Шаг во тьму. Дилогия - Иван Тропов

Не знаю, как ей, а мне это надоело через пару минут.

— Это что?

Диана вздохнула и потерла бровь:

— Боюсь, на большее я сейчас неспособна…

Только почему‑то мне казалось, что она этим вовсе не расстроена.

— Диана, вы меня пугаете. Успокойте меня, скажите, что у вашего слуги была заныкана пара бутылок вина в его комнате.

— Нет… А жаль. Может быть, тогда бы я лучше спала…

Хм… Я внимательно разглядывал ее. И правда. Глаза у нее красные, словно всю ночь не спала. Но…

— Разве вы не могли уснуть?

Диана взглянула на меня и нахмурилась. Не спешила отвечать. На какой‑то миг мне показалось, что она не только и не столько думает о разговоре со мной, а одновременно занята еще каким‑то делом.

— Диана?

— Н‑нет… — наконец сказала она. — Спала я крепко… Сны были тяжелые.

— После пары бокалов вина?.. Хорошенького же качества было это ваше дорогое вино…

— Я не знаю, насколько то вино было дорогое, — раздраженно ответила Диана. — Я уже очень давно не интересуюсь подобными вещами. Но вино было хорошее.

— Тогда что с вами?

Она потерла виски. Глаза у нее слипались. Мне показалось, что она сейчас просто рухнет на стол, да так и заснет с головой на руках.

— Влад, не мучайте бедную женщину. Я очень, просто ужасно хочу спать.

— Я вижу. Но почему? Ведь вы спали всю ночь.

— Возможно, это из‑за занятий с вами. Думаете, я часто вот так вот неотрывно занимаюсь с кем‑нибудь?..

Я внимательно разглядывал ее. Если вчера вечером она и казалась несколько обеспокоенной и раздраженной, то уж никак не усталой. И уж точно не до такой степени.

— Будьте добры, отпустите меня… Обещаю, вечером мы все наверстаем.

— Постарайтесь выспаться, пока меня не будет.

Она ушла, гремя цепью.

А я сидел и пытался понять, что же во всем этом мне не нравится больше всего.

То, что я пропустил занятие? Жаль, но поправимо. Наверстаю. В этом, пожалуй, нет ничего страшного. Но было еще что‑то…

Почему‑то я чувствовал себя не в своей тарелке. Что‑то было не так.

Но что…

Может быть, дело в Диане? И даже не в ее странной сонливости. Не только в этом дело. Что‑то в ней изменилось…

Но вот что именно? Будто ушло какое‑то напряжение, что сидело в ней. Страх — вот что ушло из нее.

Или — мне кажется? Может быть, я себя накручиваю? И совершенно зря. У меня реальных проблем полно, чтобы еще за призраками гоняться.

Но что — если не кажется? Может быть, она в самом деле что‑то сделала? Что‑то, что избавило ее от страха…

Я взял фонарь и спустился в подвал.

Фонарь мог бы и не брать. Здесь пахло жженым жиром, ярко светили свечи, налепленные на камни алтаря. Диана следила за тем, чтобы горела каждая шестая, меняла прогоревшие. За колонной, на которой висела морда, стояли два огромных ящика этих странных черных свечей. Еще надолго хватит.

Козлиная морда глядела на меня как на старого приятеля. В рубиновых глазах играл свет свечей — и почти добродушная ухмылка: пришел поиграть, мальчик? Ну давай поиграем…

Надо бы вырвать эти глазки и запретить Диане жечь свечи под алтарем. Но сейчас не до них.

Я присел у трубы, вмурованной в пол. Повел фонарем по бетону вокруг. Не долбила она его? Не скребла, пытаясь подкопать трубу? Я‑то знаю, что ее не вырвать, там внизу в ней тоже есть дырки, в них пропущены железные пруты, уходят под соседние плиты. Если вырывать трубу, то только вместе с прутьями, свежей кирпичной кладкой и плитами вокруг, центнеров пять сразу. Но сверху‑то этого не видно.

Следов не было. Даже намека.

И все‑таки я подергал трубу — не шатается? Подергал двумя руками. Труба сидела как влитая. Я снова взял фонарь, внимательно осмотрел соединение трубы с цепью. Пошел дальше по цепи, внимательно осматривая каждое звено. Цепь равнодушно позвякивала.

Я уже проверял цепь — в первую ночь, перед тем как прицепить ее к трубе. С тех пор ничего не изменилось. Ни одного подозрительного звена. Ни одного надпила, даже царапинок нет.

Шагая вдоль цепи, я поднялся по лестнице. Вслед за цепью дошел до комнаты Дианы. Она лежала на кровати, свернувшись клубочком. Дыхание медленное и такое тихое, словно вообще не дышит.

Но когда я повернул ее на бок, тут же проснулась. Со смущенной улыбкой уставилась на меня.

— Мой господин?..

Не обращая на нее внимания, я внимательно осмотрел соединение цепи с ошейником. Потом осмотрел сам ошейник — обе скобы, оба скрепления.

От ее волос сладко пахло какими‑то духами. Ее кожа пахла тоньше, но еще слаще — это была не косметика…

Диана, лениво моргая, наблюдала за мной. Улыбка осталась, но уже не смущенная.

— О! Прошу простить меня, мой господин… Чем я вызвала ваше недовольство? Отчего мой господин подозревает меня?.. Разве я не готова на все — для моего господина?..

Она потерлась щекой о мою руку.

Я отвел руку. Вышел из комнаты и прикрыл дверь, насколько позволила цепь.

С цепью все в порядке. А вот с Дианой…

Ч‑черт. Не понимаю. Не понимаю и даже не понимаю, чего именно не понимаю… Ч‑черт! А может быть, сам себя накручиваю.

А может быть, она специально валяет дурака, чтобы сбить меня с толку… Но зачем ей это нужно? Для чего?..

Черт бы ее побрал! Я накинул плащ и вышел из дома, под обложные тучи и накрапывающий дождик. Постоял на ступенях, хохлясь от дождя и глядя на «козленка». Надо было выйти через черный ход, вот что. Там до гаража два шага. Ехать в город мне лучше не на моем верном «козлике».

Но заходить обратно в дом не хотелось. В этот сумрак, эхо огромных пустых комнат, в неподвижный воздух, пахнущий ее духами, пронизанный ее присутствием… Даже когда она не касалась меня, все равно, рядом с ней я будто весь в клочьях старой паутины, от которой никак не избавиться… Нет уж, лучше обойти под дождем, чем возвращаться в дом.

Шансы, правда, все равно близки к нулю…

Я тряхнул головой. Нет! Не нулю! Надо верить. Если не верить, то лучше сразу застрелиться.

Что я могу — один? Я даже своим ощущениям верить не могу, один. Один на один с ней я точно тронусь. И очень скоро.

Даже с ней мне нужны помощники… И уж точно помощники потребуются против других чертовых сук. Которые не на цепи, а со слугами…

Может быть, кто‑то из наших все же спасся?

Что было в ту ночь у дома Старика, я видел. У Гоша тоже… Но Борис? Виктор? Вдруг успели уйти? К ним пурпурные тоже должны были нагрянуть. И уйти от тех пурпурных, если уж Гош не смог… Но вдруг?!

Я спустился и пошел вокруг дома.

На въезде в Вязьму я притормозил, а на перекрестке свернул к центральным магазинам. Сегодня одна машина меня не спасет. Надо бы и переодеться. Это у дома Старика пустырь во все стороны, а у Виктора и Бориса…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});