Идеальный шпион - Джон Ле Карре

— И Мэри, милая, — вы говорили, что не возражаете, если я об этом упомяну. — Мэри поспешно опустила взгляд на свои колени. — Я уверена, все поддержат меня, если я скажу, что мы крайне опечалены смертью вашего тестя. Мы знаем, это был очень тяжелый удар для Магнуса, и мы надеемся, он скоро от него оправится и вернется к нам в своем обычном бодром настроении, в котором все мы черпаем такую поддержку.

Сочувственный шепот. Мэри пробормотала: «Спасибо», — и нагнулась вперед, не слишком низко. Она чувствовала всю напряженность паузы; все ждали, когда она поднимет голову, но она не поднимала. Ее начало трясти, и она вдруг увидела, как слезы, настоящие слезы, закапали на ее сжатые руки. Она издала слабый сдавленный звук и в своей намеренно устроенной темноте услышала звонкий голос миссис Симпсон, жены охранника канцелярии, произнесший: «Пойдем со мной, милочка», и почувствовала ее ручищу, обвившую ее спину. Она с трудом поднялась на ноги, обливаясь слезами, — слезами по Тому, слезами по Магнусу, слезами по тому, что лишилась невинности в сарае, где обжигали глиняные горшки, и уж наверняка забеременела. Она дала миссис Симпсон взять себя под руку, трясла головой и, заикаясь, бормотала: «Я в порядке». Она вышла в холл и тут увидела, что Кэролайн Ламсден последовала за ней.

— Нет, спасибо… право, я не хочу прилечь… далеко, но лучше я пройдусь… не принесете ли мне пальто, пожалуйста?.. синее с противным меховым воротником… предпочту быть одна, если не возражаете… вы были так добры… О Боже, я сейчас опять расплачусь…

Очутившись в саду за домом Ламсденов, она побрела, все так же согнувшись, по дорожке, пока та не затерялась среди деревьев. Тут Мэри пошла быстрее. Тренировка, с благодарностью подумала она, открывая щеколду на задней калитке, — ничто так не охлаждает кровь. И она быстро пошла к автобусной остановке. Автобус ходит каждые четырнадцать минут. Она сверилась с расписанием.

* * *

— Какие потрясающие молодцы! — воскликнула миссис Мембэри с великим удовлетворением, подливая Бразерхуду в бокал домашнего вина из бузины. — Ах, до чего же это предусмотрительно и разумно. Вот уж никогда не предполагала, что у военного ведомства хватит хотя бы ума на такое. А ты, Гаррисон? Отнюдь не глухие, — пояснила она Бразерхуду, а они ждали, когда она уйдет. — Просто тугодумы. Верно, милый?

Гаррисон Мембэри только что вернулся с ручья, протекавшего в конце сада, где он срезал тростник. Он еще был в болотных сапогах. Крупный, слегка прихрамывающий на левую ногу, но с розовыми щеками и шелковистой седой гривой, он и в семьдесят лет напоминал мальчишку. Он сидел в дальнем конце стола, запивая домашний пирог чаем из большущей глиняной кружки с надписью «Бабуля». На взгляд Бразерхуда, двигался он вдвое медленнее жены и говорил вдвое тише.

— Ну, не знаю, — произнес он, когда все уже забыли, какой вопрос был задан. — Немало умных парней было там на разных местах. То тут, то там попадались.

— Вы его спросите про рыбу — получите куда быстрее ответ, — сказала миссис Мембэри, ринувшись в угол комнаты и вытаскивая из-под собрания сочинений Ивлина Во несколько альбомов. — Как поживает форель, Гаррисон?

— О, она в полном порядке, — осклабясь, произнес Мембэри.

— Нам, знаете ли, не разрешается их есть. Это можно только щуке. Вам не интересно посмотреть мои фото? Я хочу спросить — это будет иллюстрированное издание? Не надо, не говорите. Это удваивает стоимость. Так было написано в «Обсервере». Картинки удваивают стоимость книги. Но я, право, считаю, что они делают ее и более привлекательной. Особенно биографии. Мне вовсе неинтересно читать биографию, если я не могу видеть людей, о которых пишут. Вот Гаррисон — он может такие читать. Он берет все мозгами. А я глазами. А вы как?

— Я с вами согласен, — сказал Бразерхуд с улыбкой, продолжая изображать из себя высокую особу.

Поселок находился на окраине Бата и состоял из домов полугородского типа в Георгианском стиле — здесь нашли себе пристанище английские католики определенного общественного положения. Коттедж стоял в конце поселка, обращенном к полям, — это был крошечный особнячок из песчаника с узким садиком, круто спускающимся к реке, и сидели они в креслах на колесиках в захламленной кухне среди грязной посуды и разных полурелигиозных мелочей: треснутой керамической плитки с изображением Девы Марии из Лурда; рассыпающегося креста из ситника, засунутого за кастрюлю; детского бумажного мобиля из ангелочков, вращающихся от тока воздуха; фотографии Рональда Нокса. Во время их беседы в кухню набились грязные внуки и стояли, уставясь на них, пока матери их не прогнали. Это был дом, где постоянно царил благостный беспорядок, время от времени пронизываемый легким страхом религиозной кары. Стлавшийся над Батом туман прорезало белесое утреннее солнце. Медленно капала из водосточных труб вода.

— Вы будете из ученых? — неожиданно спросил Мембэри с дальнего конца стола.

— Милый, я же говорила тебе. Он историк.

— Скорее, сэр, если быть честным, отставной солдат, — сказал Бразерхуд. — Мне посчастливилось получить эту работу. Я был бы сейчас уже списан в архив, если б мне это не подвернулось.

— Когда же она выйдет? — громовым голосом вопросила миссис Мембэри, словно все были глухие. — Мне нужно знать за несколько месяцев вперед, чтоб записаться у миссис Лэньон. Тристрам, не дергай меня. У нас тут, понимаете, есть передвижная библиотека. Магда, милая, угомони Тристрама, а то он сейчас вырвет страницу из истории. Приезжает библиотека раз в неделю, и это прямо дар Господень — только вот долго ждать приходится. Вот это — вилла Гаррисона, где у него был кабинет, и все на него тут работали. Основное здание — тысяча шестьсот восьмидесятого года, а крылья — новые. Ну, в общем, девятнадцатый век. Это его пруд. Ни единой рыбешки там не было, пока он не зарыбил его. Гестаповцы бросили туда гранату, и вся рыба погибла. Чего от них и ждать, от этих гестаповцев. Свиньи.

— Судя по словам моих хозяев, сначала это будет работа для служебного пользования, — сказал Бразерхуд. — А затем будет опубликован отцензурированный вариант для открытого рынка.

— Вы, случайно, не М.Р.Д. Фут, нет? — спросила миссис Мембэри. — Нет, конечно. Вы же Марлоу. В общем, я считаю, ваши хозяева — люди увлеченные. Это так разумно — добраться до нужных людей, пока они еще живы.

— А с кем вы служили? — осведомился Мембэри.

— Скажем так: немножко в одном подразделении, немножко в другом, — сказал Бразерхуд с намеренной скромностью и вытащил свои очки для чтения.

— Вот он, — сказала миссис Мембэри, ткнув крошечным пальчиком в групповую фотографию. — Тут. Вот этот молодой человек, про которого вы спрашивали. Магнус. Вся по-настоящему блестящая работа — его рук дело. А это — старик риттмайстер, абсолютная душенька. Гаррисон, как же звали официанта в столовой? Ну, того, которого должны были зачислить в монахи, но у него кишка оказалась тонка?

— Забыл, — сказал Мембэри.

— А кто эти девушки? — спросил, улыбаясь, Бразерхуд.

— О Господи, это был источник вечных неприятностей. Одна дурее другой, и если они не забеременивали, то сбегали с самыми неподходящими любовниками, а потом вскрывали себе вены. Я бы могла открыть для них клинику и держать ее все время, если б мы в те дни считали, что нужен контроль за рождаемостью. А теперь мы и верим, что нужен, и не верим. Девушки глотают нынче пилюли, а все равно по ошибке беременеют.

— Они служили у нас переводчицами, — сказал Мембэри, набивая трубку.

— А в операции Зеленые Рукава участвовала переводчица? — спросил Бразерхуд.

— В этом не было надобности, — сказал Мембэри. — Тот малый говорил по-немецки. Пим один с ним справлялся.

— Совсем один?

— Соло. Зеленые Рукава на этом настаивал. А почему бы вам не поговорить об этом с Пимом?

— А кто вел его после того, как Пим уехал?

— Я, — с гордостью объявил Мембэри, счищая мокрый табак с груди своего позорно грязного пуловера.

Ничто в такой мере не вносит порядка в бессвязный разговор, как блокнот в красной обложке. С намеренным тщанием разложив блокнот среди остатков еды и взмахнув длинной правой рукой в качестве прелюдии к тому, что Бразерхуд называл «несколько официальной частью», он церемонно, словно деревенский полицейский на месте происшествия, достал из кармана перо. Внуков убрали. Из верхней комнаты донеслись звуки религиозной музыки, которую кто-то пытался изобразить на ксилофоне.

— Давайте сначала запишем все по порядку, а потом я уже перейду к деталям по личностям, — сказал Бразерхуд.

— Отличная мысль, — сурово произнесла миссис Мембэри. — Гаррисон, милый, послушай.

— К сожалению, как я вам уже говорил: большинство оригиналов по операции «Зеленые Рукава» было уничтожено, потеряно или куда-то засунуто, что возлагает еще большую ответственность на плечи оставшихся в живых свидетелей. Каковым являетесь вы. Так что поехали.