Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е – начало XX века - Михаил Ильич Якушев

Шаховской усматривал в личности самого патриарха Григория Хаддада. Он отмечал «несостоятельность патриарха в денежных делах, его небрежность в них и расточительность из-за желания следовать системе (так в донесении. – М.Я.) распоряжения Иерусалимской патриархией деньгами, полученными из России» (522, л. 171–188). Подход святогробцев был прост: «тратить как можно больше и делать долги, чтобы доказать крайнюю бедность и нужду в деньгах и, таким образом, тянуть их из России» (там же, л. 171–188)110. Антиохийский предстоятель Григорий решил ввести в своей церкви проверенную временем «святогробскую» систему получения субсидий от России.

В 1907 г. новоизбранный патриарх Григорий IV по примеру иерусалимских патриархов обратился с ходатайством о материальной помощи на имя императора Николая II, который начертал на полях телеграммы консула в Дамаске Г.Д. Батюшкова резолюцию: «Следует помочь» (508, л. 72—72об). К докладу министра иностранных дел А.П. Извольского царю (17 июля 1908 г.) была приложена записка находившегося тогда в отпуске в Петербурге посла в Константинополе И.А. Зиновьева. В ней автор рекомендовал выделить патриарху Григорию Хаддаду единовременное пособие в размере 30 тыс. руб. Зиновьев также предлагал назначить патриарху ежегодное пособие в размере той же суммы «ввиду скудных источников доходов Антиохийской церкви, отягченной к тому же непрерывною борьбою не только с иноверным прозелитизмом, но и с греческим влиянием, покушающимся на ея самостоятельность» (там же, л. 72– 72об). В свою очередь, министр А.П. Извольский в своем докладе рекомендовал отпускать означенные суммы из капитала, «образованного остатками доходов Молдавских монастырей» в Бессарабии и находившихся в распоряжении МИД. При этом министр предлагал пересылать денежные средства через консульство в Дамаске и возложить на него «наблюдение за правильным расходованием их на действительныя нужды Церкви» (там же, л. 72—72об).

Попытки российского генерального консула в Дамаске князя Б.Н. Шаховского добиться российского контроля за расходованием полученных из России средств вызывали неприязнь у сирийских митрополитов, которые стали жаловаться на поведение российского консульского корпуса в Бейруте и Дамаске, в том числе на действия дамасского консула (507, л. 71, 74). В газете «Новое Время» была даже опубликована заказная анонимная статья, получившая отклик в египетской, турецкой и другой зарубежной прессе (510, л. 77—88об). В ней подвергались нападкам требования князя Шаховского к митрополитам предоставлять ему письменные отчеты с указанием, на какие церковные нужды те планировали направить полученные из России средства. В статье позиция российского консула интерпретировалась как вмешательство во внутренние дела церкви и «оскорбление чувства клира и даже национального самолюбия народа» (509, л. 73). Анонимный автор статьи обвинил князя Шаховского в посягательстве на «автономность церкви в Турции», приписав ему «стремление узурпировать права синода патриархии, единственнаго учреждения, имеющаго права требовать отчета и контролировать произведенные расходы пожертвованных сумм» (там же, л. 73). Досталось в статье и генеральному консулу в Бейруте князю Гагарину, который, по словам ее автора, совершенно не заботился об «интересах православия и православных в районе его консульства» (там же, л. 73). По мнению князя Шаховского, обвинения и нападки на бейрутского генконсула были вызваны раздражением антиохийского клира на доклады князя Гагарина своему послу, в которых генеральный консул сообщал о нелицеприятных для антиохийского духовенства фактах, «оглашение которых не могло быть в интересах этих клиров» (там же, л. 73). Информированность сирийского духовенства о содержании рапортов российских консулов с нелестными характеристиками некоторых архиереев-антиохийцев свидетельствовала об утечке информации из Петербурга в Дамаск, как это имело место и в отношении аналогичных сведений генконсула и начальников РДМ в Иерусалиме в отношении святогробцев.

Новый министр иностранных дел С. Д. Сазонов в адресованном послу Н.В. Чарыкову доверительном письме (с приложенной к нему копией статьи из «Нового Времени») поддержал критику автора статьи и недовольство сирийских митрополитов, обвинив российского консула в Дамаске во «вмешательстве во внутренние дела Патриархии» и нарушении точного смысла «всеподданнейшего» доклада министра А.П. Извольского (от 17 июля 1908 г.) императору Николаю II.

О раздражении министра посол Чарыков уведомил своего консула в Дамаске. В ответ на обвинения министра Сазонова твердо убежденный в своей правоте князь Шаховской направил в Константинополь секретное отношение своему послу. В нем он обстоятельно аргументировал свою позицию, отклонив обвинения министра и изложенные в анонимной статье нападки в свой адрес и в адрес князя Гагарина. Консул Шаховской подчеркивал в своем документе, что назначенную в 1908 г. российским императором ежегодную субсидию на поддержку православия в Антиохийском патриархате в размере 30 тыс. руб., а также разовую сумму в 30 тыс. руб. консул в Дамаске получил из Петербурга. Тогда же деньги были вручены патриарху для расходования по его личному усмотрению. Григорий Хаддад выдал из присланных денег митрополитам свыше 15 тыс. руб., то есть больше половины всей субсидии. На каждую из тринадцати митрополий приходилось в среднем по 900 руб. В 1909 г. повторилось то же самое с той лишь разницей, что консул передал патриарху лишь половину всей субсидии, а остальную часть в И тыс. 250 руб. распределил непосредственно среди митрополий. Остаток в размере 3 тыс. 750 руб. князь Шаховской от имени консульства в Дамаске пожертвовал на ремонт старых и постройку новых церквей. При распределении финансовых средств консул Шаховской применил «диверсифицированный» метод выдачи субсидий митрополиям, когда имевшие значительные доходы от своей зажиточной паствы митрополиты (Бейрутский, Триполийский и Хомский) получали от консула меньше, чем, например, митрополит Ливанский, находившийся в более трудных условиях, чем его упомянутые собратья. Размер субсидии и сроки выдачи определялись также с учетом отношения арабских митрополитов к России и ее учреждениям в Сирии. Тот, кто высказывался против расширения там российского присутствия, рисковал лишиться пособия. Такое решение было принято по согласованию с послом В.Н. Чарыковым, в частности, в отношении Аккарского митрополита Василия, который, как писал князь Шаховской, из-за «непристойного поведения» и «своих выходок» в отношении ИППО в 1909 г. был лишен материальной помощи, а в следующем году не получил в срок материальной помощи в размере 900 руб. (120 франц. золотых) для своей епархии (510, л. 77– 88об; 511, л. 99—106). Именно такой порядок распределения средств и вызвал недовольство некоторых митрополитов, пожаловавшихся на это в Петербург. В результате на следующий 1910 г. деньги были вновь посланы русскому консулу в Дамаске князю Шаховскому для передачи патриарху и распределения средств среди антиохийских епархий. Из полученных 30 тыс. руб. половину консул опять передал патриарху, а остальные средства распределил между митрополитами Антиохийского патриархата. При этом деньги, как и в предыдущий раз, распределялись между ними неравномерно. Некоторые получили по 50 лир (400 руб.) или 60 лир (480 руб.), а другие