Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт

«Женат ли он, есть ли у него семья?» – подумала Нира. Она ни за что не осмелилась бы спросить его, и прежде всего потому, что боялась узнать правду.

– Мне пора идти, – нерешительно произнесла девушка. – Мой отец скоро вернется.

Джаир кивнул, а Нира внезапно поняла, что согласится сделать для него то, что ни при каких условиях не решилась бы сделать для кого-нибудь другого.

Глава III

– Кто ты? – Объятый смятением Хирам вглядывался в глубину подвала, в то место, где темнели округлые бока огромных сосудов.

В душе юноша еще надеялся, что это всего лишь продолжение недавнего сна. Однако его надежды не оправдались: девушка выбралась из своего укрытия и остановилась перед ним, смело глядя в его серые глаза своими – черными и жгучими.

В подвале стояла прохлада, приятная после зноя, который царил наверху. Но та, что пряталась здесь, вероятно, замерзла, ведь на ней было одно лишь рваное, грязное платье.

В прошлом она, должно быть, носила звенящие браслеты, украшенные каменьями, которые переливались всеми цветами радуги, и горделиво покачивающиеся серьги. Возможно, она наряжалась в ткани, яркие и нежные, как цветы далеких стран. Хирам немного жалел о том, что ему не суждено увидеть ее такой.

К его удивлению, девушка поняла вопрос и назвала свое имя. Оно звучало странно для ушей египтянина, и Хирам неуверенно повторил, переиначив то, что услышал, на египетский манер:

– Аруна?

Азиатка насмешливо кивнула, пронзив юного жреца взглядом, в котором таилась сила, древняя, как огонь, вода, земля или камни. Хирам задрожал. Колдунья! Змея!

Он вспомнил, для чего он здесь, и строго произнес:

– Я знаю, что ты осквернила священные изображения нашего бога! Зачем ты это сделала?

Девушка и не думала отпираться.

– Хотела отомстить.

– Кому? Богу?

– Да. А еще тем людям, которые ему поклоняются и которые причинили мне зло. – Она произносила слова искаженно, неправильно, потому они звучали зловеще – так, словно их принесло таинственное недоброе эхо.

Юноша сжал кулаки.

– Ты нарушила законы нашей веры, нашего бога!

Аруна презрительно фыркнула.

– Что мне ваши законы! Я живу по своим. По законам своей ненависти и своей любви.

Услышав слово «любовь», Хирам возмущенно воскликнул:

– Любви? Да что ты о ней знаешь!

Она расхохоталась.

– А ты?!

Юноша растерялся. Он не знал, о какой любви она говорит. Он любил только бога. С родителями давно расстался, наставников уважал, но не любил, а женщин у него не было.

– Амон тебя накажет!

Девушка переступила с ноги на ногу.

– Неужели? Почему-то я до сих пор жива и здорова и меня никто не нашел.

– Я нашел.

– Что ты мне сделаешь!

Это был не вопрос, а скорее насмешка, и Хирам содрогнулся от унижения.

– Осквернив Амона, ты оскорбила всех, кто ему поклоняется и служит, в том числе и меня. Ты нарушила чистоту моего мира, моей души. Если ты попадешь в руки главного жреца, он прикажет принести тебя в жертву!

– Надеюсь, не попаду.

В голосе девушки звучала непоколебимая уверенность, и Хирам сдался. Стража неусыпно стережет все ходы и выходы – ей никуда отсюда не деться. Он еще успеет доложить о ней жрецам. Едва ли она опасна – при ней нет никакого оружия. Пожалуй, не случится ничего плохого, если он еще немного поговорит с ней, попытается понять, кто она.

– Откуда ты знаешь наш язык?

– Выучила за время, пока египтяне осаждали мой город. Нам нечего было есть, а когда ты голоден, дни кажутся бесплодными, как твое ожидание, пустыми, как твой желудок. Я подозревала, чем все это закончится, потому решила, что в плену мне пригодится понимание речи моих врагов.

– Как назывался твой город?

– Мегиддо[30].

Это название ни о чем не говорило Хираму, между тем как не так давно фараон с гордостью заявил своим войскам: «Завоевание Мегиддо равно взятию тысячи городов».

– Что было потом?

Она угрюмо усмехнулась.

– Потом? Воины фараона жгли и грабили дома моих соотечественников, убивали мужчин, стариков и детей, насиловали женщин. Волокли меня за волосы к своим кораблям, и я много дней задыхалась в вонючем трюме. Ты выглядишь глупо, когда говоришь про свой мир. Твой мир – это то, что ты видишь вокруг себя. Ты понятия не имеешь о том, что находится за его границами.

Хирам смутился и примирительно произнес:

– А потом ты сбежала?

– Да. На пристани, когда нас высадили с кораблей. Женщин не связывали; я вырвалась и скрылась в толпе.

Юноша вспомнил про молодого азиата и промолвил:

– Ты была одна?

– Да.

– А твои родные?

– У меня никого нет.

– А твой муж, жених? – спросил Хирам.

– Я никогда не была замужем, и у меня нет жениха.

Возможно, следовало сказать «возлюбленный», «любовник»? Хирам был вынужден признать, что плохо разбирается в отношениях между мужчинами и женщинами. Внезапно на память пришли слова верховного жреца: «Опасайтесь женщины из чужих мест. Когда она приходит, не смотрите на нее и не знайте ее. Она как водоворот в глубоких водах, глубину которых не измерить. Если рядом с ней нет свидетелей, она раскидывает свою сеть».

Видя, что он собирается уходить, Аруна сказала:

– Я устала и проголодалась. Пива и вина здесь вдоволь, а еды нет, потому не уделишь ли ты мне частичку от подношений твоему богу?

Богу, изображение которого она осмелилась осквернить! Хирам задохнулся от гнева. Вместе с тем у него не было сил отказать девушке, он не мог защититься от чар этой измученной, грязной, оборванной азиатки. Юноша снова напомнил себе, что еще успеет доложить о беглянке верховному жрецу, а пока надо дать ей поесть.

Он принес Аруне заправленный маслом, уксусом и солью салат, ячменную кашу, а также хлеб и сушеную рыбу и, увидев, с какой жадностью девушка расправляется с пищей, сказал без малейших угрызений совести:

– Бог дал тебе еду, несмотря на то что ты осквернила его дом.

– Еду принес мне ты, а не он. И потом, это твой бог. В него веришь ты, а не я. Видишь ли, богам вредно столько есть, иначе они лопнут и от них ничего не останется, – дерзко заявила девушка.

Из груди Хирама вырвался отчаянный возглас:

– Замолчи!

Аруна подняла глаза, и юный жрец, к своему удивлению, увидел в ее взоре глубокое спокойствие, спокойствие человека, прошедшего через истинное страдание, знающего цену всему, что происходит на свете, и напрочь лишенного предрассудков.

Хирам подумал, что сможет убедить Аруну в том, что она не права. Он проведет с девушкой больше времени и расскажет ей про египетских богов, про то, что, если обходиться с ними почтительно, они становятся снисходительными. Про то, что они во многом похожи на людей: в их жизни случаются падения и взлеты, примирения и ссоры. Про то, что даже самые жестокие из них, как, например, повелитель Красной земли Сет, убийца собственного брата, не внушают ужаса.