Татуированная любовь - Гайя Алексия

class="p1">Беру телефон и иду на балкон.

У меня дрожат руки, когда я подношу мобильник к уху. Он звонит несколько раз, потом на том конце отвечают.

– Алло?

Моя львица. Голос у нее усталый, печальный и потухший.

– Алло, Натали?

– Нет, это я.

Тишина.

– Хм… Тиг… Ты…

Она плачет. А я нет.

– Елена, п… по… почему?

Она ничего не говорит и всхлипывает, не отвечая мне.

Вздыхаю. Слова больше не хотят приходить, это сводит меня с ума.

– Елена! Г… го… говори же!

– Так будет лучше…

Она едва слышно шепчет эти несколько слов, и я чувствую, как слезы текут по моим щекам.

– Нет, детка. Я скучаю по тебе. Так не будет лучше, ты не можешь так со мной поступить.

– Но…

– Ты же знаешь, что у меня нет никого, кроме тебя… Елена, я…

Вытираю щеки яростным движением.

– Прости, Тиг, но нам действительно нужно это прекратить. Ты найдешь девушку получше, чем…

– Не говори ерунды, черт! Ты – та девушка, которую я люблю, а не другая. Мне плевать на других, Елена. Ты, только ты, черт побери!

– Это не может больше продолжаться. Мы…

– Елена, ты слышишь себя? Все было отлично. Я знаю, что облажался, и мне очень жаль, детка, я никогда не хотел причинить тебе боль… Я злюсь на себя до смерти, ты не представляешь, я… я действительно не хотел. Я даже не понял, я… Ты же знаешь, что ни с… к… к… к… кем… ни с кем так не ведешь себя. Елена, ты мне нужна.

– Я должна повесить трубку, Тиг, прости, это… невозможно.

– Елена, нет, ты…

– Не звони мне больше.

– Я не смогу.

– Извини…

– Нет, Елена! Елена!

Она вешает трубку. Плачет, но все же вешает трубку.

Держу мобильник прижатым к уху. Мое дыхание сбилось, а в сердце – мука. Кто бы мог подумать, что второй удар причинит еще большую боль? Хотя первый меня и выбил на несколько дней, но я попытался, как парень, который и правда сильно влюблен.

– Тиг…

Не поднимаю головы. Протягиваю Натали ее мобильник, и она осторожно забирает его.

– Ты в порядке?

– Садись, не стой.

* * *

Солис смотрит действительно дерьмовые программы.

Она заснула на диване после обеда. Я заказал пиццу, но она мало ела, а теперь храпит. Сижу на ковре, прислонившись к дивану, а надо мной сидит Солис. Чувствую легкое движение, но Солис сидит неподвижно, и я осторожно поворачиваюсь, чтобы не разбудить ее. Черт, ее живот двигается сам по себе. Это жутко.

Вижу, как образовался небольшой бугорок, немного поднялся и исчез в округлости. Смеюсь: ее дочь, видимо, устраивается поудобнее.

Рука Солис, шевельнулась и потрепала меня по волосам.

– Они здорово отросли и теперь прячут твои глаза, – сказала она.

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Она мило улыбнулась мне.

– Твоя дочурка до жути пугающая, – бросаю я.

Она рассмеялась.

– Ты знаешь характер ее отца… – бормочет она.

Черт, да, полный идиот.

– Да, кстати, что у тебя с ним?

– Любовь… Думаю, теперь ты меня поймешь, если я скажу тебе, что мы не выбираем, кого полюбить, – ответила она.

Отворачиваюсь. Мне не нравится, когда она говорит, что я влюблен в Елену как безумный. Знаю, что это такое: моя чертова слабость.

Ее живот притягивает мой взгляд, он все еще подрагивает.

– Потрогай рукой, – предлагает мне Солис.

– Нет, – я качаю головой.

– Давай же! На отца она дуется, может, со старшим братом поладит…

Хмурюсь и, немного поколебавшись, все же кладу руку. Ничего себе! Тут же отдергиваю, а Солис хохочет. Кладу татуированную руку на образовавшийся небольшой бугорок.

– Ого! Кажется, она недовольна, что ее отец такой придурок, – говорю я.

Солис смеется.

– Глупый! О, черт, захотелось в туалет от этой твоей ерунды. Ну вот, помоги мне встать.

Помогаю ей, и через минуту она возвращается, опять распластываясь на диване. Снова наступила тишина, и Солис приступила к теме, слишком рискованной для ее состояния.

– Знаешь, если Елене сейчас так же плохо, как тебе, вы помиритесь.

Вздыхаю. Солис хлопает меня по голове.

– Ты действительно влюблен, – усмехнулась она, запуская руку в мои волосы. – Мой малыш влюбился… Ты вырос, а я уже старая, черт побери, – сказала она.

– Не трогай мои волосы! – хриплю я.

Она толкает меня.

– Нас в этом мире только двое, тех, кто может с тобой говорить и прикасаться к тебе, так что оставь это при себе, невыносимый ребенок, – возразила она.

– Пфф… к Елене не так-то просто подойти и… не очень тактично.

– У нее свои тараканы.

Хмурюсь, потом поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

– Как это? – спрашиваю я.

– Во-первых, Елена должна бороться с тем, кто…

И я наконец понимаю. Проныра Солис все знает!

– Черт побери, ты в курсе?

– Чего?

– Ты что, мам, знаешь про этого ублюдка?

Она кивнула.

– Как, черт возьми? – спрашиваю я.

– Тиг, я социальный работник. Моя специальность – дети и подростки. Я сразу поняла, что с Еленой что-то не так, поэтому мы поговорили. Она просила у меня совет, чтобы понять тебя, и кое-что рассказала. Но она ничего не сказала мне о вас.

– Тогда что ты знаешь?

– Что я знаю? Ничего не хочу тебе говорить без ее согласия.

– Какой-то тип заставил ее делать минет в раздевалке под взгляды других парней, – выпалил я.

Солис скорчила гримасу.

– Я знала, что с ней что-то произошло, но такое… Откуда ты это знаешь? Она рассказала тебе? – спросила она.

– Нет, она ничего не хотела мне рассказывать. Однажды я… Понимаешь, она меня поцеловала, и… Ну, не хочу рассказывать всего…

– Нет-нет, все в порядке, – вставила она.

– И она испугалась моего… Ну, ты понимаешь. Я уже знал, что что-то не так, но она ничего не говорит, эта стерва, поэтому я прочитал в ее компьютере. Она написала все, и это было… Черт возьми, я больше не хочу перечитывать эту штуку.

– Вот дерьмо… И что ты сделал?

– Я вел себя как обычно. Хотел узнать, кто этот парень, но она ничего не стала говорить. И в компьютере нигде не было написано. Она не хочет называть его имя, чтобы я не попал в тюрьму.

Солис замолчала, избегая моего взгляда. Черт возьми, только не говорите мне, что она знает!

– Ты…

– Нет-нет, я не знаю. Она не сказала мне, кто это, успокойся.

Я уже начал на нее злиться. Повисла тишина.

– Какой-то парень из школы, – сказала мне Солис.

– Я знаю, из бейсбольной команды, но их много, и я не могу навалять им всем.

Она сильно шлепнула меня по лбу.

– Ай,