Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош

парочка в весьма неоднозначной позе: один спал на коленях, перегнувшись через фаянсовую чашу с опущенной крышкой, а второй лежал на нём со спущенными штанами. Одгунд присвистнула.

— Какого трижды проклятого жареного краснолобика тут происходило?

Эллейв кашлянула в кулак.

— Вероятно, неудачная попытка пристроиться в кильватер, — сказала она. — За которой произошло столкновение носом в корму. Так и затонули вместе, бедолаги.

— Всё это, конечно, замечательно, — озираясь в поисках свободного места, проговорила Одгунд. — Но тебя-то нам куда швартовать? Домой к супруге я тебя буксировать не стала бы, негоже ей лицезреть тебя в этаком разудалом виде.

— Мне требуется постановка в док на ремонт и обслуживание, — простонала Эллейв.

— И сколько думаешь доковаться? — хмыкнула Одгунд.

— Думаю, к началу первой дневной вахты попытаюсь предстать пред ясны очи моей драгоценной госпожи и владычицы, — устало закрывая глаза и роняя голову на грудь, пробормотала Эллейв.

Это означало, что к восьми, самое позднее — к половине девятого утра Онирис можно было надеяться на возвращение подгулявшей супруги домой. Одгунд удалось устроить Эллейв в прихожей, подложив ей под голову свёрнутое валиком одеяло. Перешагивая через спящие тела, она направилась к двери.

Когда она вернулась, дом был погружён в сон, и только в комнате Онирис теплился приглушённый свет. Даже силуэт виднелся: та бессонно смотрела в ночной мрак и, конечно, не могла не заметить остановившейся у ворот повозки. Бесшумно ступая, Одгунд вошла в дом, поднялась по лестнице и тихонько стукнула в дверь, которая тут же отворилась. Онирис была полностью одета и, по-видимому, даже не думала ложиться. Её широко распахнутые, напряжённо-тревожные глаза смотрели на Одгунд неотрывно и вопросительно. Одгунд ласково и успокоительно погладила её по плечам.

— Не волнуйся, милая. Корабль стоит в доке.

Девушка непонимающе уставилась на неё, и Одгунд, переходя с морской терминологии на обычный сухопутный язык, со смешком пояснила:

— Жива-здорова наша новобрачная. Как я тебе и говорила, ребята здорово гульнули, Эллейв сейчас у себя. К тебе я её не повезла, пусть сперва проспится. Утром сама приедет просить прощения. А теперь ложись и отдохни хотя бы пару часиков, больше волноваться не о чем.

Онирис измученно выдохнула и провела по лицу ладонями.

— Ну, я ей утром задам! — с негодованием воскликнула она. — Я ведь просила её... А она!..

— Обязательно, обязательно задашь, она это вполне заслуживает, — примирительно молвила Одгунд, поглаживая её по плечам. — А теперь умоляю — ложись в кроватку, милая. Завтра отплытие, хлопотный день будет, тяжёлый... С Эллейв всё хорошо, можно и баиньки. Отдохни хоть немножко. Я тоже вздремну чуток.

Поцеловав Онирис, Одгунд удалилась в отведённую для неё спальню.

Часы показывали без пяти четыре, на сон оставалось совсем мало времени. Измученная нервным ожиданием и тревогой, Онирис переоделась в ночную рубашку и легла в постель. Возмущение понемногу остывало, успокаивалось. Главное — с Эллейв всё в порядке, и все догадки, одна страшнее другой, оказались лишь пустыми страхами. Понемногу расслабляясь и согреваясь, Онирис погружалась в мучительно-сладкую дрёму. Та взяла её в свои объятия властно и непобедимо.

В восемь утра она проснулась, как от толчка в плечо. Голова гудела от недосыпа, в переносице засела ноющая боль, дрожь нервов мучительно пробегала по телу. Лекарства следовало принимать до еды, и она первым делом отмерила дозы, развела в воде и выпила. Вслушиваясь, она пыталась понять, что происходило в доме.

Её не стали будить: видимо, Одгунд сказала, что Онирис легла очень поздно, и что ей нужно дать отдохнуть подольше. Наскоро умывшись, она оделась и спустилась вниз.

В гостиной жарко пылал камин: с наступлением осени его топили довольно часто. Обычно в это время госпожа Розгард уже уезжала по делам, но сейчас она была дома — ждала пробуждения Онирис в компании Одгунд и Эллейв.

— Дорогая, как ты? Удалось отдохнуть? — заботливо спросила она, поднимаясь навстречу девушке.

Онирис подошла и поцеловала её.

— Да, я поспала, госпожа Розгард.

Эллейв, немного бледная, но трезвая и безукоризненно одетая, пожирала её такими виновато-нежными, умоляющими и любящими глазами, что всё желание Онирис «задать» ей мгновенно съёжилось и угасло. Вместо этого она обвила её шею кольцом обнимающих рук и всхлипнула.

— Эллейв, как ты могла?.. Я ведь просила тебя...

— Прости, прости меня, моя родная... Прости, счастье моё, — зашептала Эллейв горячо и покаянно, покрывая всё лицо Онирис быстрыми поцелуями. — Прости! Сама не знаю, как так вышло, но этого не повторится больше никогда! Я понимаю, что мои слова звучат жалко и недостойно, но больше мне нечего сказать... Я безмерно виновата и прошу прощения.

— Я думала, с тобой что-то случилось! — со слезами упрекала Онирис, уткнувшись ей в плечо.

— Ребята увели меня не на ту якорную стоянку, — с виноватым смешком сказала Эллейв. — Вместо того чтобы сюда меня доставить, ко мне домой поехали. Я ужасно, ужасно виновата, любовь моя...

— Будет вам, дорогие мои, не ругайтесь, — миролюбиво молвила госпожа Розгард. — Друзья Эллейв устроили ей прощальную вечеринку, по такому случаю не грех и покутить хорошенько. Конечно, можно было и предупредить, хотя бы записочку послать, что задержишься, чтоб супруга не волновалась...

— Боюсь, когда Эллейв поняла, что задерживается, видимость у неё перед глазами была уже нулевая, а бортовая качка исключала всякое пользование письменными принадлежностями, — добродушно подколола Одгунд.

— Ты-то хоть соль на раны не сыпь, мне и так несладко, — пошутила Эллейв.

Корабль на Силлегские острова отплывал в три часа пополудни. Это было чисто пассажирское судно, без совмещения с грузоперевозкой, а вооружённое сопровождение возглавляла, по счастливому совпадению, корком Одгунд. Эллейв впервые предстояло плыть в качестве пассажира, а не капитана, и от этого ей было не по себе. Попрощаться с «Прекрасной Онирис» ей не довелось: корабль уже под командованием нового коркома покинул Ингильтвену, пока она «отдыхала» в крепости.

— Ну ничего, — утешала она себя грустноватой шуткой. — Одну «Прекрасную Онирис» я потеряла, но зато другую приобрела в качестве супруги.

Вещей у неё было совсем немного, а вот у Онирис — побольше, и их сборами ей предстояло заняться. Эллейв предложила Одгунд:

— Хочу перед началом новой жизни смыть с себя старую. Сходишь со мной за компанию в мыльню? Тебе тоже перед рейсом не помешало бы привести себя в порядок.

Одгунд согласилась. Пока их обмундирование проходило обработку, они помылись, и Эллейв, как