ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Министр юстиции Рено ясно дала понять во всеуслышание и в приватном порядке, что ее вера в Фриха рухнула. Это произошло за неделю до перевыборов Клинтона, когда начальник отдела ФБР по насильственным преступлениям признал себя виновным в создании препятствий правосудию — это был самый высокопоставленный человек в штаб-квартире ФБР, который когда-либо был посажен в тюрьму за тяжкое уголовное преступление. Он уничтожил документы об убийстве командой по спасению заложников жены «правого» активиста во время столкновения в далеком городе Руби-Бридж, штат Айдахо. Снайпер ФБР отнял у женщины жизнь, когда она баюкала на руках свою одиннадцатимесячную дочь. На ее арест не было ордера. Она не разыскивалась за преступление. Фрих был вынужден признать, что ФБР нарушило Конституцию, позволив своим агентам стрелять без предупреждения. В порыве Фрих разрушил карьеру своего заместителя, когда-то своего хорошего друга, за то, что тот поставил эту команду в безвыходное положение.

Фрих сам был на грани кризиса. Он обвинил президента во лжи, и президент сделал ответный выстрел во время длившегося четыре года расследования дела спонсоров избирательной кампании и нечестных политических деятелей, которые пытались оказать влияние на Клинтона. Независимый прокурор, который занимался этими делами вместе с ФБР, был на конце его веревки, потратив 30 миллионов долларов, пока не узнал, что двадцатичетырехлетняя Моника Левински, бывшая практикантка в Белом доме, оказывала Клинтону сексуальные услуги. Агенты ФБР наблюдали за врачом Белого дома, когда тот исполнял приказ — взять образец ДНК Клинтона путем анализа крови из вены. С этой уликой появилось доказательство того, что президент лгал под присягой о своей любовной интрижке. Последовал не один месяц мучений, которые закончились официальным импичментом в Белом доме, судебным процессом в сенате и зависшим вердиктом присяжных.

Фрих рассматривал это расследование как вопрос принципа: Клинтон поплатился политической карьерой и своей бессмертной душой за несколько минут личного удовольствия. Президент видел в нем «сталинский показной процесс»[625], политическую операцию по розыску и уничтожению, «бессовестную трату средств ФБР» — сотни агентов, «которые могли бы раскрывать преступления, заниматься наркотиками, террористами, вещами, которые действительно имеют значение», — и угрозу безопасности Соединенных Штатов. Директор секретной службы Лью Мерлетти, работа которого состояла в том, чтобы защищать жизнь президента, понятное дело, с этим согласился. Пока ФБР «расследовало слабости президента и Моники, — сказал он, — по Соединенным Штатам разъезжали главные шпионы «Аль-Каиды».

У Фриха были свои собственные скандалы, которые требовали расследования. Десятилетием раньше шпионские операции ФБР в Нью-Йорке начали проваливаться. Теперь Бюро решило, что знает, почему это происходило. Летом 1987 года один сотрудник отдела внешней контрразведки начал красть секретные документы и продавать их русским. Он продолжал шпионить на Москву и после окончания холодной войны.

Эрл Питтс выглядел образцовым агентом: у него была приятная внешность, квадратная челюсть, он был консервативен — когда-то он был армейским капитаном и клерком у консервативного федерального судьи. Но через три месяца после того, как он прибыл на свою новую должность, он уже шпионил на Москву. ФБР потребовалось десять лет, чтобы раскрыть его.

«Я хотел нанести вред Бюро»[626], — признался он в тюрьме после того, как 27 июня 1997 года получил срок — двадцать семь лет тюрьмы. Он утверждал, что он патриот, любящий свою родину, но он страстно ненавидел ФБР, в котором прослужил четырнадцать лет. «Бюро гордится тем, что хранит секреты, — сказал он. — А я собирался помешать этому». Озадаченные следователи могли только заключить, что он благовоспитанный сумасшедший. «Для Питтса не было ничего святого», — сказал федеральный прокурор по этому делу.

Истинная цена предательства, совершенного изменниками в американской контрразведке за 1980—1990-е годы, может быть измерена кровью и деньгами. Были казнены дюжина или больше иностранных агентов, которые работали на Бюро и ЦРУ. Восприятие американцами главных политических и военных событий за рубежом подвергалось манипуляциям благодаря дезинформации, поставляемой Соединенным Штатам Москвой. Многие сотни миллионов долларов, потраченные на тайные разработки американского оружия, оказались потраченными впустую. Русские, китайцы и кубинцы вводили в заблуждение и сбивали с толку ФБР, которое посылало в тупик сотни агентов на протяжении многих лет.

Контрразведка была очень важной составной частью антитеррористической деятельности. Это была единственная область, в которой ЦРУ и ФБР приходилось сотрудничать любой ценой. Если им это не удавалось, Соединенные Штаты оказывались в опасности. Террористы и шпионы наносили удары по слабым местам в броне Америки в поисках ее сердца.

Глава 43. Легкая мишень

21 августа 1997 года агент ФБР Дэн Коулман вышел из посольства США в Найроби, Кения, начав охоту на «Аль-Каиду».

Часовые — морские пехотинцы охраняли двери неприглядного коричневого здания в трех шагах от тротуара, кишащего уличными проповедниками и бездомными детьми. Следуя за кенийскими полицейскими по серым улицам, Коулман и двое агентов ЦРУ ехали через центр крупнейшего города Восточной Африки.

Они подъехали к убогому дому Вахида эль-Хаджа, принятого в гражданство США и урожденного католика из Ливана, который много лет прожил в Техасе. В тот день его не было дома. Он находился в Афганистане с Усамой бен Ладеном.

Коулман следовал надежной наводке: аль-Фадль опознал в эль-Хадже начальника хозяйственного снабжения «Аль-Каиды». Оказавшись в доме, пока кенийские полицейские вели с женой-американкой эль-Хаджа уклончивый разговор, Коул схватил дневники, рабочие записи и ноутбук. Техник из ЦРУ скопировал содержимое жесткого диска, на котором хранились сообщения руководителям «Аль-Каиды» в Найроби и от них. «Члены ячейки в Восточной Африке находятся в большой опасности, — гласило одно сообщение. — Они должны знать, что сейчас они стали главной мишенью Америки»[627].

Кенийские полицейские сказали эль-Хаджу по его возвращении в Найроби, что его жене грозит опасность. Он и члены его семьи вылетели назад в Соединенные Штаты. Через несколько дней его уже допрашивали представители ФБР и большая коллегия присяжных в Нью-Йорке. 23 сентября 1997 г. его спросили, когда в последний раз он видел бен Ладена и что он знает о планах «Аль-Каиды» нанести удары по американским военным и дипломатическим представительствам. Ему задавали вопросы о состоянии готовности «Аль-Каиды» в Соединенных Штатах и семнадцати других государствах, включая Кению, Саудовскую Аравию, Египет и Афганистан. Его с пристрастием допрашивали о людях, имена которых значились в его записных книжках.

Одним из них был человек, известный Федеральному бюро расследований уже почти пять лет, — Али Мохаммед.

«Меня приняли в «Аль-Каиду»

Али Мохаммед добровольно предложил свои услуги ФБР вскоре после первого взрыва во Всемирном торговом центре в 1993 году. На первый взгляд он, должно быть, показался просто находкой.

Мохаммед был здоровым, светлокожим, аккуратным мужчиной в возрасте 40 лет, семнадцать лет прослужившим в армии Египта; себя он предложил и ЦРУ и армии США. В армии сказали «да». Он прошел четырехмесячный курс обучения для иностранных офицеров в Форт-Брэгге, Калифорния, и вступил в армию в 1986 году. Он был всего лишь сержантом-снабженцем, но читал лекции по исламскому терроризму «зеленым беретам» Командования особых операций в Форт-Брэгге, и начальство рекомендовало его для этой работы.

Он подал заявление на работу в ФБР в 1990 году и еще раз в 1991 году, ища работу специалиста, знающего арабский язык, который мог проводить беседы, слушать записи телефонных разговоров и переводить документы. В то время Бюро не принимало на работу людей, говорящих на арабском языке, но в отделении ФБР в Сан-Франциско ухватились за его кандидатуру, когда Мохаммед представил хорошо состряпанные рассказы, предполагающие криминальную связь между мексиканскими контрабандистами и палестинскими террористами. И хотя его заявление о приеме на работу переводчиком на полный рабочий день еще ожидало решения, к 1992 году он значился осведомителем ФБР.

В апреле 1993 года Мохаммед поехал в Ванкувер, чтобы встретить в аэропорту друга. Но его коллега — египтянин, бывший военнослужащий египетской армии, присоединившийся к джихаду, был задержан после того, как обнаружилось, что у него имеются два поддельных паспорта Саудовской Аравии. Канадские полицейские допросили и Мохаммеда. Он объяснил, что работает на ФБР, и дал телефонный номер человека из Бюро, с которым он поддерживал связь в Сан-Франциско. Канадцы освободили Мохаммеда после того, как за него поручился агент ФБР.