BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Александр Фрид

блага их обоих.

Инородец прикрыл глаза и сжал в кулаки три набора мясистых пальцев. Низкое гудение послышалось из его груди, такое глубокое, что оно резонировало в костях у Намира.

— Хорошо, — сказал он. — На некоторое время. Но я не могу быть твоим заместителем… или ее.

Намир фыркнул и покачал головой:

— Отлично. Но, думаю, ты справился бы не хуже ее. — Он так сказал, потому что хотел привлечь к себе Гадрена и потому что об этой женщине сейчас было непросто говорить.

Однако он лгал.

Несмотря на все промахи Челис, она хорошо управляла Сумеречной ротой. Все ошибки были на счету Намира.

Намир ничего не слышал о губернаторе с тех пор, как Головня сообщила о том, что та удирает по склону горы. Он подозревал, что Челис жива, хотя это было лишь предположение: ее тело могло сгореть в потоке лавы или его могли расклевать пепельные ангелы. Как бы то ни было, больше он за нее не отвечал. Даже Горлан, подозревал он, согласился бы с этим.

Однако, сам не понимая почему, Намир часто бросал взгляд на бронзовый бюст в своем кабинете, изучая суровое лицо и думая о руках, его изваявших. Он рассматривал статую и на пятый день после осады, когда по связи послышался голос:

— Капитан? Для вас пришло записанное сообщение. Источник неизвестен, коды безопасности повстанческие.

Намир нахмурился:

— Специально для меня?

— Да, сэр. На ваше имя.

Необычно для сообщения от Верховного командования Альянса. Или кто-то уже доложил руководству повстанцев, что Горлан погиб? Но эту загадку было легко решить.

— Пересылайте, — сказал Намир.

Голоэкран на его терминале замерцал и ожил. Лазурные разряды сгустились, образовав некогда моложавое лицо, тронутое легкими отметинами возраста. Круги под глазами, к которым так привык Намир, исчезли, хотя седина в волосах стала заметнее, а на щеках и подбородке виднелись длинные полузажившие царапины.

— Сержант, — сказало изображение Ивари Челис. — Я слышала о вашей победе на Салласте, так что, полагаю, вы живы. Примите мои поздравления.

Намир поймал себя на том, что расправляет плечи, и заставил себя расслабиться. Голос Челис был хриплым, но он слышал в нем не только привычную хрипоту — ее акцент опять изменился, и в третий раз с момента их встречи он показался ему не совсем чужим, но и не совсем знакомым. Намир все еще размышлял о ее родном говоре, принятом на какой-то планете вроде Крусиваля.

Но она говорила с той небрежной надменностью, с которой обращалась к тем, кого презирала.

— Что же до меня, — продолжала она, — то я очень далеко от Салласта и больше не вернусь ни в Сумеречную роту, ни на службу Альянсу. Мы плохо подходим друг другу, хотя наши цели казались едиными. Под конец вы ясно дали мне это понять. Я подумала, что должна высказать это вам лично. — Ее губы скривились в усмешке. — Или насколько получится лично, учитывая обстоятельства. Куда я направлюсь дальше — вас не должно и не будет волновать. Лучше, чтобы наши пути больше не пересекались.

Несколько секунд висело молчание. Челис метнула взгляд в сторону, потом снова посмотрела на записывающее устройство. Когда она вновь заговорила, ее деловой тон сменился более холодным.

— С момента, как я покинула Хейдорал-Прайм и присоединилась к вашей роте, я ощущала лишь пренебрежение, — сказала она. — Меня унижали. Не в первый раз, и я принимала это как плату за выживание. Но вы, Хазрам Намир? Я думала, у нас было что-то общее, какое-то родство. А вы судили обо мне так же, как Император, — вы считали, что мой талант заключается в том, что я даю обещания, но не выполняю их.

Она будто бы дрогнула. Затем взяла себя в руки и продолжила:

— Я могла бы захватить Куат. Могла бы причинить боль Империи. Но вы не доверяли мне.

Голограмма погасла, и Намир остался один.

Глава 42

СЕКТОР НУМЕЗИРА

Пять дней после осады Иньюсу-Тор

Впервые, насколько она себя помнила, Ивари Челис — бывший губернатор Хейдорал-Прайм и эмиссар Имперского правящего совета — могла делать то, что хотела.

Самым трудным во время побега с Салласта было уговорить капитана Сейтерона. Этот человек на удивление неохотно согласился позволить Ивари взять на себя вину за убийство прелата Верджа. Это до него дошло еще медленнее, чем тот факт, что исчезновение Ивари — не смерть, которая оставила бы много противоречивых улик, — было лучшим способом устранить все сомнения в ее ответственности за убийство. Никто не удивится ее предательскому побегу с места грязного преступления.

Старик презирал ее и, несомненно, желал ей смерти. Но в первую очередь он должен был позаботиться о команде и вернуться в свою уютную академию. И чем более некомпетентным покажется Вердж, тем больше внимания будет отвлечено от Сейтерона и «Вестника» на саму Ивари. Она воспользовалась необходимым моментом, чтобы захватить новый челнок и бежать, и все это — используя сомнительный аргумент.

«За податливые мозги стариканов с комплексом вины», — мысленно провозгласила она и подняла флягу к миллионам звезд за стеклом рубки ее корабля.

Она вспомнила о том, когда в последний раз выпивала — по-настоящему — в каюте капитана Ивона после Мардоны-3. Она подумала о тогдашней своей компании, и настроение ее испортилось.

В своем послании она могла бы заявить Намиру, что спасла и его, и всю роту, вынудив «Вестник» убраться из атмосферы Салласта. Но какая разница? Пусть думает о ней что хочет. Она должна была попрощаться с ним, и не более того.

Все, хватит с нее Сумеречной. Она устала даже думать об этой роте. Ивари вложила слишком много усилий и эмоций в этих людей, а взамен получила только боль.

В горле