Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича

над британцами в 1880 г.). Рядом с проспектом шумели рынки, и главным считался Миндаи. Горожане шутили: «Если вы не нашли на Миндаи какую-то вещь, значит, ее вообще не существует». Кабульские базары неподвластны времени – здесь до сих пор продаются товары, которые мог застать персидский царь Дарий в VI в. до н. э.: изюм, специи, фисташки…

Великолепный город Кабул, его климат – Рай.

Живительная влага сочится из его виноградин.

Глаза поэта, окаймленные кабульской сурьмой,

Взирают на клумбы жасмина в ночной темноте.

О Кабул, какие прекрасные ветры и какая священная земля!

Его дыхание прекраснее, чем вся Сирия и Греция.

Его вода блестит, и мертвая земля оживает,

И день за днем солнце освещает его горы.

Мухаммад Икбал (1877–1938)

В 2002 г. город Бабура оживал. Здание лицея «Хабибия» после обстрелов напоминало дуршлаг, половина Кабула была разрушена – но атмосфера царила самая оптимистичная. Афганские врачи, инженеры и ученые возвращались с Запада. Одним из них был политолог и экономист Ашраф Гани; он возглавил министерство финансов. Из-за рубежа поступили $12 млрд вместо заявленных в Токио $25 млрд; но для нищего Афганистана и пара миллиардов была манной небесной. Репатрианты разработали план масштабной реконструкции столицы, который предусматривал канализацию, линии электропередач и иную инфраструктуру, необходимую мегаполису. Ее сложно создать в уже существующем городе – и с этой точки зрения было хорошо, что половина Кабула лежала в руинах.

Многие проекты, задуманные для Афганистана, предполагали эмансипацию женщин. Мохаммед Хан Хароти, приехавший из Портленда, основал сеть школ с совместным обучением «Green Village». Абдул Гафар Лаканвал вернулся из Миннеаполиса и построил аналогичную школу на средства американских спонсоров в Хосте – консервативном городе рядом с пакистанской границей. Талибы низвели Кабульский университет до чахлого медресе, но теперь он опять превратился в полноценный вуз. Осенью 2002 г. в кампусе толпились несколько тысяч студентов, и 40 % из них были девушками. Учащиеся в Колледже искусств смело рисовали портреты и прочие изображения живых существ, запрещенные «Талибаном»* как «языческие» и «противоречащие исламу».

При этом в стране не было нормальных учебников – те, что напечатали душманы и талибы, никуда не годились. Норвежская журналистка Осне Сейерстад, работавшая в Афганистане в 2000-х гг., опубликовала книгу «Книготорговец из Кабула», где рассказала, как «воины Аллаха» учили детей алфавиту (каждая буква сопровождалась «идеологически верным» пояснением):

«Дж» – джихад, наша цель;

«И» – Израиль, наш враг;

«К» – «Калашников», мы победим:

«М» – моджахеды, наши герои и т. д.

«Даже в учебниках по математике главное внимание уделялось войне – продолжает Сейерстад. – Мальчики – потому что “Талибан”* печатал учебники только для мальчиков – учились счету не на яблоках и пирожках, а на пулях и автоматах Калашникова. Задача, например, могла выглядеть следующим образом: “У маленького Омара есть автомат и три магазина патронов. В каждом магазине по двадцать патронов. Он использует две трети своих патронов и убивает шестьдесят неверных. Сколько неверных убивает он одним патроном?”»

Город Бабура пел. «Радио Шариат», переименованное обратно в «Радио Кабул», транслировало новые мелодии. Звучали и старые хиты – особенно в исполнении «афганского Элвиса» Ахмада Захира. При «Талибане»* кабульцы слушали его записи тайком, но теперь музыка вырвалась наружу. На месте Большого базара, сожженного британцами в XIX в., вырос стихийный рынок, где продавали аудио– и видеокассеты. Самыми популярными были фильмы с Арнольдом Шварценеггером и «Титаник» Джеймса Кэмерона. Киоски заполнили высохшее русло реки Кабул, и базар прозвали «Титаническим» – поскольку, если бы река текла, как прежде, палатки очутились бы под водой.

Распахнул двери театр «Kabul Nindari», закрытый при талибах. Актриса Гул Макай Шах покинула Афганистан, будучи девушкой, и вернулась из изгнания женщиной средних лет; она возглавила театр и за несколько лет поставила десятки спектаклей. Труппа, не связанная с «Kabul Nindari», гастролировала с дариязычной версией шекспировской комедии «Бесплодные усилия любви»; также по стране колесил передвижной цирк. По иницативе режиссера Мэри Аюби были сняты документальные фильмы «Тени» и «Разоблаченный Афганистан». 14 молодых афганок научили пользоваться видеокамерами и командировали в разные города и деревни для интервьюирования женщин. Изолированный женский мир, запечатленный этими девушками, был недоступен для кинематографистов-мужчин даже в либеральную эпоху. К тому же все операторы достигли совершеннолетия при «Талибане»*. Они выросли взаперти и не знали, как выглядит район в паре кварталов от их дома – но внезапно отправились в настоящее путешествие.

На закате 1960-х в Кабуле была основана студия «Kabul Films», но гражданская война задушила киноиндустрию в колыбели. Талибы сожгли коллекцию «Kabul Films», насчитывавшую около 2000 лент, и уничтожили оборудование, – но работники киностудии спрятали часть фильмов и техники за фальшивой стеной. Когда «студенты» ушли, они сломали эту стену. В 2003 г. Сиддик Бармак (экс-директор «Kabul Films») снял фильм «Усама» о судьбе бача-пош – девочки, вынужденной одеваться как мальчик, дабы заработать на пропитание. Афганская тема стала трендовой на международных кинофестивалях; после «Усамы» появились «Тайна Золихи» Горация Шансаба (2006) и знаменитая картина иранки Ханы Махмальбаф «Будда рухнул от стыда» (2007), посвященная жизни в долине Бамиан, где талибы взорвали статуи Будды.

Трагедия не миновала и Национальный музей в Кабуле. В 1978 г. он славился коллекцией гандхарского искусства – удивительного переплетения буддийских веяний с греческой эстетикой. Афганские коммунисты украли многие предметы, а талибы разбили то, что осталось, – уничтожение свидетельств тысячелетней истории заняло у них пару дней. 70 % из 100 тыс. артефактов были утеряны безвозвратно. Среди них числилось и «золото Бактрии» – легендарные сокровища, обнаруженные в 1978 г. на севере страны, в кушанских царских захоронениях городища Тилля-Тепе. Раскопки проводила советско-афганская экспедиция под руководством археолога Виктора Ивановича Сарианиди. Найденные 20 тыс. украшений были отправлены в Национальный музей. В 1989 г. Наджибулла велел перепрятать их в хранилище Центрального банка. Ключи находились у пяти благонадежных афганцев из старинных семей; для открытия хранилища требовались все пять ключей одновременно. Один ключ находился у Омара Хана Массуди – и весной 2004 г. он, будучи директором музея, сообщил о местонахождении золота. Торжественная распечатка хранилища напоминала открытие гробницы Тутанхамона. Спасенные экспонаты объехали ряд зарубежных стран; выставка называлась «Афганистан: заново открытые сокровища». У себя на родине украшения никогда не демонстрировались публично из соображений безопасности – но зато за рубежом узнали, что в Афганистане изготавливались изысканные драгоценности – в то же самое время, когда египетские фараоны эпохи Древнего царства возводили пирамиды, а могучий Саргон Аккадский строил первую великую империю