Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт

Он глотал воду жадно, буквально хватал ее губами; часть проливалась ему на подбородок и стекала по шее. Нира разглядела, что он молод, а еще ощутила жар, исходящий от его тела, почувствовала запах несвежей раны и встревожилась. Отец наверняка и не подумает послать за лекарем. Выживет так выживет, а если нет, Антеп бросит труп в канаву где-нибудь за городом, ибо согласно его представлениям азиат не может быть похоронен по-человечески. Как же лечить этого человека? Девушка знала кое-какие простые средства, но не была уверена, что они помогут.

Она заметила, что руки пленника все еще связаны и что жесткие папирусные веревки натерли его запястья до крови. Девушка принесла нож и без колебаний перерезала путы.

По прошествии какого-то времени Нира все-таки решила привести врача. У нее были деньги, которые отец еженедельно оставлял ей на хозяйство. Главное – уговорить Антифа, лекаря из их квартала, помочь азиату, а еще попросить ничего не говорить ее отцу.

Она бежала по пыльной кривой улочке; по обеим сторонам теснились дома со стенами из илистой нильской земли и навесами из пальмовых стволов, а над головой простирался бирюзовый простор высокого неба.

Антиф сказал, что придет после того, как закончит прием больных. Увидев перед домом врача огромную разношерстную толпу, Нира умоляла его поторопиться: она боялась, что отец вернется домой до прихода лекаря. Девушка прождала на улице больше двух часов, прежде чем Антиф наконец-то вышел из дома и неторопливой походкой отправился следом за ней.

Старому лекарю была хорошо известна история матери Ниры, как и характер Антепа, поэтому он обещал молчать.

Осмотрев раненого, Антиф сказал:

– Его дела плохи. Он нескоро поднимется на ноги, если вообще выздоровеет. Лучше не говори об этом отцу; он наверняка надеется на то, что раб сможет работать через несколько дней. Вот тебе мазь, которая заживляет раны, а еще я научу тебя готовить настойку из трав. Я приду через три дня, когда Антепа не будет дома. – Помедлив, он поинтересовался: – Зачем тебе это нужно?

Нира не знала, что ответить лекарю, потому сказала правду:

– Я не могу смотреть, как он умирает!

Несколько дней девушка тайком ухаживала за раненым. Он принимал ее помощь, позволял обрабатывать рану, пил лекарство, но при этом смотрел тусклым, почти остановившимся взглядом, и с его губ не сорвалось ни единого слова. Нира подмела в сарае и принесла несколько чистых циновок. Она пыталась накормить азиата, но он не хотел и не мог есть, а только с прежней жадностью глотал холодную воду.

Каждый вечер Антеп являлся проверить, не стало ли рабу лучше, и всякий раз выходил из сарая раздосадованный и злой. Было ясно, что азиат не притворяется; поставить его на ноги ударами и пинками не представлялось возможным.

В конце концов Антеп сам велел дочери позаботиться о пленнике, и она с радостью согласилась. Этот ограниченный, безжалостный человек не опасался поручить юной дочери уход за молодым мужчиной; ему не приходило в голову, что Нира может увидеть в невольнике нечто большее, нежели вещь, товар или презренного иноземца.

Боясь разбудить подозрительность или ревность Антепа, девушка старалась не заходить в сарай после того, как он возвращался домой. А ночью лежала с открытыми глазами, пристально вглядываясь во тьму, пока звезды не начинали редеть и бледнеть, а край неба не становился алым как кровь. Лежала, объятая ночным ветром, его таинственными, сокровенными запахами, чувствуя, как в глубине души и тела просыпается жажда чего-то волнующего, неизведанного.

Однажды, войдя в сарай, Нира увидела, что раб сидит и смотрит на нее, смотрит так, точно она впервые предстала пред ним, точно он только сейчас разглядел, кто приносил ему воду, давал лекарства и промывал раны. Жар прошел, и взгляд молодого азиата сделался ясным и твердым.

В этот миг девушка ощутила, будто внутри ее существа раскрыл лепестки незнакомый яркий цветок. Этот мужчина со своими спутанными черными волосами, смуглой кожей, чувственным изгибом губ, молодым, сильным телом, кое-где прорезанным молниями шрамов, был красив необычной, диковатой красотой. Нира почувствовала, что острый взор его темных глаз волнует ее, тревожит в ней нечто такое, о существовании чего она даже не подозревала.

– Как тебя зовут? – прошептала она, готовая, если нужно, объяснить суть вопроса жестами.

Он понял. Вероятно, подумала девушка, выучился их языку на войне.

– Джаир.

Услышав его голос, она вздрогнула, а потом застенчиво произнесла:

– А меня – Нира.

Губы пленника сложились в некое подобие улыбки, но его глаза оставались холодными. Нира была благодарна ему за то, что он назвал свое имя. Что-то подсказывало девушке, что парень не солгал. Его в самом деле зовут Джаир. И ему стало значительно лучше. Лечение помогло. Теперь он выживет.

– Когда вернется мой отец, тебе лучше лечь, иначе он решит, что ты здоров и можешь работать. Тебе нужно набраться сил.

– Ты права. Дай мне поесть.

Его голос звучал повелительно, что не очень понравилось Нире, и все же она бросилась исполнять его просьбу. Девушка принесла вареную козлятину, испеченные на углях лепешки, мед, сыр и вино.

– Кто твой отец? – спросил Джаир, отрывая куски мяса крепкими, белыми как жемчуг зубами.

– Он работает на Верхней Пристани, следит за рабами, которые разгружают товар с кораблей. Он купил тебя для того, чтобы ты трудился в его команде.

Молодой человек усмехнулся.

– Купил? Ты полагаешь, я способен стать рабом того, кто сам несвободен?

Нира прикусила губу. Она могла думать и чувствовать что угодно, но плеть и палка ее отца не имели ни мыслей, ни души. Как и сам Антеп. Когда ему не подчинялись, он становился неистовым. Мог покалечить и забить до смерти.

– Послушай, – вдруг сказал Джаир, – помоги мне бежать!

Девушка замерла, не зная, что ответить. Если она исполнит его просьбу, что тогда будет с ней? Нира почувствовала себя еще более одинокой, чем прежде, а в сердце будто вонзилась тысяча игл.

– Я не знаю как, – пролепетала она, прижав руку к груди. – Если ты появишься в городе, тебя схватят. Все сразу поймут, что ты чужеземец. Нашу страну можно покинуть только по Нилу, на крепкой лодке. Идти через пустыню немыслимо!

– Значит, надо достать лодку.

– Где?

– Подумай.

– Но… каким образом?!

– Не знаю. Просто сделай так, как я велю.

Он не просил, а приказывал, словно знал, что имеет над ней власть, словно она была его служанкой или наложницей.

«Женат ли он, есть ли у него семья?» – подумала Нира. Она ни за что не осмелилась бы спросить его, и прежде всего потому, что боялась узнать правду.

– Мне пора идти, – нерешительно произнесла девушка. – Мой отец скоро вернется.