Песнь Люмена - M. Nemo

— Нам всё ещё не известны цели племени черепов, — сказал он и сразу уловил изменения в реакции Карнута. — Мои братья обеспокоены поведением племени.

— Мы разберёмся с племенем, — ответил вместо Императора Карнут. Молчаливая фигура первого возвышалась среди мягкого белого света зала. — Это не должно привлекать ваше внимание.

Карнут остановился. Происходящее в Чертоге не укладывалось в привычную картину. Последнее поколение не имело право распространять информацию по состоянию Люмена, но и без этого волнения легионеров не улеглись. И это насторожило его куда больше, чем Карнут считал поначалу. Многие продолжали допытываться или требовать встречи с Люменом даже не смотря на прямой приказ заниматься своими обязанностями.

А ещё одержимый страж, которого Император распорядился доставить в Чертог. Ему здесь не место, хорошо, что остальные не прознали об его одержимости. Это могло усилить общее беспокойство.

Страж прошёл четвёртый по счёту допрос. Несмотря на одинаковые ответы, Карнута не покидала ощущение, что что-то здесь не так и тот продолжает умалчивать о чём-то. Он лично сообщим Императору о своих наблюдениях и получил ответ: «Это не должно беспокоить тебя».

И Карнут остановился в своих дознаниях, тогда почему же молодые легионеры так настойчивы и непослушны?

— Он может передвигаться?

Резкая смена разговора насторожила Карнута.

— Да, но, — Шайло замялся, подыскивая нужные слова. — Мы ограничили его передвижения. Его нельзя… нельзя оставлять одного, потому что. — Говорить было тяжело. — Это его видения.

Молчаливое ожидание Императора вынудило Шайло продолжать.

— Он всегда здесь и не здесь. Как будто иногда выплывает на поверхность и тут же погружается обратно. И тогда Люмен не может отличать реальность от того, что видит в себе.

— Что же он видит?

— Я не знаю, но это пугает меня.

Император не отреагировал.

Что может видеть принявший кристалл? Это мерзко самой природе, если бы доза была чуть больше, изменения могли быть уже неотвратимы. И не смотря на видимое улучшение, Люмен продолжал находиться на грани.

— Что делать со стражем? — вдруг Карнут испытал острую потребность увести разговор от Люмена.

— Наградим его, — был ответ. Император повернулся к своим детям и, смотря мимо них, добавил. — Он спас легионера и заслуживает достойной награды.

— Будет исполнено. По последним данным…

— Уничтожить всех!

Карнут чуть не удержался, чтобы не отшатнуться и так и застыл на месте. Шайло поражённо смотрел на Императора. Тот же оставался всё так же спокоен и невозмутим, но белые бесцветные глаза внушали ужас, а пальцы сжимали невидимую шею.

— Уничтожить всех, — повторил Он, цедя яд, — найти и уничтожить каждого отверженного. Переверните все горы, истребите их, сожгите!

Невольно Карнут перевёл взгляд на Шайло и, видя расширенные глаза того, пожелал оказаться где угодно, только не здесь, не видеть этой тихой ледяной ярости, не слышать произносимых Им слов.

— Ты соберёшь отряд и отправишься туда, где его держали. Каждого, кого найдёте там, сожжёте. Не должно остаться ни одного отверженного.

Ощущая холод в жилах, Карнут поклонился. Император не смотрел на них, когда оба легионера покинули тронный зал. И лишь тогда в темноте на выходе Карнут позволил себе остановиться.

— Это не должно распространиться за пределы зала.

— Конечно.

Карнут до конца не знал, что именно должно остаться здесь.

— Наш создатель абсолютен как в Своей любви, так и в гневе, — сказал Шайло.

Этот легионер, куда младше его, пытается дать ему утешение? Тогда Карнут обернулся к Шайло и по-новому взглянул на того, с удовлетворением отмечая свою правоту. Теперь, особенно после произошедшего с Люменом, Люмен никогда не сможет… теперь… мысли не желали обретать ясность. Возможно это даже к лучшему, как бы чудовищно не звучало. Теперь только Шайло может претендовать…

— Карнут, твоё лицо изменилось.

— Ты честен. Что ж. — Голос тал жёстче. — До встречи.

И оба поклонились друг другу. Оставшись один, некоторое время Шайло ещё стоял на месте, вспоминая то время, когда они встречали каждый раз друг друга после разговора с Императором. Теперь же коридор был пуст и звёздный свет холодно очерчивал линии на полу.

Бесшумно ступая, он пошёл к комнате Люмена. Уже подходя к ней, Шайло увидел привычную пустынность коридоров и залов. Эта часть Чертога стала под запретом для других легионеров. Только дети последнего поколения имели права быть здесь.

Они привыкли к тому, что оставляя Люмена и приходя в следующий раз, заставали его в таком же состоянии. За последние дни тот несколько раз подымался и делал несколько шагов по покоям, а потом так же резко уходил в себя.

Потому тишина изнутри показалось привычной. Только когда Шайло вошёл, его охватило моментальное беспокойство — Люмена в комнате не было. Он вышел обратно в коридор и тут же свернул направо. Преодолел несколько арок и, миновав небольшой зал с четырьмя ведущими на верхнюю площадку лестницами, снова свернул в широкий коридор.

В самом конце уже был виден одинокий силуэт на фоне высокого окна. Здесь, как и во всей запретной для других части Чертога, было темно. Там, в горе, было слишком много света, ничто не должно напоминать. И всё же в этой чернильной темноте было нечто пугающее, когда Люмен стоял так один посреди круглого зала.

Голова его была запрокинута, руки свисали вдоль тела.

— Люмен.

Тот не отозвался.

— Люмен, — позвал снова и на этот раз друг повернулся на звук его голоса, моргнул и только потом Шайло увидел в нём некое узнавание. — Что ты здесь делаешь?

Молчание.

Шайло уже хотел повторить вопрос, как услышал:

— Я не знаю.

И всё же это «Я» порадовало его и вселило надежду. Ещё недавно друг не демонстрировал осознания собственной самости. Это хороший знак. И тогда Шайло решил приободрить его, всё равно он ничего не понимает и не запомнит, но может хоть на секунду Люмену станет лучше.

— Всё хорошо, Император отдал приказ уничтожить всех отверженных, что сделали это с тобой. Скоро их не станет.

Ему почудился вспыхнувший огонь в глазах, хоть это так же могла быть игра света и тени. Люмен вдруг уставился на него, а Шайло, не замечая перемены, продолжал:

— Их сожгут. Ни одному пошедшему против Его воли не избежать справедливой кары.

Что бы это ни было, оно ушло так же быстро, как и появилось. Люмен всё ещё смотрел на Шайло, но теперь без того жадного выражения. Всё в нём разом потухло.

— Пойдём.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});