Перехватчик - Василий Головачев

– Внимаю.

– Я звонила в прошлый раз…

– Все в порядке, я учел предупреждение, спасибо.

– Но это серьезней, чем ты думаешь. В ваших разборках замешаны какие-то очень высокие люди… а может быть, даже и не люди вовсе, я не поняла… Опасность исходит от них.

– Благодарю, Уля, я приму меры.

– Если хочешь… если будет трудно… – Голос девушки упал до шепота. – Я приеду. Ты только не думай…

– Никогда, – серьезно заверил Матвей.

– Я буду звонить… если можно… просто, чтобы знать.

– Звони. А вот приезжать пока не надо, лучше я приеду в Рязань. Желаю удач.

Трубка донесла тихое «я буду ждать», и Матвей дал отбой. Улыбнулся, представив полыхающее румянцем лицо Ульяны, ее большие глаза, полные губы, которые будто созданы были для поцелуев и… «Стоп, ганфайтер!» – сказал Матвей сам себе. Не хватало еще перейти в мусульманскую веру. Две жены, может быть, и лучше, чем одна, но не для волкодава-перехватчика.

Матвею стало грустно. Он точно знал, что Кристину никогда, ни при каких обстоятельствах не бросит, однако от этого его не переставало меньше тянуть к Ульяне Митиной.

Шрамы на плече начали зудеть и чесаться, пришлось провести еще один сеанс внутреннего распределения потоков энергии, и неприятные ощущения скоро прошли. Как раз в этот момент снова раздался мелодичный звонок; телефон в квартире стоял многофункциональный и мог исполнять до десяти разных мелодий. После серии щелчков, означавших проверку линии, в трубке послышался голос начальника Управления спецопераций:

– Соболев? Как самочувствие?

– Нормально, – ответил Матвей сдержанно.

– «Болевик» Белоярцева у вас?

Матвей покосился на черный пистолет необычной формы, лежащий на диване.

– Еще у меня.

– Упакуйте и привезите на базу через два часа. Я тоже подъеду, поговорим.

– Щелчок – и голос генерала пропал.

– Не нравится мне это, – глядя на телефон, пробурчал Матвей. – Знаем мы, в каком тоне командир будет разговаривать с подчиненным после провала операции.

«Не ходи, – посоветовал внутренний голос. – Сошлись на раны, плохую погоду, отсутствие обуви…»

– Так ведь лучше от этого не станет. Не там, так здесь найдут.

«Тогда иди», – согласился все тот же голос.

Матвей усмехнулся разговору «сам на сам» и принялся собираться.

К двум часам дня он подкатил на своем джипе к воротам военного городка в Бутове, где располагался отряд «Гроза», поставил машину на открытой площадке возле гаража, где уже стояли «вольво» Белоярцева цвета «мокрый асфальт» и с десяток других легковых автомобилей. Вылез из кабины и вдруг спиной ощутил ветерок опасности. Закрыл дверцу, оглянулся. К стоянке с трех сторон подходили бойцы «Грозы» в спортивных трико, словно готовясь к тренировочному циклу. Было их человек двенадцать. Еще одна группа ребят душ в двадцать собралась в полусотне метров возле курилки, явно не желая вмешиваться в готовящееся действо.

Кажется, меня собираются «опустить», невесело подумал Матвей. Интересно, за что? Неужели Люда Белоярцев решил отыграться таким образом за поединок в здании «Барса»? Что, интересно, он рассказал своим солдатикам? И почему, кстати, все зовут его за глаза Людой? Неужто майор «голубенький»?..

– В чем дело? – Матвей сделал несколько шагов вперед и оказался в полукольце приблизившихся парней. Он был так спокоен и уверен в себе, что те невольно переглянулись.

– Нам стало известно, – сказал один из них, низкорослый, но очень широкий, волосатый, похожий на медведя, с руками-лопатами, в отряде все его звали Потапычем, – что ты провалил дело… подставил майора… да еще и выключил его.

– Короче, предал! – перебил Потапыча другой, молодой, горячий, похожий на цыгана, по фамилии Хохан и по кличке Хохма. – Убивать тебя мы не собираемся, но поучим немного, хотя ты и «супер». Мы не привыкли, чтобы у нас кто-то не выполнял приказы.

–..и нападал сзади, в спину, – угрюмо добавил третий, тоже молодой оперативник, Костя Бондарев.

– А может быть, поговорим сначала мирно и выясним степень моей вины? – предложил Матвей.

– Не о чем нам говорить! – яростно сверкнул глазами Хохма-Хохан. – Я с тобой на одном поле с… не сяду, не то что в разведку… Ты, гад, нашего командира… как самый последний трус… сзади! Дави его, мужики!

«Белоярцев рассказал, будто я взял его сзади, – сообразил Матвей, отступая и не зная, как поступить в такой ситуации. – Вот почему они взбеленились. И конечно, мне сейчас никто не поверит…»

– Что, отступаешь, супермен? – завопил Бондарев, первым бросаясь в атаку, и… взмыл в воздух на прыжке, перелетел джип, с треском врезаясь в штабель досок.

Остальные замерли на мгновение, потом молча ринулись вперед, а Матвей понял, что дело принимает серьезный оборот. Озверевшие спецназовцы запросто могли выколоть ему глаза или сломать ребро. И когда кто-то из нападавших достал носком ботинка его спину, Матвей, стряхнув оцепенение, перешел на режим.

Двоих он удачно поймал на обоюдной атаке, в результате которой они помешали друг другу: одному сломал палец, второму вывихнул руку в локтевом суставе, и оба выбыли из схватки. Но остальные ребята все как на подбор рослые, мощные, с хорошо развитой координацией, знающие «комба» и «унибос», поэтому драться с ними надо было в полную силу.

Отступив так, чтобы за спиной оказался штабель досок, Матвей на контратаках уложил еще троих спецназовцев. Он мог бы так сопротивляться довольно долгое время, не подпуская к себе никого на расстояние удара ногой, но ребят начало злить его сопротивление, и кое у кого уже сверкнул в руках тесак. Тогда Матвей решил вырваться из круга обороны к штабу и найти в здании Первухина, чтобы положить конец этой нелепой разборке. Звеном прорыва он избрал Потапыча, известного своей приверженностью к коти-котаэ – набивка предплечий, бедер и голеней, – приводящей к укреплению мышц до состояния деревянной плахи. Потапыч и в самом деле не раз демонстрировал коллегам свое умение разбивать руками, плечами, ногами и головой доски, столбы, палки и кирпичи.

Уйдя от кири-коми [68] левого противника, Матвей достал «плетью Джарасандхи» [69] правого, в падении миновал еще двоих, зацепив обоих ботинками, и оказался перед Потапычем, ошеломленным мгновенным появлением ганфайтера в полуметре от его лица.

Конечно, Потапыч среагировал поздно. Понадеялся на свой непробиваемый мускульный каркас, но уйти от шокового тычка в сонную артерию (тьянти в исполнении ложной расслабленности) не смог.

Потапыч осел на землю. Остальные остановились, тяжело дыша, не веря своим глазам. Кто-то выругался, – со стороны послышались аплодисменты, и из-за летней душевой вышли капитан Хватов, майор Белоярцев и генерал Первухин. Аплодировал Хватов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});