Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

Родине, в степях, меня ждут только проклятия!

– Я не хочу тебя убивать, и если ты ответишь мне на несколько вопросов, то будешь отпущен.

– Зачем свобода тому, кто уже мёртв? Впрочем, на твои вопросы я отвечу, и скажу всё, что знаю. Может, в благодарность за это твоя рука будет тверда, и я умру быстро.

– Откуда вы знали, что мы перейдём Чёрный Лес именно здесь?

– Знали? Нет, мы не знали этого наверняка, но я догадался, где пройдёт ваш путь. Не забывай, я – тысячник, а этого звания Аллай-хан так просто не давал.

– Так ты – Сагынай?

Степняк кивнул, и опустил голову.

Рутгер задумался. У него был так много вопросов, что он не знал с какого начать. Каждый казался важным, и на каждый он надеялся получить полный ответ. Слишком многое он хотел прояснить, и слишком многое хотелось узнать.

– Ты был в шатре у Владыки Альгара. Зачем? Чтобы просто поблагодарить его за милости оказанные пленным?

– Нет. Меня привели туда после разговора с лордом Фельмором. О! Это страшный человек! Повелитель Сармейских степей по сравнению с ним просто щенок! От одного его взгляда пробирает холод! – Тысячник немного помолчал, о чём-то раздумывая, а потом уже тише добавил: – Как же должна быть несчастна страна, где властвуют такие чудовища…

– О чём вы говорили?

– Это был не разговор. Говорил только лорд Фельмор. Я всего лишь внимал ему, и дал клятву выполнить его приказ. – Челман поднял голову, и встретился взглядом с Рутгером. – Я видел всякое, я видел разное. Я видел, как плетутся интриги и заговоры, но я никогда не видел, как за кучу золотых монет и обещание власти продают собственную страну! Почему сердца ваших властителей полны жадностью и алчностью?

– Не трогай эту рану. Она затянется ещё не скоро, и что бы мы ни делали, будет кровоточить ещё очень долго. – Барс немного помолчал, удивляясь, что какой-то тысячник из степей, пришедший с войском врага всё это смог разглядеть, понять, и спросил, надеясь на правдивый ответ: – Так что приказал тебе лорд Фельмор?

– Мне было приказано вырезать отряд вигов, перейдущий Чёрный Лес. Я не знаю всех тонкостей этого заговора, и могу лишь догадываться о ставке в нём, но с уверенностью могу сказать, что твои враги, Стальной Барс, настроены очень решительно. Случайно мне стало известно, почему Повелитель Аллай-хан с запада повернул на север. Ведь раньше он совсем не собирался идти на Северный Союз племён. Мы были просто не готовы к войне со страной Лазоревых Гор!

Рутгер напрягся. Он понял, что стоит на пороге какой-то большой тайны, какая своей оглаской может поставить весь его устоявшийся мир с ног на голову. Это было страшно, и в то же время до ужаса любопытно. Он должен был это узнать. Чтобы стать сильнее, и не питать каких-либо иллюзий относительно лордов.

– Вина! Дайте тысячнику смочить горло!

Он подождал, пока челман шумно отфыркиваясь, разбрызгивая батгейское вино, напьётся, и только тогда спросил:

– Что же тебе стало известно?

– Это ваши лорды, вступив в сговор с повелителем Ивтуром, призвали в свою страну нашу орду. Я не знаю всех имён, но я точно знаю, что это так. Аллай-хану обещали, что победа будет лёгкой, и он без труда одолеет ваше войско. Он просчитался. Виги сделали невозможное, особенно ты – Стальной Барс. После Волчьих Ворот твоё имя вызывает ужас, и безграничное уважение. Любой воин посчитал бы великой честью встать под твоё знамя.

Вопросы к тысячнику челман ещё оставались, но воевода посчитал, что они уже не так важны. Главное, что он хотел узнать, и в чём хотел удостовериться, он уже понял. Его сердце кипело от праведного гнева, в голове всё перемешалось, и была только одна мысль – смерть всем предателям, и тем, кто хоть как-то причастен к этому чудовищному заговору.

– Отпустите его. Пусть убирается в свои степи, и запомнит, что в следующий раз Союз Северных племён перейдёт Чёрный Лес, и стерёт с лица земли все народы, что будут угрожать ему. Я могу поступить с пленными так, как поступали наши предки, но пока не буду этого делать. Пока я тебя просто предупреждаю. У Аллай-хана есть сын?

– Да. – Поспешно кивнул тысячник. – Я уверен, что как только ему станет известно о смерти своего отца, он начнёт собирать свою орду, чтобы отомстить. Как бурная река, постепенно набирающая свою силу, сын хана накопит собственные силы, и когда уже не сможет их сдерживать, обрушится на страну Лазоревых Гор.

– Постарайся убедить его, что не стоит этого делать, ради будущего вашего же народа, иначе вы все будете уничтожены. Все! Вплоть до последнего человека!

Рутгер повернулся, и хотел уже уйти, но его окликнул Сагынай:

– Стальной Барс! А как поступали ваши предки с пленными?

Воевода повернулся, и с ухмылкой, медленно произнося каждое слово, так, чтобы звучало весомо, и отпечаталось в голове степняка, произнёс:

– Взятым в бою пленникам отрубали правую руку.

Тысячник вздрогнул, представив возвращающиеся домой толпы одноруких мужей. Что может быть страшнее и ужаснее? Разве может после такого увечья полноценно существовать человек? Разве сможет он защитить свою семью, работать на земле, охотиться? Он будет обузой, и его род зачахнет.

– Почему ты меня отпускаешь?

– Сколько вас пришло на нашу землю? Сколько уходит? Вы уже достаточно наказаны, и я надеюсь, что надолго запомните эту войну.

– Я поклялся убить тебя!

Рутгер посмотрел в глаза челмана, но кроме боли ничего там не увидел. Ему было жаль раненного тысячника. Он казался ему обманутым, растоптанным человеком, коего использовали в тёмную в грязной игре. Он такая же жертва чьей-то жадности, как и многие другие сотни степняков.

– Что тебе эта клятва? Ты попытался её исполнить, и потерпел поражение. Ты дал её тому, кто хотел твоей смерти. Вернись домой, к жене и детям. Тебя обманули! Забудь про свою клятву, и не ищи для себя оправданий. Но запомни, если ты ещё раз попадёшься нам с мечом в руках, то будешь убит.

Стальной Барс повернулся, и отошёл к телеге, что стояла у подножия холма, увязнув в телах мёртвых челман. Возле неё крутилось несколько вигов, осматривая её, и пытаясь очистить от трупов.

– Будь я проклят. – Хмуро проговорил Сардейл, носком сапога пиная огромное, треснувшее колесо. – Идея пустить на врага телеги вместо тарана – блестяща, и всё же…

– Что?