Обрести любимого - Бертрис Смолл

— Ах, ведьма! — простонал он. Потом его рот нашел ее губы и слился с ними в страстном поцелуе. Казалось, они целовались вечно, пока он неохотно не отстранился от нее. — Мы не можем делать это друг с другом. Вал, — сказал он. — В этом доме нет места, где мы могли бы удовлетворить свои желания, а мы слишком стары, чтобы изображать флирт!

— Да, — согласилась она с глубоким вздохом. — Милорд, мы слишком хорошо знаем, к чему могут привести подобные игры. Я хочу сегодня же уехать домой.

Лорд Бурк засмеялся. Он никогда не видел ее такой.

— Ну, милая, — подзадорил он ее. — Я польщен, что твоя страсть ко мне так велика.

— И ты был бы давно удовлетворен, — пробормотала она, — если бы сказал об этом вовремя, Патрик!

— Я хотел только, чтобы тебе было лучше, Вал, — сказал он тихо.

— Ты и есть самое лучшее для меня, милорд, и я уверена, что наши сыновья не будут такими робкими.

Он нежно поцеловал ее губы, которые бранили его, прекрасные веки, кончик носа.

— Я люблю тебя. Вал, и мы отныне вместе навсегда. Вот что важно. Ты моя обретенная любовь, которую я едва не потерял, и я никогда не оставлю тебя, моя дорогая, никогда!

Глава 12

Стамбул был потрясающе красивым городом. Оттоманские турки в отличие от своих предшественников византийцев почти ничего не сделали для города, однако византийцы строили на века. У улиц не было названий. Просто были кварталы ювелиров, ткачей. Подобно Риму, Стамбул был построен на семи холмах, отчего извилистые улицы города то сбегали вниз, то круто поднимались вверх. Большинство домов были деревянными, хотя состоятельные люди и крупные и средние купцы сносили свои старые деревянные дома и строили новые из кирпича или камня. Мраморное море, гигантский залив Золотой Рог и пролив Босфор были видны из многих точек города.

Вода. Везде была вода, не просто потому, что так было создано природой, но и потому, что вода была важной составляющей мусульманской религии. Фонтаны были повсюду. Они питались водой из подземных труб, проложенных от водоемов и резервуаров, которые заполнялись живительной влагой из акведуков. Общественные бани были великолепны и открыты для всех. Было отведено специальное время для женщин, которые, даже если и имели домашние бани, тем не менее получали удовольствие от посещения общественных бань, где встречались с подругами и сплетничали.

Подглядывая в щелочку из своего занавешенного паланкина, Валентина впитывала в себя все окружающее, пока ее несли по крутым улицам, вьющимся по склонам холма, из еврейского квартала Балаты в город. Она плыла в паланкине вместе с Сараи и простодушной молодой женой Каина Кира, Шоханной. Рядом с паланкином ехали верхом на прекрасных лошадях лорд Бурк и граф, одетые в соответствующие турецкие одежды, чтобы не вызывать презрительные крики «гяур»— неверный. Толпа расступалась перед богатым паланкином и сопровождающими его всадниками, которые двигались по направлению к Большому базару. Большой базар был городом в городе, состоял из шестидесяти семи улиц и был огорожен стенами с восемнадцатью воротами. За стенами под одной гигантской крышей располагались четыре тысячи лавок.

— Нет ничего, что нельзя было бы купить на Большом базаре, — категорично объявила Шоханна.

— Ничего? — эхом повторила Валентина, поддразнивая ее.

— Ничего! — клятвенно подчеркнула Шоханна. — Рабы, драгоценности, ковры, материи, верблюды, варенье из лепестков розы, пряности, горшки, паланкины! Ничто в мире не может сравниться с ним.

— А вы были где-нибудь еще? — спросила Валентина девушку.

Шоханна покачала головой.

— Всю свою жизнь я прожила в Стамбуле.

— Тогда вы не можете быть уверены, что нет другого такого Большого базара, — ответила Валентина. — Лондонские купцы тоже продают все, что только есть под солнцем.

— Но не под одной крышей! — объявила Шоханна.

— Большой базар не похож ни на что, виденное вами, Валентина, — уверенно сказала Сараи.

Жена Симона Кира была права. Въехав на Большой базар, они тут же остановились у маленькой лавки, в которой делали и продавали медные лампы и вазы. Все пошли пешком, потому что так проще было осматривать лавки. Паланкин несли за ними. Патрик и Том оставили лошадей на маленького мальчика, который зарабатывал на жизнь у ворот Большого базара тем, что стерег лошадей богатых людей, Как и полагалось, Валентина и женщины Кира были закутаны в уличные накидки. У каждой из них была видна только полоска лба. Валентина была поражена не только обилием лавок, но и самим гигантским зданием. Оно имело высокий, куполообразный потолок, выложенный изразцами. Свет проникал через маленькие окна, пробитые высоко в стенах.

Какофония голосов многочисленных покупателей и хриплые крики купцов не поддавалась описанию. Запахи животных, навоза, дубленой кожи, духов, которые разбрызгивались для привлечения покупателей, готовящейся пищи, обрабатываемых мехов и человеческих тел составляли вместе непередаваемое сочетание.

— Я все-таки должна купить те ковры! — объявила Валентина, когда они стояли в ювелирной лавке. Незадолго до этого они были в лавке купца, торгующего коврами, и тогда Валентина не решилась купить ковры. Сейчас она была настроена сделать это.

— Они украсят главные комнаты в Клерфилде. И хочу сказать тебе, милорд, что главная спальня будет целиком обставлена в моем вкусе! Я не получаю удовольствия от холодных полов морозными зимними утрами. Иду назад и покупаю эти ковры.

— Подожди немного. Вал, и я пойду с тобой, — сказал лорд Бурк.

— Это всего через две лавки отсюда, Патрик. Кроме того, я хочу, чтобы ты удивил меня своим подарком. Не могу же я стоять рядом и смотреть, как ты выбираешь его. — Она повернулась к Сараи. — Не опасно ли мне сходить одной, ведь я хорошо закутана?

— Не опасно, — сказала Сараи Кира. — Стамбул самый безопасный город в мире. Оттоманские законы строги к негодяям. Мы присоединимся к вам через несколько минут. Сейчас вы хорошо говорите по-турецки, поэтому помните, что с купцом надо долго торговаться, иначе он обманет вас. Я подойду к вам, как только смогу, но мне надо закончить дела здесь.

— Скажите Патрику, что мне нравятся рубины, — с хихиканьем шепнула Валентина на ухо Сараи.

Убедившись, что ее накидка в порядке, она вышла из лавки ювелира на бурлящую улицу. Но, пройдя лишь несколько шагов, она вдруг поняла, что ее окружила группа из шести или более мужчин, одетых в белые халаты и тюрбаны, лица которых были закрыты так же, как и ее собственное. Они сомкнулись вокруг нее, оттесняя ее, когда она пыталась пробиться к лавке торговца коврами.

Они не давали ей двигаться к цели. Потом она почувствовала, как чужие руки взяли ее за локти и подняли в воздух. Она не успела закричать, потому что ее силой затащили за угол в переулок, где ожидал закрытый паланкин.