Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин - Ерофей Трофимов

потянувшись, принялся аккуратно собирать скорняжный инструмент. Из благодушного настроения его вывел пронзительный женский крик, раздавшийся на улице. Подхватив винтовку, парень вихрем вылетел на крыльцо, и словно на стену налетел.

Мимо их ворот с воем и плачем шла огромная процессия. Кажется, кого-то даже несли. От удивления Мишка случайно зацепил себя прикладом по голени и, сообразив, что выходить на улицу с оружием сейчас не самая умная затея, метнулся в дом, повесил винтовку на место и, коснувшись пальцами револьвера под мышкой, снова выскочил во двор. Подойдя к калитке, он окинул собравшуюся толпу внимательным взглядом, отметив про себя, что тут, похоже, собралось всё взрослое население посёлка.

Выскользнув на улицу, он влился в толпу, молчаливым кивком поздоровавшись с одним из мастеров депо. Протолкавшись к нему поближе, парень тихо спросил:

– Что случилось, Виктор Степанович?

– Артель старателей хунхузы вырезали. Всю добычу забрали, а людей словно скот… – голос мастера дрогнул. – Смотреть страшно. У нас так даже с бешеным зверем не поступают.

– А идут-то куда все? – кивнув, спросил Мишка.

– Так на площадь. Солдат нагнали, чистую сторону под охрану взяли, а мы словно и не люди вовсе. Вот пусть голова и ответит, что делать собирается. Заодно и посмотрит, как с православными эти нелюди поступают.

«Так. На этом митинге мне делать нечего. Глотку драть тут и без меня желающих хватит», – подумал Мишка и, снова кивнув мастеру, принялся проталкиваться к краю дороги.

В том, что начальство ничего толком сделать не сможет, он даже не сомневался. Тут нужна не военная операция, а точечный удар. Короткий и быстрый, как удар шпагой. Что-то вроде диверсионной операции. Но для такой акции его одного будет мало. Нужны спецы. Не просто стрелки, которых нужно вывести на место и указать направление, в котором требуется стрелять, как это было с хантами.

Выбравшись из толпы, Мишка огляделся и, свернув в переулок, через пять минут был в здании участка. Проскочив мимо дежурного, он подскочил к дверям кабинета урядника и, коротко постучав, вошёл. Толстяка он застал в расстроенных чувствах. Это выражалось в мрачной ходьбе из угла в угол.

Увидев парня, урядник кивнул и, вздохнув, тихо спросил:

– Знаешь уже?

– На площадь пошли. Голову трясти собираются, – отмахнулся Мишка. – Дядя Николай, у тебя среди казаков знакомые есть?

– Есть, да только они без приказа с места не тронутся.

– Не понял, – растерялся Мишка. – Это как так? Что ж они, не люди, что ли?

– Приказ им пришёл. До особого распоряжения границу не пересекать и на провокации не реагировать, – еле слышно вздохнул урядник.

– А зачем нам граница? – чуть подумав, зло усмехнулся Мишка. – И кто знает, где она, та граница?

– Что предлагаешь? – осторожно спросил толстяк.

– Сведи меня с казаками. А дальше я сам, – помолчав, отрезал Мишка. – Ну нельзя такие выходки безнаказанными оставлять. Иначе нас вообще за людей считать перестанут. Отвечать надо. И отвечать так, чтобы они даже подумать о подобном боялись. И один я не справлюсь. Тут не солдаты, тут настоящие воины нужны.

– Казаки, – понимающе кивнул урядник. – Ладно. Поехали.

Тяжело поднявшись, он запер кабинет и, спустившись вниз, приказал дежурному вызвать кучера с пролёткой. Спустя четверть часа, дежурный бодро доложил, что пролётка у входа, и толстяк, развернувшись, широким шагом направился к выходу. Мишка, выскочив следом за ним, успел запрыгнуть в пролётку, и кучер, вдохновлённый начальственным рыком, щёлкнул кнутом. Соловая кобылка взяла бодрой рысью, и пролётка покатила к выезду из посёлка.

Два часа пути, и они вкатились в большую станицу. Жили казаки широко. Осматриваясь, Мишка машинально отмечал про себя и широкие подворья, и крепкие, добротные строения, и обилие разной живности во дворах. Пролётка остановилась у резной калитки, за которой виднелся большой дом, крытый черепицей.

– Атамана дом, – коротко пояснил урядник, тяжело выбираясь из пролётки.

Постучав в ворота, он окликнул кого-то по имени, и калитка распахнулась, выпустив мужчину среднего роста, с окладистой русой бородой и широченными плечами. Окинув гостей внимательным взглядом серых глаз, атаман поздоровался с толстяком и вопросительно покосился на Мишку.

– Оружейный мастер мой. Михаил. И первый охотник в деревне, – представил его урядник. – По делу мы к тебе, Сергий Поликарпович.

– Да знаю я ваше дело, – чуть покривился атаман. – Ты же знаешь, Николай Аристархович, приказ у нас, аж из самой столицы.

– В приказе сказано границы не пересекать. А кто сказал, что вы её пересекли? И где она есть, та граница? – с ехидной усмешкой вступил в разговор Мишка.

– Так-то оно так. Да только всё одно шуму много будет, – понимающе кивнул атаман.

– Ну, это если доклады писать. А ежели тихо всё сделать, малым числом, то и знать никто не будет. Да и незачем обо всём кому-то знать.

– Малым числом – это сколько? – заинтересовался казак.

– Десяток. Больше для такого дела и не нужно.

– Слышал я про тебя, парень, – задумчиво протянул атаман. – А правду говорят, что ты сам себе маслобойку механическую собрал?

– Правду, – кивнул Мишка, уже разглядевший на груди казака староверский крест и не удивлявшийся, что он гостей на пороге держит. – Да только после того похода вы и сами себе такую в мастерских заказать сможете. Дело там нехитрое. Может, на постоялый двор пройдём да там поговорим?

В том, что такой тут есть, он даже не сомневался. Атаман окинул его заинтересованным взглядом и, кивнув, жестом указал на дорогу. Они зашагали вдоль по улице, и казак, неожиданно ткнув пальцем под левую руку парня, тихо спросил:

– А чего оружие прячешь?

– Годов ещё нет, чтобы открыто носить, – скривился Мишка. – Вон, дядя Николай подарил, а носить приходится скрытно. Да и удобнее так. Кто не знает, иногда сильно удивляется, – добавил Мишка с хищной усмешкой.

– Ловок, – одобрительно усмехнулся казак. – Говорят, ты стреляешь ловко. Верно то?

– Стараюсь.

– И в механике силён. Тоже верно? – не унимался атаман.

– Вы меня словно сватать собрались, Сергий Поликарпович, – рассмеялся Мишка.

– Кто знает, как оно сложится, – усмехнулся в ответ атаман.

– Так я ж не старовер. Да и не казак, – аккуратно напомнил Мишка.

– То не страшно. Главное, в Господа веруешь и закон Божий блюдёшь, а остальное наживётся, – пространно отозвался казак.

«Ну, если вспомнить, что казаки – это изначально разные беглые от закона головорезы, то такое отношение вполне объяснимо», – успел подумать Мишка, входя следом за урядником на крыльцо широкого одноэтажного здания.

– Сбитня и заедков разных, – скомандовал атаман подскочившему к их столу разбитному пареньку.

– Мне квасу, – быстро добавил Мишка. – Не люблю хмельного, – ответил он на невысказанный казаком вопрос. – Если только пива после бани. Да и не до веселья сейчас. Разговор у нас серьёзный.

– Добро, – кивнул казак, в глазах которого промелькнуло одобрение.

Они дождались подачи заказа и ополовинили кружки. Атаман, бросив в рот тонкий пласт вяленой оленины, не спеша прожевал и, запив его ещё одни глотком сбитня, тихо спросил:

– Так что предлагаешь?

– А может, это не