Тёмные всадники - Тифен Сиовель

встала еще ближе к нему. Нет, больше ничего не было. Ничего, кроме зелени. Мужчина по-прежнему не реагировал. Брисеида набралась наглости и расположилась прямо перед ним, спиной к зеленой картине. Они были почти одинакового роста. Она потрясла рукой на уровне глаз:

– Месье?

Внезапно она узнала его. Его маленькие черные глаза, его суровый и надменный вид, вид, от которого у нее мурашки бегали по коже всю юность, вид, такой же властный, как у архиепископа Дю Мулена, хотя его нос был больше похож на нос доктора Мулена… Альфред Рише. Точное изображение больницы, на зеленом фоне.

В этот момент лицо Альфреда Рише, казалось, снова напряглось, застыло в совершенно нечеловеческом порыве. Затем его пиджак треснул, и его кожа потрескалась. В ужасе Брисеида сделала три шага назад, наткнулась на край картины и упала назад.

30. Жюль

Брисеида все еще не сводила глаз с Альфреда Рише. Но теперь он был всего лишь портретом, большой фотографией, висящей на белой, продезинфицированной больничной стене, портретом на темно-зеленом фоне, краска на лице и куртке слегка потрескалась от времени.

Было темно. Позади Брисеиды, на другой стороне небольшого, совершенно нового коридора, тихо жужжал автомат с холодными напитками. Брисеида не знала всех уголков больницы Рише, но это фойе она узнала бы из тысячи: это было фойе нового здания радиологии, которое все еще ремонтировалось. Именно в эту комнату она пришла за кофе для отца и Фрэнсис во время их экспериментов, как раз перед тем, как ее отправили в Цитадель. По ее позвоночнику пробежала дрожь: две белые чашки стояли в луже кофе у раскрытой двери. Чашки, которые она уронила, думая, что за ней наблюдает портрет Альфреда Рише. Она оглянулась на портрет. Действительно ли он наблюдал за ней в тот день? Но внезапно она поняла, что если чашки все еще там, то это потому, что тот вечер, который казался таким далеким, проходил именно сейчас. Во второй раз она вернулась в одно и то же временное пространство. В первый раз ее сопровождал херувим, скрытый под личиной отца… Был ли ее настоящий отец в комнате с МРТ, в нескольких шагах от нее, в конце коридора? Послал ли он ей то сообщение о встрече, чтобы заставить ее вернуться к нему? Чтобы наконец объяснить ей то, что планировал все это время. Она вскочила на ноги.

– Куда же ты бежишь? – раздался мужской голос. – Брисеида? Я должен был догадаться.

Она замерла. Доктор Мулен только что появился, перекрыв вход в коридор. Казалось, он не был готов пропустить ее. Он был выше ее и намного сильнее. Она отбросила мысль о том, чтобы броситься на него с кулаками. Затем она вспомнила, что все еще держит в руках тяжелый меч Энндала. Она подняла его обеими руками и медленно двинулась вперед, занимая атакующую позицию.

– Что ты собираешься им сделать?

Одним быстрым движением она отпрянула влево, затем вправо, как, она видела, делал Энндал, когда готовился к атаке. Но когда доктор Мулен сделал выпад вперед, ее первой реакцией было отвести лезвие от него, чтобы он не поранил себя. Когда она опомнилась, было уже поздно: Мулен схватил ее за запястья и тряс, как кокосовое дерево, чтобы заставить выронить меч. Звон металла о кафель эхом разнесся по залу. Доктор подставил ей подножку, прижал спиной к полу, сжал ее руки, пока она пыталась освободиться.

– Документы! Где документы? – скривился он, покраснев.

– Какие документы? – ответила она, стараясь изо всех сил освободиться.

– Те, что ты стащила из двойного дна ящика! – нетерпеливо воскликнул он. – Это дело рук твоего отца!

– Это вы их туда положили? – спросила Брисеида, ее сердце екнуло.

Неужели это доктор Мулен назначил ей встречу, а не ее отец?

– Где они?

– Я не знаю! Это не я их украла, а мой друг!

– Не рассказывай мне сказки!

– Это правда! Мы вместе проводили исследование, а теперь он ушел с документами! Он больше не хочет со мной разговаривать! Вам нужно спросить своих проводников!

Мулен схватил меч и встал, угрожающе направив на нее клинок.

– Кого еще? Кого?

– Вам стоит только спросить своих проводников, они все прекрасно знают!

Она с трудом поднялась на ноги, переводя дыхание. Мулен нервно потер лицо.

– Этот ящик – единственное место, где работа Люсьена может быть скрыта от глаз Цитадели. Единственное место, которого нет ни в реальности, ни в Цитадели. Для всех документов, существующих в реальности, создается копия в библиотеке Цитадели. Думаю, тебе это известно. А если документы находятся в Цитадели, что ж, это совершенно очевидно, ей даже не нужно создавать копию для себя… Твой друг должен обязательно вернуть эти документы, и как можно скорее, пока никто не заметил.

Последнее предложение он произнес почти умоляя, глядя ей прямо в глаза.

– Почему вы хотите защитить работы моего отца? – спросила Брисеида, вспоминая, что именно по вине Мулена начались проблемы Люсьена.

Если бы не он, ее отец никогда бы не зашел так далеко в своих поисках, в поисках Цитадели, и оказался бы в ее ловушке. Затем именно он забрал Люсьена из дома, пока тот занимался своими исследованиями, чтобы отвезти его обратно в больницу.

– Без моего вмешательства твой отец никогда бы не смог найти путь к Цитадели, – подтвердил он. – Я позволил ему совершить немыслимое. За всю историю Цитадели ничего подобного не случалось. Мне необычайно повезло, что никто не рассматривал эту работу в деталях, когда она еще была в реальности, и ее экземпляр был доступен в библиотеке. В этих документах многое указывает на меня.

– Почему вы их тогда не уничтожили?

– Потому что Цитадель находится вне времени: то, что когда-то существовало, всегда будет существовать для нее. Но если то, что существует, потеряно в межвременье, ни в реальности, ни во сне, то это уже другое дело. И потом… Я бы не хотел навсегда уничтожить шансы… Ты, конечно, знаешь о Цитадели больше, чем я. Я никогда там не был, я ничего о ней не знаю, кроме ее угроз, которые реальны.

Брисеиде показалось, что он задумался, и она решила сделать шаг в сторону, но Мулен быстро поднял меч Энндала и приставил его к ее горлу.

– Мой отец, должно быть, находиться в комнате с МРТ. Нужно проверить…

– Возможно. Но тебе туда нельзя – там твое тело.

– Мой друг, у которого находится работа Люсьена, заинтересован только в том, чтобы раскрыть Великую тайну. Расскажите мне все, что вам известно, как вы обещали в своем послании, и, возможно, я смогу убедить его вернуть вам документы.

– Ты чего удумала? Я просто хотел, чтобы ты пришла и принесла документы, доказывающие, что я помог твоему отцу открыть Цитадель, что я предатель… Хранители ничего не знают, я же говорил тебе. Слишком просто.

Брисеида почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Ее отец определенно не причастен к тому, что она попала сюда. Он ничего не сделал, чтобы найти ее, поговорить с ней, помочь ей. Он не собирался ничего ей объяснять.

– Но я хочу понять! – воскликнула она, садясь на пол, измученная, расстроенная, испытывающая отвращение от того, что ее так легко обманули.

Мулен вздохнул:

– По правде говоря, работа твоего отца вызывала у меня отвращение. Все, что связано с Цитаделью, со снами, с этими проклятыми химерами, вызывает у меня отвращение. Но если есть хоть маленький шанс навсегда избавить мою семью от этого