Рейтинговые книги
Читем онлайн Сочинения. Том 3 - Евгений Тарле

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 107 108 109 110 111 112 113 114 115 ... 179

В другой связи, когда речь шла о торговле Франции с германскими странами, с ганзейскими городами, с Россией, были приведены документы, показывающие, как страшно боялись лионские промышленники конечного разорения среднеевропейских и северных рынков сбыта. Не мудрено, что Тильзитский мир был приветствован с восторгом.

Еще до битвы при Фридланде, решившей участь кампании 1807 г., лионская шелковая промышленность стала оживать. После битвы, давшей надежду на близкий мир, дела пошли так хорошо, что рабочие повысили требования относительно размеров заработной платы[18], а заключение Тильзитского мира еще более поправило лионские дела.

Шелковая промышленность всегда была во Франции весьма чутким барометром успехов или поражений французской внешней политики. В царствование Фридриха Великого в Пруссию были выписаны французские рабочие, и было положено начало прусского шелкового производства, а для поощрения его запрещен был ввоз шелковых материй из-за границы; подобное же запрещение действовало и в Австрии, и вот почему для лионского купечества, для лионских предпринимателей разделы Польши оказались таким страшным ударом: польский рынок сразу и сильно сократился. Не менее тяжким ударом был указ императрицы Екатерины (1793 г.), закрывший для французских товаров русский рынок и остальную часть польского (в областях, отошедших к России). Это воспрещение потом было снято, но войны 1805–1807 гг. опять повредили торговле. И именно поэтому для лионской шелковой промышленности Тильзитский мир был как бы призывом к новой жизни: во-первых, открывался громадный русский рынок, скупавший, по убеждению Лионской торговой палаты, в нормальное время на 25 миллионов франков шелковых материй двух только городов — Лиона и Сент-Этьена; во-вторых, герцогство Варшавское переходило во власть наполеоновского вассала — саксонского короля; в-третьих, после разгрома Пруссии можно было всего от нее требовать — свободного транзита через прусскую Силезию[19].

Как представляли себе вообще власти на основании собираемых ими сведений соотношение между размерами производства в городах Франции, занятых шелковой промышленностью?

В Авиньоне ткачей, занятых в шелковой промышленности, было в 1810 г. — 2500, в 1811 г. — 1635, в 1812 г. — 1778, в 1813 г. — 1768. Но рабочих, занятых другими главными функциями шелковой промышленности, в Авиньоне числилось[20], и эти цифры нужно удвоить (если в самом деле посчитать всех лиц, занятых в шелковом производстве, о которых префект давал особые сведения, почему-то внося их лишь в отдельные ведомости). Всех рабочих в этом производстве в Авиньоне оказывается: в 1810 г. — 5534 человека, в 1811 г. — 3122–3150 человек, в 1812 г. — 5098 человек; для 1813 г. этих общих цифр не дано[21].

В г. Ниме до революции числилось в шелковой промышленности до 4 тысяч станков да еще столько же «в остальном департаменте» (выражение весьма неточное, ибо тогда, до революции, не было департаментов; по смыслу последующего имеется в виду территория близ Нима, вошедшая потом в состав департамента Gard: округи — Gard-Alais, Anduze, St.-Jean du Gard, St.-Hippolyte, Vigan, Ouissac, Sauve). Перед испанской войной (1808 г.) еще была налицо половина этого количества, не только потому, что еще существовал испанский сбыт, но и потому, как сообщает префект, что приходили еще во Францию американские корабли. В 1809–1810 гг. это количество уменьшилось, а с июля 1810 г. опять стало несколько возрастать.

Вот цифры работающих станков, занятых в нимской шелковой промышленности в 1810–1813 гг., по триместрам (число станков и ткачей совершенно совпадает — по одному на станок), а также цифры, касающиеся других категорий рабочих, занятых в этом производстве[22].

(Показания о последнем триместре 1813 г. более нежели сомнительны.)

Что же касается Лиона, то здесь в 1812 г. рабочих в этой отрасли производства было 14 072, в Сент-Этьене и Шомоне вместе — 15 453; из новых присоединенных владений это производство распространено во Флоренции (10 тысяч рабочих) и в Крефельде (5346 человек)[23]. Цифра, касающаяся Крефельда, преувеличена. По другим сведениям, в феврале 1812 г. в Кельне, Крефельде и Клеве работало над выделкой шелковых материй 4942 станка (при них 5950 рабочих), и правительство замечало быстрый и непрерывный рост этой индустрии в означенных своих немецких владениях[24]. Вообще же, напоминаю читателю, что статистика 1812–1813 гг. особенно недостоверна и даже часто фантастична.

А теперь, ознакомившись с тем, как в 1810–1813 гг. власти представляли себе «в цифрах» общее состояние шелковой промышленности в Империи, перейдем к более достоверным и более любопытным показаниям о том, как на самом деле чувствовали себя шелкоделы в 1810–1813 гг.

В декабре 1810 г. Лионская торговая палата констатирует (согласно докладу Terret), что торговля и промышленность находятся в очень печальном состоянии. В частности, лионская индустрия почти вовсе прекратила работу; подавленность царит в тех кварталах, где живут удрученные бедственным положением вещей рабочие. Даже излишне-де производить подсчет и точно выяснять состояние этих рабочих, потому что с каждым днем положение вещей все ухудшается и ухудшается. Каковы же причины этого внезапного ухудшения положения вещей?[25] Во-первых, недобор сырца, а во-вторых, политика: меры, которые принимаются в Германии, «неутешительное состояние русских финансов».

В декабре 1810 г. в Париж была отправлена от Лионской торговой палаты депутация, которую принял сначала министр внутренних дел, затем Наполеон. Депутация констатировала, что из 14 тысяч станков, которые работали еще в сентябре 1810 г., семь тысяч теперь (в декабре) находятся в бездействии. Причины, указанные депутацией, сводились к пяти пунктам: 1) необычайное обесценение русских денег; 2) «несчастия, которые претерпела торговля в Германии»; 3) общее потрясение кредита; 4) повышение цен на сырец; 5) прекращение сбыта на парижском рынке.

Как же было помочь делу? Депутация почтительнейше просила императора о некоторых совершенно конкретных мерах к улучшению положения вещей: о заказах за счет правительства, о вывозных премиях в размере 5–6%; о разрешении немцам ввозить во Францию колониальные товары с условием взамен вывозить на соответствующую сумму шелковые материи; о том, чтобы его величество приказал закупить в России в значительном количестве все, что нужно для флота, чтобы таким образом посодействовать улучшению русского курса; наконец, о том, чтобы император усилил роскошь своего двора и этим поспособствовал сбыту шелковых материй.

Лионская депутация выяснила, между прочим, интересное обстоятельство: «Германия переполнена колониальными продуктами», которые ей некуда деть, так как она закупила их (у англичан, правдами и неправдами) в расчете именно на сбыт во Францию, а во Францию эти товары не допускают. Это ставит «первые торговые дома» германских стран в очень большое затруднение; вот лионцы и просят, чтобы император соблаговолил выдавать и для сухопутной торговли такие же «лиценции», какие выдает иногда для морской: этими лиценциями и пользовались бы немецкие купцы, чтобы привозить во Францию колониальные продукты, а увозить французские фабрикаты. Немцы, русские, американцы — вот три народа, с которыми безусловно нужно затеять оживленные торговые сношения. Все три народа могут доставить Франции именно то, что ей нужно: немцы и американцы — колониальные товары, русские — строительный лес, пеньку, кожи, и могут скупать у нее фабрикаты (любопытно, что верноподданнически написанная лионская петиция даже не останавливается на том, что ведь немцы попали в поставщики колониальных продуктов исключительно вследствие английской контрабанды и нарушений континентальной блокады)[26].

Наполеон принял депутацию благосклонно и кое-что сделал в самом деле: он приказал морскому министру произвести в России закупки и устроить так, чтобы Франция заплатила шелком (Sa Majesté a donné l’ordre à M. le ministre de la marine de faire des achats en Russie et de les combiner de manière à les payer en soieries); он велел, чтобы торжественные костюмы и одеяния всех официальных лиц в администрации и суде Империи были шелковые; он позволил нескольким немецким франкфуртским фирмам (указанным депутацией) ввезти во Францию колониальные товары на вышеуказанных условиях.

Но все эти меры, за которые торговая палата весьма признательна его величеству, могут лишь временно помочь беде, но только мир, желанный и все отдаляющийся мир на самом деле оживит торговлю[27]. Пока английский рынок был закрыт и шла нескончаемая война, всякая попытка оживить торговлю шелком имела паллиативный характер.

1 ... 107 108 109 110 111 112 113 114 115 ... 179
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сочинения. Том 3 - Евгений Тарле бесплатно.

Оставить комментарий