Второе пришествие - Александр Новичков

— Шкатулка умрет? – полюбопытствовала она.

— Что‑то вроде того… Когда я вернусь, я смогу вернуть ее к жизни. Поэтому, даже когда она перестанет играть музыку, не выбрасывай и не разбирай ее, а спрячь в укромном месте.

— Ты хочешь подкупить меня? – возмутилась Лилия, но без энтузиазма в голосе.

— Да, – не стал упорствовать я. – Несколько дней она будет развеивать твою скуку, а потом ты уже не сможешь найти меня. Но обещаю, когда я разберусь со всей это дурной историей, я вернусь в Корону и попытаюсь обустроиться здесь. Надеюсь, граф Августин поможет мне с жильем?

— Непременно! – кивнула она. – К твоему возвращению мы специально пристроим к дворцу еще одно крыло! Сможешь жить там. Но ты вернешься? Обещаешь?

— Конечно, вернусь, – сказал я, хотя не очень уверенно. Ведь я прекрасно помнил прогноз Эфира. – Куда же мне еще деваться‑то?

Лилия уперлась головой мне в плечо и подозрительно захихикала.

Конь вел себя довольно спокойно: не брыкался, не фыркал, не норовил убежать. Крупный и мускулистый вороной жеребец принял ласку, когда я решил погладить его по морде, и вообще отнесся к пришельцу из другого мира очень дружелюбно. Жаль, что того же самого нельзя было сказать про конюха, который его вывел. Мужчину охватила паника, когда он понял, кому должен предоставить коня. Пальцы его дрожали, когда он передавал мне удила, лицо было бледным, как саван, хотя причин для страха у него не было.

Я не стал измываться над глупым человеком, принял удила и прогнал его вон. Он бежал с превеликим удовольствием. Проводив конюха взглядом, я проверил свое оружие, поправил пояс, перекинул поудобнее сумку с припасами и, тяжело вздохнув, взобрался в седло.

Из города я выходил через южные ворота. И хотя бородатый здоровяк нес службу на западных, он все равно пришел попрощаться со мной, видно считал, что стоит меня все же проконтролировать, а то вдруг злобный демон устроит дебош. Впрочем, я не оправдал его надежд.

Берту я оставил на попечение Лилии. Вместе со мной девочке было бы слишком опасно, как, впрочем, было опасно и без меня – люди боялись ее взгляда, а солнечные очки были слишком хрупкими, чтобы обеспечить достойную защиту. Оставалось полагаться на Меллора и его друга мага и надеяться, что они смогут помочь девочке. И даже если им не удастся научить Берту управлять своим взглядом, я был уверен, что молодая леди не даст ей пропасть. Хотя бы в память обо мне. Если, конечно, я не переживу этот поход.

Ворота закрылись, и часть стражников на стенах облегченно выдохнула. Видно, им казалось, что опасность миновала. Меня для надежности проводили настороженными взглядами, а затем полностью успокоились.

Я неспешной рысью пошел вперед. Выдвинулся я довольно поздно, близился вечер. Слишком уж сложной оказалась задача – объяснить средневековой девице, даже такой «временами умной», как Лилия, правила пользования мультимедийным плеером. Но все же верхом я рассчитывал пересечь болота до наступления темноты.

Идти я решил через Калию – небольшую деревню, находящуюся к юго–востоку от Короны и славящуюся тем, что там всем заправляют разбойники. Такие местечки в Дневе не редкость. Некоторые поселения, невыгодные с экономической точки зрения, например, где в земле по каким‑то причинам перестал расти хлеб, либо истощились рудники, либо просто неудачные селения, расположенные далеко от основных торговых путей, жители постепенно забрасывали. А некоторые из таких забытых поселений обживали разбойники или какие‑нибудь иные малоприятные личности. Феодалы не обращали внимания на такие деревеньки, направлять туда армию было бы слишком расточительно, а разбойники могли свить себе уютное гнездышко в любом другом месте.

Конечно, Меллор меня предупредил, что в таких местах очень опасно, что какие‑нибудь проходимцы могут запросто вогнать мне нож под ребра за косой взгляд, обокрасть или увести лошадь, совершить какие‑нибудь прочие гнусности. Впрочем, как он признал в конце предупреждения, мне, как демону, или тому, кого принимают за демона, не особо‑то стоит их бояться, а путь до Ар*censored*ии по большаку займет намного больше времени, чем по лесам, болотам и Калии.

Поэтому я долго не раздумывал.

Но все же я ошибся с расчетами и не успел уйти достаточно далеко от болот до наступления темноты. Думаю, я просто шел недостаточно быстро. А шел я недостаточно быстро, потому что впервые двигался на коне верхом. С непривычки сидеть в седле было неудобно даже одержимому демоном. За то недолгое время, пока ехал, я успел натереть себе несколько серьезных мозолей.

С каким же удовольствием я покинул седло и встал на траву. Я не испытывал ни голода, ни жажды, не устал физически и не мечтал о сне, мне просто хотелось, чтобы эта безумная тряска прекратилась и я смог коснуться земли своими собственными ногами. С каким же вожделением я вспоминал комфортные и быстрые автомобили выпуска начала двадцать первого века в тот момент.

В общем, нам обоим нужно было отдохнуть, и мне, и коню.

Я привязал животное к дереву и опустился на траву. Нашел местечко поудобнее и, прислонившись спиной к дереву, наконец вытянул ноги.

Конь некоторое время напряженно дышал и фыркал, но затем чуть успокоился и задремал. Как и полагается этим животным – стоя. Мне следовало тоже отдохнуть. Костер я не разжигал. Мне было откровенно лень собирать для него хворост и дрова. Света луны было достаточно, чтобы нормально видеть все вокруг. Поэтому я просто уставился в небо и принялся изучать звезды, которые в ту ночь были на удивление яркими и как будто бы невероятно близкими.

Но это были не те звезды, к которым я привык. Изображение звездного неба было навсегда запечатлено в моей памяти. Я знал все открытые созвездия, мог ориентироваться на местности, просто взглянув вверх, но только не здесь – в своем мире. Здешнее небо было для меня просто красивой картинкой, хаотичной игрой световых лучей.

Хотя через несколько десятков минут непрестанного любования небом я нашел закономерности в расположении звезд и даже начал подумывать, как назвать созвездие, но от мыслей меня отвлек странный топот, доносившийся со стороны болот.

Поднявшись на ноги, я прислушался и пригляделся. Темнота скрывала многое из того, что можно было разглядеть при свете, даже для измененных, когда‑то человеческих, глаз. Но день и ночь звукам были безразличны. Топот множился, смешивался с хлюпами и чавканьем, какими‑то посторонними звуками, вроде крика или даже плачем.

Подгоняемый любопытством, я вернулся к дороге и медленно пошел назад. Судя по звукам, кто‑то двигался по болотам, подгоняемый десятком, если не больше, утопцев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});