Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин - Ерофей Трофимов

за него не попадёт? Он же вроде рабочий, – насторожился парень.

Создавать мастерам проблемы в его планы не входило. Ему тут ещё жить, а значит, ещё не раз обращаться сюда за помощью.

– Этот восстановленный. Сам перебирал со скуки, – хитро усмехнулся мастер. – А вот на маслобойку твою обязательно посмотреть приду, как соберёшь. Дозволишь?

– Да с дорогой душой, – рассмеялся Мишка. – Я ничего от людей не прячу. Особенно от тех, кто ко мне с душой.

– Вот и слава богу, – закивал мастер.

Поблагодарив рабочих, Мишка вышел из цеха и отправился на свалку. Одного мотора для его задумки было маловато. Чтобы механизм работал как следует, нужно было ещё найти несколько длинных арматурин, подходящий маховик и то, из чего можно будет сделать станину на всю эту механику. Саму конструкцию он видел так. П-образная станина, под перекладину которой подвешивалась люлька, в которую укладывается бочонок для пахты.

К той же люльке крепится шатун, который приводится в движение маховиком. Для прочности сама люлька вешается не на верёвки, а на арматуру. Выгнуть крюки для него было не проблемой. Главное в этом деле – найти материал, из которого будет состоять каркас всей этой конструкции. К огромному сожалению парня, такой вещи, как металлопрокат, а точнее, уголок или двутавр, здесь ещё не было. Подобные вещи собирались из полос металла на клёпку.

На Мишкину удачу, на свалке обнаружилась станина сломанной дрезины. Спросив разрешения, он вырезал нужные части и, взвалив добычу на плечо, поволок домой. Свалив всё принесённое в сарае, где давно уже была оборудована пародия на мастерскую, Мишка задумчиво оглядел эту кучу железа, пытаясь вспомнить, всё ли добыл. Но заняться делом ему было не суждено. От калитки раздался чей-то голос, и парень выглянул во двор.

У калитки стоял молоденький полицейский из новеньких и во весь голос звал именно его, Мишку. Выйдя из сарая, парень удивлённо хмыкнул и, не удержавшись, возмутился:

– Ну и чего ты тут мне ишака изображаешь? Во двор войти лень?

– Тебя господин урядник срочно зовут, – ответил рядовой, слегка смутившись. – А во двор не вхожу, чтобы на собаку не нарваться. Не люблю я их. Собак.

– Ну и дурак, – фыркнул Мишка. – Собака человеку первый друг. И на охоте поможет, и двор охранит, и про чужаков предупредит. Ладно. Пошли. Мама Глаша, я в участок. Там опять чего-то случилось, – добавил он, увидев вышедшую на крыльцо тётку.

Уже оказавшись на улице, он дёрнул обиженно молчавшего рядового за рукав, негромко спросив:

– Не знаешь, что там за пожар опять?

– Мне не сказали, – буркнул тот в ответ.

– Да ты не злись, а подумай лучше. Я понимаю, так бывает, если малого собака напугала, или сам в детстве по глупости сторожевому псу в зубы попался. Но я тебе чистую правду сказал. Даже когда на станцию хунхузы напали, я это понял только потому, что собаки не лаяли. Они умудрились почти всех псов стрелами пострелять. Только один и заходился. А потом и его достали. Это меня и насторожило. Вот и подумай. Чтобы деревня выжила, почти три десятка дворовых собак жизни лишились.

– Да уж. Так я про это дело никогда не думал, – удивлённо протянул рядовой.

– А ты думай, приятель. Думай. Поверь, весьма полезное это дело – думать, – вздохнул Мишка, прибавляя шагу.

Добравшись до участка, парень прямым ходом поднялся на второй этаж и, для виду стукнув в дверь, нажал на ручку. Сидевший за столом урядник, увидев его, жестом указал на стул и, тяжело поднявшись, протопал в угол, где стоял большой, тяжеленный даже на вид сейф, который не запирался по причине сломанного замка. Распахнув дверцу, урядник достал из него небольшой ящик и, поставив его на стол, задумчиво сказал:

– Вот, значит, Миша. Пришла нам в участок посылка. Но на крышке написано, что для тебя. И как прикажешь это понимать?

– Дозвольте глянуть, что внутри, – настороженно попросил Мишка, не понимая, что это может значить.

– Ну, глянь. Я его без тебя вскрывать не стал, – кивнул урядник, делая шаг в сторону.

Выхватив нож, Мишка одним движением вогнал его под крышку и, чуть нажав, оторвал её к дьяволу. В ящике, обложенный соломой, лежал небольшой лакированный сундучок. Вынув его, парень осторожно поставил сундучок рядом с ящиком и, убедившись, что в ящике больше ничего нет, откинул скобу замочка на сундучке. Осторожно подняв крышку, Мишка увидел внутри винтовочный оптический прицел и лист бумаги, сложенный пополам.

Выхватив бумагу, он развернул её, с интересом вчитавшись в строчки, написанные ровным, каллиграфическим почерком:

«Господин Халзанов, компания “Блюмштейн и сыновья” приносит вам свои извинения за задержку направления к вам заказанного вами товара и очень надеется, что это не станет предметом вашего недовольства качеством оказания наших услуг. С огромным уважением и благодарностью, Савелий Блюмштейн».

«Савка, чёрт хрипатый! Добрался-таки до дому», – с улыбкой подумал Мишка и, повернувшись к уряднику, сказал:

– Вы простите, дядя Николай, что пришлось на этот адрес посылку выписывать, но сами знаете, почты у нас толком нет, а на деревню никто ничего высылать не станет, потому как толком и не поймёшь, куда слать. Прицел это. Я уж и не чаял, что получу его. Думал, даром только деньги потратил. Да вы сами гляньте. Это же мастерской Карла Цейса прицел. Шестикратный.

– Да вижу уж, – отмахнулся урядник с заметным облегчением. – И куда тебе ещё прицел? И так стреляешь, только успевай удивляться.

– Это, дядя Николай, на дальние расстояния стрелять. Когда и зверя-то толком не видно, – быстро пояснил парень, упаковывая всё обратно и подхватывая ящик в руки. – Всё. Пойду я. Уж простите за беспокойство.

– Ступай, баламут, – добродушно отмахнулся урядник. – Ты в следующий раз хоть предупреждай. А то не знал, что и думать.

– Обязательно, дядя Николай, – закивал Мишка, просачиваясь за дверь.

Выскочив из участка, парень перевёл дух и, вспомнив содержание записки, рассмеялся. Это надо же было додуматься? Савелий Блюмштейн. Ну Савва, ну наглец! А что ни говори, приятно. И весточку подать сумел, и за помощь отблагодарил так, что только в ноги поклониться. Теперь на пять винтовок у него было четыре прицела. Два на трофейных бельгийках, под английский патрон, что взяты с братьев убийц. Один – что парень снял с винчестера, где прицел не сильно нужен, и вот ещё один.

В участке у Мишки хранилась английская винтовка. Пристрелянная, но без всяких изысков. К ней был патронташ с десятком обойм, а это худо-бедно семьдесят выстрелов. К винчестеру Мишка патронами разжиться сильно не сумел. Редкая для этих мест вещь. Заказать, конечно, можно, но стоить они будут столько, что вполне можно в противника самородками швыряться. По цене встанет примерно одинаково. Две сотни патронов – это только так, потренироваться в стрельбе. Полковник Белецкий обещал посодействовать