Королева карантина - Кэролайн Пекхам

Блейк. — Если только ты не можешь преодолеть это?

— Тогда пусть будет двадцать, — добавил Нэш, и я усмехнулся их бреду.

— Тогда, возможно, вам лучше поторопиться, — предложил Сэйнт, прежде чем Блейк успел снова поднять ставки. — Победитель получает это. — Он указал на сложенную салфетку перед собой, заканчивая писать на ней № 1, и Блейк просиял.

— Салфетка победителя — моя, старина.

— Когда я выиграю, я собираюсь вытереть ей свою задницу, а затем смыть ее, — ответил Нэш, когда они вдвоем коротко поцеловали Татум, а затем поспешили из комнаты, толкая друг друга и препираясь.

Звуки их голосов донеслись до нас, и Татум наконец отложила ложку.

Я убрал руки из-за головы и похлопал себя по колену, встретившись с ней взглядом, снова призывая ее к себе, и она улыбнулась, медленно поднимаясь на ноги.

— Мне так жарко, — промурлыкала она голосом, который отвлек внимание Сэйнта от его ноутбука, когда она стягивала с плеч кардиган.

— Я могу помочь тебе с этим, детка, — пообещал я ей, и она бросила на меня долгий взгляд, прежде чем пожать плечами.

— Спасибо за предложение, детка, но я, пожалуй, лучше пойду поплаваю. Я догоню тебя позже. — Она подмигнула мне, затем повернулась и вышла из комнаты, пока я боролся с желанием погнаться за ней, как побитая шавка, или сохранить самообладание и страдать от синих яиц.

— Черт возьми, — пробормотал я, убирая ботинки со стола и позволяя ножкам стула опуститься на деревянный пол.

— Если ты думаешь, что тебе туго, тебе стоит попробовать разобраться во всем этом, — сказал Сэйнт, указывая на свой ноутбук с таким видом, словно ему хотелось разбить эту чертову штуку.

— Почему бы тебе просто не поделиться тем, что у тебя уже есть? — Предложил я. — Пусть мир точно узнает, каким подонком на самом деле является губернатор Мемфис.

— Потому что, — прошипел Сэйнт сквозь стиснутые зубы. — Тогда он действительно сбежит. Возможно, у меня сейчас проблемы с определением его точного местоположения, но я точно знаю, что он недалеко. Он не оставит свое драгоценное состояние и силу, которую он накопил здесь, так легко. Если мы передадим ФБР или прессе имеющуюся у нас информацию о его причастности к «Ройом Д'Элит» и сделках, которые они заключали в этом месте, то он вылетит на частном самолете из страны еще до того, как закончится первое сообщение в новостях. И тогда мы никогда не найдем его снова. Даже финансового краха, который я приготовил для него, будет недостаточно, чтобы остановить это. Есть аккаунты, которые я не смогу закрыть достаточно быстро, друзья, на которых у меня недостаточно компромата, или даже просто подонки, готовые взять взятку, чтобы помочь ему.

— Могу я чем-нибудь помочь? — Спросил я, потому что, похоже, мои идеальные планы на утро сводились к плаванию в крытом бассейне. Хотя я еще не определился, есть ли мне вообще дело до моего эго, чтобы не последовать за ней. Хотя может стоит постараться — ей незачем знать.

— Нет, — вздохнул он. — Это то, что я должен выяснить сам. Почему бы тебе не рассказать мне, что Лиам говорит тебе на этих твоих небольших встречах, что так выбивает тебя из колеи? — предложил он.

Я провел ладонью по подбородку и по щетине, покрывающей его, вздохнув.

— Я не совсем уверен. Но у меня такое чувство, что он пытается уговорить меня сменить его, когда он умрет.

— О, и это все? — Пренебрежительно спросил Сэйнт, и я нахмурился.

— Ты не думаешь, что это имеет значение? — Спросил я. — Потому что мне кажется, что если он задумал это для меня, то мне никогда не позволят покинуть этот гребаный дом. Меня заставят играть роль его заместителя, и мне будут поручать все больше и больше работы для семьи, и у меня не будет выбора, выполнять ли это. Я буду О'Брайеном с головы до ног — именно таким, каким они всегда планировали меня видеть, и именно таким, каким я никогда не хотел быть.

— Ты мне доверяешь? — Сэйнт спросил откровенно, и я знал, что это не дурацкий вопрос.

— Ценой своей жизни, — яростно согласился я.

— Тогда поверь мне, когда я говорю тебе, что твое время в качестве О'Брайена на исходе. Вскоре я выведу тебя из этой организации, и единственной семьей, о которой тебе когда-либо снова придется заботиться, будет наша. Конечно, я не могу обещать тебе, что мы будем законопослушными гражданами, но у меня такое чувство, что мы могли бы просто быть счастливы. Так что давай стремиться к этому.

Тысячи протестов вертелись у меня на языке, но я проглотил их и кивнул. Если и был на этой планете человек, который мог вырвать меня из лап Лиама О'Брайена, то это был Сэйнт Мемфис.

— Хорошо, — согласился я, и он улыбнулся.

Сэйнт долго переводил взгляд с меня на ноутбук, затем захлопнул его с рычанием разочарования.

— Я чувствую, что ответ на этот шифр находится где-то в моем мозге, но я не могу полностью вытянуть его. Мне просто нужно воспользоваться моментом, чтобы переключить свои мысли на что-то другое, на другую проблему, которая нуждается в решении. — Его ледяной взгляд упал на меня, как будто я был той самой проблемой, и я нахмурился, беря сигарету из пачки, которая была оставлена на столе в составе завтрака.

— Например, что? — Спросил я, на мгновение задержав дым во рту, прежде чем затянуться и посмотреть на него так, словно даже не был уверен, как он туда попал. Этот чертов дом и эта чертова семья действовали мне на нервы. Чем дольше я был здесь, тем хуже становилось.

Я со вздохом бросил незажженную сигарету в огонь и провел рукой по лицу.

— Ты не говорил о Глубокой глотке с того дня, как она умерла, — спокойно сказал Сэйнт, отодвигая свой ноутбук в сторону.

— Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что я захочу говорить об этой шлюхе-преследовательнице? — Рявкнул я, жалея, что выбросил эту чертову сигарету.

Сэйнт окинул меня оценивающим взглядом, прежде чем налить нам обоим свежий кофе и передать мне мой.

— В ту ночь, когда Эшлин дала тебе таблетку и проводила до своего общежития…

— Значит, мы просто продолжим этот разговор, не так ли? — Спросил я, готовясь свалить к чертям собачьим, моя кожа стала горячей и покалывающей. Я блокировал мысли об этом дерьме по чертовски веской причине. — Независимо от моего мнения на этот счет?

— Я думаю, что ты не разобрался с тем, что она с тобой сделала, — сказал Сэйнт, вообще никак не отреагировав, хотя должно было быть ясно,