Сотканный мир - Клайв Баркер

6

В середине февраля Глюк съездил в Ливерпуль и нашел Джеральдину Кэллуэй. Она поехала с ним в Бирмингем. Вид Кэла поразил ее, но ее здоровый прагматизм не смутил бы ее даже перед лицом Армагеддона. Она пробыла с ним два дня и уехала, пообещав вернуться.

Надежда Глюка на то, что ее появление выведет Кэла из транса, не оправдалась. Он оставался таким же и в феврале, и в марте.

В один из мартовских дней они усадили его у окна, за которым земля освобождалась от снега. Хотя он исправно жевал и глотал с добросовестностью механизма, хотя его каждый день мыли и брили, хотя ему делали упражнения для ног, чтобы не дать мускулам атрофироваться, тем, кто его навещал, особенно Глюку и Сюзанне, казалось, что он умирает.

7

А песок все кружился и кружился.

VI

Волшебство

1

Если бы Финнеган не позвонил, она ни за что не поехала бы в Лондон. Но он позвонил, и Глюк отправил ее в эту поездку против ее воли.

Однако как только она села в поезд, груз минувших недель немного отпустил ее. Она когда-то говорила Аполлине, что они хотя бы живы. Так оно и было. Нужно жить и не горевать о том, что не сбылось или потеряно.

Она нашла Финнегана в потерянном состоянии. Его дела шли неважно, и ему требовалась поддержка. Она терпеливо выслушала его жалобы. Под конец он напомнил ей, что она отказывалась выйти замуж за банкира. Что если он скоро останется без работы? По его глазам она видела, что он и не надеется на положительный ответ. Она сказала, что предпочтет сохранить дружбу.

– Ты странная женщина, – сказал он ей на прощание, и она восприняла это как должное.

2

Она вернулась в Бирмингем вечером. Поднявшись наверх, она обнаружила, что лунатик сидит на постели, глядя на нее такими же пустыми глазами. Он выглядел больным; следы ожогов резко выделялись на бледной коже. Она не успела побрить его утром и теперь увидела, насколько это портит его вид. Она осторожно усадила его на стул у окна и принесла из ванной электробритву.

Сперва ей было неприятно так брить его, неподвижного и равнодушного, потом она привыкла. Теперь, после дня, проведенного вне дома, она снова ощутила это.

Ночь спустилась неожиданно быстро. Она включила свет и пошла за расческой, оставив его глядеть на свое отражение в стекле.

В пустыне перед ним что-то появилось. Сквозь яростный ветер он мог разглядеть какую-то тень.

Потом тень сгустилась и стала лицом. Когда-то он видел эти глаза и родинку на лбу. Он попытался вспомнить.

Еще больше его занимала темнота позади. Когда он в последний раз видел незнакомца, тот стоял на фоне такой же черноты, и у нее было имя. Какое? И у этого места было имя. В его голове что-то мелькнуло: Фуга с молниями по краям... рикша... место, где встречаются вчера и завтра.

Он спросил незнакомца, как его имя, но ветер унес слова. Да и как он, песок, мог что-то спрашивать? Он протянул руку и почувствовал холод стекла.

Если это стекло, то он видит себя. Этот человек на фоне черноты – это он.

* * *

Когда Сюзанна вернулась, ее ждала неожиданность. Она сложила Кэлу руки на коленях; теперь одна из них свисала. Он сделал первое за два месяца самостоятельное движение.

Она заговорила с ним, но он по-прежнему не слышал. Должно быть, рука просто упала.

Она вздохнула и стала расчесывать ему волосы.

* * *

Он все еще был песком, но песком мыслящим. Мысли придавали ему вес. Ветер уже не мог стронуть его с места. Он сопротивлялся, пытаясь вспомнить еще что-то.

Он встретил себя в доме, куда его привез рикша. Себя состарившегося. Что это значило?

Он мог ответить на этот вопрос даже сейчас. Это значило, что в старости он будет жить в этом мире.

Но где? Где? Что из этого следует?

Из этого следует, что это место не погибло.

Да, о Боже, да! Так и есть! Когда-то, пусть нескоро, он будеттам.

Фуга не погибла.

Теперь он знал все.

* * *

– Сюзанна, – сказал он.

3

– Где она? – только и спросил он, когда немного прошла радость их воссоединения. – Где она спрятана?

– Здесь, – она принесла книгу Мими.

Он потрогал ее, но не торопился открывать.

– Как мы сделали это?

– В Круговерти. Ты и я. И Станок.

– Все это? Все это здесь?

– Не знаю, – честно призналась она. – Можно посмотреть.

– Сейчас.

– Нет. Ты еще слишком слаб.

Она протянула руку, чтобы взять у него книгу. Лампочка у них над головой мигнула и погасла. Они держали книгу в темноте, как когда-то она и Хобарт, но на этот раз ее держала не ненависть, а любовь.

Они почувствовали, как книга начинает трепетать и становится теплее. Потом она вырвалась у них из рук и вылетела в окно, разбив заледеневшее стекло.

Они подбежали к окну и увидели, что страницы, как голубки, взлетают над замерзшей землей и исчезают в воздухе.

– В сад, – сказал он.

Ноги не слушались его, и Сюзанне пришлось тащить его чуть ли не волоком.

Глюк с чашкой чая в руке тоже спускался вниз. Вид идущего Кэла заставил его замереть с открытым ртом. Прежде чем он успел задать вопрос, Кэл с Сюзанной уже сошли вниз, и он поспешил за ними.

У двери их ждала весна.

И в саду стремительно расцветало их чудо, обитель их вечной радости, за которую они сражались и едва не погибли.

Фуга.

Она встала со страниц книги во всем своем величии, разгоняя холод и темноту. Месяцы, что она провела среди сказок, не прошли даром – она наполнилась новыми тайнами.

Здесь Сюзанна со временем возродит Древнюю Науку и с ее помощью залечит старые раны. Здесь когда-нибудь Кэл будет жить в доме на границе Круговерти, и к нему придет юноша, чтобы узнать свою историю. Все это будет, все это ждет того, чтобы сбыться.

В этот час по всему Острову тайн изгнанники проснулись и распахнули окна и двери, несмотря на мороз, встречая новость, что несла им эта ночь: то, что можно вообразить, неистребимо. Что даже здесь, в Королевстве, волшебство может обрести свой дом.

Завтра все станет одним миром, жизнь и мечта, И Страна чудес никогда уже не будет прятаться.

* * *

Кэл, Сюзанна и Глюк вышли из дома в волшебную ночь.

Впереди их ждали тайны, и друзья, которых они считали навсегда потерянными, и все чудеса мира.

Для них пришло теперь время. Для превращений и привидений, для любви и надежды, для видений среди бела дня и сияния в ночи.

Пришло их время.

Ничего никогда не начинается.

И эта история, у которой не было начала, не имеет и конца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});