Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков

рапорта о происшествиях, имевших место на постах, обслуживаемых чинами отряда, за истекшие сутки. Вскоре после 9 часов особые мотоциклисты – посыльные из штаба полиции – собирали эти рапорты по всем полицейским станциям и доставляли их в штаб полиции для просмотра начальником полиции.

Наш автобус уже давно должен был подойти к остановке, но его не было, и мы объяснили это просто обычной неаккуратностью в расписании автобусной компании. Около нас собралось уже около десятка человек пассажиров, и уже строились предположения, что с автобусом, по-видимому, что-то случилось в пути, и нам придется идти к трамваю или брать такси или (как мне) просто «двигаться походным порядком».

Но вот, наконец, показался и подошел к остановке почти переполненный уже автобус, и мы забрались в него. В автобусе мы услышали сногсшибательную новость: один из пассажиров-европейцев только что слышал по радио оповещение японского военного штаба в Шанхае о том, что Япония присоединилась к союзу Германии и Италии, объявила войну Англии, Америке и Франции и уже заняла Шанхай. Японское командование призывало население Шанхая отнестись к событиям спокойно и продолжать работать, как обычно.

Через пять минут я уже был у себя в казарме, где в «Оффисерс месс» мне рассказали все последние новости: на рассвете японцы предъявили ультиматум о сдаче командирам английской и американской канонерок, стоявшим на Вампу, против Банда. Американцы сдались, а англичане подняли флаг и стали готовиться к совершенно неравному, безнадежному бою. Японцы выкатили на Банд несколько полевых орудий и, сделав из них несколько выстрелов по английской канонерке, высадили на нее свой десант, взяв ее «боем».

Военные моряки-англичане с честью поддержали свою вековую традицию, освященную памятью адмирала Нельсона под Трафалгаром, и «выполнили свой долг», американцы же, как обычно, увидели в этом деле «невыгодный бизнес» и поэтому отказались от него в ущерб своей национальной гордости.

Вскоре из штаба полиции прибыл в отряд наш «офицер для связи» со штабом, чиф-инспектор Ф. Тэтстолл, и подтвердил имевшиеся уже у нас сведения о шанхайских событиях, а равно и передал распоряжение штаба нести службу, как обычно, и особенное внимание обратить на то, чтобы на улицах не собирались толпы и не было беспорядков и демонстраций.

По распоряжению штаба полиции, все старшие полицейские начальники обязаны были выйти на службу «на улицах», чтобы лично следить и руководить порядком во время официальной оккупации Международного Сеттльмента японскими войсками.

Нужно отдать справедливость и англичанам, и японцам: первые, хотя и были взволнованы и угнетены создавшимся своим новым положением «полуофициальных» пленников на службе у врага, выполнили свой долг по охране Сеттльмента с честью и достоинством, японцы же вошли на Сеттльмент без особой афишировки, спокойно и деловито, без всяких эксцессов.

Улицы, и особенно перекрестки улиц, кишели вооруженной полицией: тут и европейцы, и индусы, и китайцы. Жизнь города шла своим установленным порядком, только при соблюдении наивысшего возможного порядка, довольно необычного для Шанхая.

Чины отряда, как обыкновенно, выходили на службу, получая оружие в своей дежурной комнате внизу. Назначенные на строевые занятия вышли на плац, в штабе отряда – в канцелярии шла обычная работа. Наружно ничто не изменилось, только отсутствовал Тэтстолл, который обычно проводил в отряде целые дни: его вызвали обратно в штаб полиции. Время приближалось к обеду. Японцы уже ввели свои войска в различные районы Сеттльмента и расположились в заранее ими намеченных казармах, освободившихся после ухода из Шанхая английских и американских войск, а также и в муниципальных зданиях.

Неожиданно за окнами штаба отряда, на Мохау род, послышался какой-то все более и более нараставший, однообразный грохот, лязганье «гусениц» и шум моторов. Выглянув в окно, я увидел длинную колонну японских пулеметных танкеток, которая, вытянувшись вдоль всего здания Рейс-Корса, остановилась.

Вскоре послышались шаги на наружной лестнице, которая вела в штаб отряда, резко открылась дверь канцелярии штаба, и на пороге появились два японских солдата. Войдя в помещение, они что-то грозно выкрикнули по-японски и взяли винтовки «на изготовку», направив их в сторону стола, за которым сидел наш начальник отряда, майор Иванов. Вслед за солдатами вошел офицер-японец и на довольно плохом английском языке задал совершенно нелепый вопрос: «Какая здесь стоит воинская часть?»

Узнав, что это Русский отряд, Ш.М.П., и что майор Иванов является его начальником, офицер-японец подошел к столу и позвонил куда-то по телефону, стоявшему на столе начальника отряда. Короткий разговор по-японски, и офицер молча передал трубку майору Иванову: у телефона был один из помощников начальника полиции – японец. Он объявил о том, что полиция Сеттльмента перешла в ведение японской администрации, но отряд должен по-прежнему нести службу до дальнейших распоряжений. Довольно вежливо, но с большим достоинством «откланявшись», офицер-японец, в сопровождении своих солдат, вышел из штаба отряда, и танковая колонна двинулась дальше.

Не могло быть никаких сомнений в том, что японцы не только отлично знали, «какая воинская часть стояла на Рейс-Корсе», но они прекрасно были осведомлены и о ее личном составе, о каждом чине ее в отдельности, так как «их люди», японские служащие штаба полиции Международного Сеттльмента, конечно, уже дали эти сведения своему военному командованию.

На душе у каждого из нас, я думаю, было неспокойно: кончилась нормальная, налаженная годами жизнь, начиналась новая на положении «нежелательных служащих» – полуврагов новой власти. В душу невольно закрадывалась тревога за будущее. В ушах еще ясно звучали слова председателя муниципального совета, сказанные им во время коктейль-парти при переводе отряда из Ш.В.К. на службу в полицию, в которых он выражал надежду и глубокую уверенность в том, что отряд будет продолжать свою верную и примерную службу муниципалитету и на новом своем поприще – полицейской части. Перед глазами еще мелькали строки обращения английского посланника в Китае ко всем служащим-европейцам (включая и англичан), отпечатанного в местной прессе, в котором он призывал всех оставаться на своих местах при любых обстоятельствах и сохранить Международный Сеттльмент до лучшего, спокойного будущего.

Пришли новые «хозяева» – японцы. Пришли по праву завоевателей. Как они отнесутся к служащим муниципального совета, несшим свою службу по английским законам, могло показать только будущее.

Вечером в этот же день, 8 декабря, в нашем «Оффисерс месс» собралось почти все высшее полицейское начальство – англичане: был и начальник полиции, капитан Смайс, были старшие его помощники Бэкер, Самсон, «наш» Робертсон, Эйерс, Виддоусон, конечно, Тэтстолл, были кое-кто и из начальников «полицейских дивизионов». Многие из них уже переехали или собирались переехать со своих комфортабельных квартир в скромные, небольшие квартиры и комнаты, имевшиеся в здании Рейс-корсного клуба, в которых обычно жили иногородние