Золотой Сын - Пирс Браун

До цели остается четыре километра.

Кашляя и задыхаясь, мы добредаем до внешней стены цитадели. Прячемся среди деревьев, словно шайка изгнанных из ада демонов. Узкая полоса леса и высокая стена отделяют нас от крепостных шпилей. Они не золотые, а красные, украшенные гербовыми львами Августуса, хотя над ними и полощутся сине-серебристые знамена Беллона. Серебристые орлы гордо парят над цитаделью, но тут с одного из флюгеров нам машет рукой Севро, а потом срывает одно из знамен. Беллона не ожидали, что кто-то из нас сможет зайти так далеко.

Цитадель – не просто шедевр архитектуры, но еще и мощно укрепленная крепость, брать ее приступом у меня нет никакого желания. Нам придется переходить из зала в зал, и, если, конечно, каким-то чудом коридоры не окажутся пусты, нас тут же повалят, припрут к дорогущим настенным панелям из красного дуба и убьют прямо на мраморном полу. Сама цитадель не защищена энергополем, но глубоко под ней находится целая сеть бункеров. В худшем случае правительница скрывается именно там. Если она останется в бункере, то наша вылазка превратится в длительную осаду – пройдет несколько дней, прежде чем нам удастся выкурить ее оттуда, если мы вообще сможем это сделать. Поэтому я даю ей иллюзорную возможность уйти от нас. Тут все зависит от Виргинии: она должна снять защитный купол над городом в нужный момент и выманить Октавию из укрытия.

От тихой цитадели нас отделяет декоративная стена, через которую в гравиботах перемахнуть раз плюнуть. Вокруг раскинулся большой парк – деревья, фонтаны, безлюдные белые площадки, где золотые и серебряные по вечерам пьют чай. Поразительное затишье в самом сердце бури. Со стены слетает Севро и присоединяется к нам.

– Сможешь перенести нас через стену? – спрашиваю я.

– Гравиботы уже почти сдохли, – ворчит он, – но давай попробуем!

Мы цепляемся друг за друга, и Севро поднимается в воздух, морщась от боли в левой руке. Гравиботы искрят и трещат. Дважды мы ныряем вниз, но все-таки перемахиваем через стену. Слезаю, а Севро снова ныряет вниз за следующим пассажиром. Через несколько секунд над стеной показывается его голова, а потом тут же исчезает, из гравиботов со скрипом вылетают искры. В конце концов они не выдерживают, раздается громкий щелчок, и Севро с кем-то из упырей падает с десятиметровой высоты.

Над городом гремит оглушительный гром. Вдалеке видны клубы дыма.

У Виргинии все получилось!

Прозрачный купол, отделяющий этот мир от мира космических кораблей, дрожит, отражая, словно в кривом зеркале, городские огни и молнии, и начинает таять, превращаясь в густую дымку. Точнее, одна восьмая его площади исчезает, и на этот район города с неба потоком выливаются серые дождевые массы, скопившиеся над куполом.

– Не сработало! – кричит Крошка по ту сторону стены.

Нет, все сработало! Один за другим создающие поле генераторы не выдерживают перегрузки. Цепная реакция запущена, и в небе над Эгеей наконец-то начинается гроза. Рок, если он, конечно, побеждает, скоро пришлет челноки с подкреплением. Город, считай, наш! А теперь телохранители выведут правительницу из бункеров и попытаются вывезти ее с потерянной для них планеты. Но взлетные полосы челноков в двух километрах отсюда, по другую сторону от цитадели. Все идет не по плану: на мне должен быть скафандр, за спиной – сотня черных и дюжина лучших золотых. Сейчас же я просто веду горстку выживших друзей на верную смерть. Мне доверена задача изменить этот мир, но я не стану рисковать их жизнями. Бросаю взгляд вниз на Севро, и он тут же понимает, о чем я думаю.

– Нет, Дэрроу! Помни о своей миссии! – умоляет он, подпрыгивая и пытаясь вскарабкаться на стену. – Не делай этого! – кричит он мне вслед. – Дэрроу, постой! Они убьют тебя!

Спрыгиваю со стены прямо в сады цитадели.

У некоторых людей нить судьбы такая крепкая, что из-за них прерываются жизни их близких. На этой войне погибло слишком много моих друзей, теперь дело за мной.

– ДЭРРОУ! – в отчаянии кричит Севро. – Остановись!

Так быстро я никогда в жизни не бегал. Правительнице не уйти от меня! Все это я делал ради того, чтобы добраться до нее, взять в плен и разрушить Сообщество. Если смогу захватить ее, сцена готова. Мы восстанем! Мы сможем победить! Перепрыгиваю через заросли кустарника, миную фонтаны, прорываюсь сквозь кусты шиповника. По руке течет кровь, тела не чувствую, лечу над землей с лезвием в руке.

Я на месте!

* * *

Заворачиваю за угол цитадели, прохожу мимо розового сада, рядом с которым находится двор, уставленный черными и белыми двигателями частных яхт. В зоне посадки, рассчитанной на сто кораблей, всего четыре челнока – черные, с огромным золотым полумесяцем на широких шасси. Самый большой, с мощными двигателями и бронированным корпусом, принадлежит верховной правительнице. Остальные – просто обманки, почти такого же размера, с похожим вооружением. В воздухе их не отличишь от оригинала.

Датчики меня, разумеется, засекли. Серые ищейки уже отправлены по мою душу. Черные охранники спущены с цепи с приказом убить меня. Стоит остановиться, и я у них в руках, поэтому даже сейчас, осматривая посадочную площадку, не перестаю двигаться. Вокруг черных челноков суетятся оранжевые, проводя подготовку к запуску. Значит, я не опоздал. Но расстояние между дверью цитадели и челноком куда меньше, чем между челноком и мной.

Люди выбегают оттуда и несутся сломя голову под проливным дождем. Я даже не вижу лица Октавии, только пурпурный плащ, развевающийся на ветру. Склонив голову под его порывами, они поглядывают на небо, потемневшее от Железного дождя и грозовых туч цвета стали, что постепенно раскаляется в горниле добела. Титаны уже на подходе!

Преторы в спешке поднимаются по высокому подиуму и исчезают в чреве челнока вместе с правительницей. Успеваю увидеть ее лицо. Потом замечаю Айю и Карнуса. А еще Фичнера, вот ведь сукин сын, как он мог предать всех нас! Несусь во весь опор, ноги немеют от усталости, легкие разрываются, но я выкладываюсь по полной. Одно это мгновение может стоить всей моей жизни в шахтах, жестоких тренировок с Гармони, ужасов, творившихся в училище. Мне придает силы обретенная и потерянная любовь, ради которой все-таки хочется жить.

Половина сопровождения Октавии осталась снаружи – охранять корабль, пока зажигаются сигнальные огни и включаются двигатели. Челноки-клоны в точности повторяют все действия основного корабля. Я уже совсем близко, один из золотых Беллона оборачивается, замечает меня, его глаза широко раскрываются, он хочет рвануться вперед, но тут я рассекаю его хлыстом-лезвием, и он умирает, издав сдавленный стон. Теперь повернулись и остальные – женщины, мужчины, воины, политики, золотые и серебряные, которых я знал в те дни, когда был приближенным Августуса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});