем хоть что-то делала. Зато Аврора и Летиция складно плели очень детальный гобелен: он изображал золотых драконов, формирующих знак Астрагалов на белом фоне. — Лара говорит, что ей нравится сын лорда-адмирала Хойи, Гельм Хойя. И она вокруг него и так, и эдак, а он ей не даётся. Говорит, отец ему велит ждать, когда ты из траура выйдешь, чтобы свататься к тебе.

Гидра никогда не отличалась памятью на имена. Но недавно, на острове Тис, один юркий котик принёс ей видение из имения Хойя. Прелестный молодой человек — статный, умный, рассудительный, с добрыми карими глазами — Гидра вспомнила его.

И пожала плечами.

— Хойя уже шесть поколений не имеют крови доа, — ответила она. — Так что пусть женятся.

— Ты им скажешь? — обрадовалась Летиция. — А то она своими вздохами перекрывает любой наш разговор! Злится на тебя, что он тобою должен быть заинтересован, тогда как она его уже своим считает.

— Да скажу я, скажу, — проворчала Гидра и облизнула уколотый палец в очередной раз.

«Выходит, здесь, в этой комнате, нас три сестры», — подумала она, поймав взгляд Авроры. И та улыбнулась ей: их мысли были одинаковы.

Кроме юной Летиции, никто не смел заговаривать с диатрис о перспективах её брачного положения напрямую. Да и кто бы стал задавать столь непристойные вопросы такой женщине? Надев ярко-алое сари, она шагала по паласу Оскала, сопровождаемая свитой из котов, прямо в Пруды. Даже Лукавый, заслышав её шаги, почему-то юркнул под воду.

И она осталась наедине с Жемчужным.

— Ксахр! Ксахр, — слышала она урчание Лукавого из-под бурлящей воды, и Жемчужный косил на звук его голоса своим розовым глазом.

Гидра скрестила пальцы внизу живота и посмотрела на светло-серого дракона. Он казался продолжением тумана, и его тяжёлый, задумчивый взгляд словно что-то вопрошал.

— Ксахр, — заговорила диатрис. — Кажется, ты получил своё имя.

Истинное имя дракона люди могли лишь подслушать из обращения других драконов, а до тех пор именовали их так, как сами считали нужным — но на подобные клички они не отзывались.

Ксахр ответил ей мрачным клёкотом из глубины глотки. «Его имя похоже на возглас драконьей печали».

— Ты знаешь, зачем я пришла, — Гидра не питала иллюзий насчёт того, что он поймёт её слова. Но её мысль — наверняка. — Тавр больше не правит островом. Здесь, среди скал и пары пальм, тебе тесно и нет добычи, которая увлекла бы тебя. Поэтому я хочу, чтобы ты отправился со мной на Благовест.

«Мадреяры владели драконами тогда, когда Вазант был ещё молод, но у них ещё осталось и логово для них, и полные стадами поля, и память о том, как управлять их вниманием с помощью еды. Вазант был не слишком рад моему замыслу, но жажда расквартировать у себя дракона превысила опасения».

Губы Ксахра натянулись, оскалились. Недовольный рокот прозвучал из глубины груди. Гидра на всякий случай отшагнула назад — но она уже знала, что её отступление не значит страх. Общаясь между собой, драконы точно так же частенько корректировали дистанцию. Когда один рычал, другой пятился, чтобы дать понять, что не хочет конфликта. Или оставался на месте, молча принимая вызов.

Умение проявить осторожность не было равно трусости.

И Ксахр понял её. Он склонил голову, топорща свою жемчужного цвета гриву. Но Гидра не посмела ни приблизиться к нему, ни коснуться его изящной морды.

У неё, в конце концов, был собственный лётный брак.

Чем дольше она общалась с Ксахром и Лукавым, тем лучше понимала, что выражение «всякий дракон имеет свой характер подобно человеку» и верно, и не верно. Они, действительно, отличались нравами. Но их было не так просто разделить на «спокойных» и «вспыльчивых», потому что они сочетали в себе контрасты, непривычные пониманию человека. И одновременно, действительно, имели некоторые повторяющиеся варианты поведения.

Так что Гидра отринула гордость и на всякий случай ещё раз прошерстила все драконьи книги Тавра. Пускай он и не стал доа, но всё же он успешно вырастил троих драконов и многое понимал о них.

Увы, но все запылённые тома хранили лишь древнее знание. Никаких записей самого Тавра. «Как всегда, никому не верил и всё хранил лишь в своей голове».

Однако кое-что Гидра всё-таки нашла. Это была бумага, спрятанная в один из старинных томов. Да так, что она бы ни за что не наткнулась на неё, если б не листала страницы одну за одной.

Это было