Затерявшиеся во времени - Саймон Кларк

– Нет, я думала, что это просто несколько лачуг, расположенных где-то в чаще нашего леса.

– Эти несколько лачуг, девушка, для всех нас – несчастных олухов – родной дом.

– Извини, я не хотела...

– Да, я знаю, ты хорошая девочка. – Голос Булвита смягчился. – Вот потому-то люди и называют меня брюзгой. Я легко обижаюсь, шутки воспринимаю как оскорбления. Мы, знаешь, кто со старой Кентской дороги, мы все такие. Ты смотришь на меня, солнышко? Чуть что, сразу в драку. Каждую пятницу обязательно драка в пивнушке, это уж как часы. – Он помолчал. – Но я удивлен, что никто тебе ничего не объяснил. Помнишь тот день, когда мы тебя увели в лес от амфитеатра и старых друзей?

– Конечно.

– Ну, так мы увели тебя через границу к нашим старым лагерям. Новый лагерь разграблен Синебородыми. А ведь какой лагерь был – просто персик! Родник чистой воды, сладкой как мед, полно дичи в лесу, отличный кабачок на дороге, да еще с пивом, которое...

– Но мы же... Я хочу понять – в каком времени мы живем?

– О, это очень далеко от всего мира. Это трудно объяснить, но представь себе, что Прошлое и Настоящее – это два места на карте. Теперь, если ты сложишь карту так, чтобы Прежнее и Настоящее наложились друг на друга, то складка между ними и будет то место, где мы находимся сейчас.

– Нет, не понимаю.

– Представь себе это место – Лимбо. Оно скрыто складкой карты. Только мы с тобой скрыты складкой во Времени. Это понятно?

– Вроде понятно.

– Ладно. Это тайное место, используемое нами. И, к нашему великому сожалению, также и Синебородыми. К счастью, оно достаточно велико, чтобы можно было держаться подальше от этих подлых убийц.

Николь терла рукой лоб. Мозг прямо разрывался от множества новых концепций. Она опустила голову на подушку. В окно светила луна, и видна была соломенная кровля над головой.

– Извини. – Она снова потерла лоб. – Но я не понимаю, как мы сюда попали.

– Трудно объяснить.

– Ну, может, ты покажешь как?

– Может быть, если этот Уильям отвезет меня на своих двух ногах.

– Булвит?

– Что?

– А ты можешь отвести меня в тот год, где находятся сейчас мои друзья?

– А зачем?

– Мне надо рассказать им про это все.

– Ради Бога, зачем? Николь, никогда не надо будить спящую собаку!

– Но если есть возможность двигаться и вперед во времени, то им просто необходимо знать об этом!

– Николь, милочка, – голос Булвита был мягок и нежен, – когда я был малышом, мне рассказали историю, случившуюся на улице, где я жил. Ребенок, которому исполнилось что-то около пятнадцати месяцев, был украден прямо из колыбели, когда мать вышла в лавку. Можешь себе представить, что с ней было? У нее чуть сердце не разорвалось от горя. Чуть не помешалась. Ты, вероятно, удивляешься, к чему я клоню, поэтому я продолжу. Через восемь лет правда вышла наружу. Женщина, у которой только что умерло дитя, украла чужого малыша. Она полюбила его как собственного. Воспитала. И, конечно, украденный считал ее матерью. Полиция раскрыла дело, оно пошло в суд. Так что же решил судья? Вернул ли он девятилетнего ребенка его родной матери, которая теперь была для него совершенно чужим человеком? Или допустил, чтобы женщина, укравшая ребенка и принесшая столько горя, удержала мальчика, принадлежавшего другой? И не забывай, что мальчик-то смотрел на нее как на мать.

Николь поднялась на локти, чтобы смотреть в глаза человеку, чье лицо улыбалось ей с живота спящего любовника.

– Легкого ответа здесь не может быть, – ответила она.

– Точно. История вроде как про суд Соломона, который предложил разрубить ребенка пополам, чтобы посмотреть, какая из женщин любит своего ребенка больше и готова отдать его чужой, лишь бы он был жив и здоров. Хочу сказать тебе вот что: твои друзья живут в 1865 году сколько? Уже полгода? Значит, они уже начали пускать там корни, моя дорогая. Да, это представляется весьма соблазнительным: явиться к ним и сказать: «Ладно, ребята, мы возвращаемся в 1990-какой-то там год». Найдутся такие, кто вообще не захочет возвращаться. Может, они кого-то полюбили. Так что – оставаться с невестой в девятнадцатом веке или тащить ее в двадцатый, где шок от изменившихся условий жизни может довести ее до безумия? Запомни мои слова: не надо будить спящую собаку, детка.

Долго еще лежала Николь рядом со спящим Уильямом, а Булвит все старался убедить ее в том, как хорошо все образуется, если она оставит свою идею вмешательства в их жизнь.

Она и в самом деле понимала, что у нее сейчас есть другие обязательства и другие привязанности – по отношению к любовнику, по отношению к людям, с которыми она живет. Она знала, что ей самой уже никогда не вернуться в 1999 год. В ее организме произошли необратимые изменения. ДНК мыши сплелась с ДНК самой Николь. Уже одно это вбивает клин между ней и остальным человечеством. И тем не менее после разговора с Булвитом ей стало как-то неуютно. Ее старые друзья были в опасности, и она обязана их предупредить. И сделать это надо как можно скорее.

Глава 39

1

День свадьбы Райана был днем, которому суждено запомниться надолго.

Новобрачная – дочь самого богатого булочника Кастертона – была в белом платье с белой фатой и букетиком цветов, похожих цветом на персик. Присутствовали почти все изгнанники из 1999 года, а также члены семьи невесты. Все были одеты по моде середины царствования королевы Виктории – мужчины в цилиндрах и фраках.

За исключением преподобного Томаса Хатера, никто из местных не знал, что Сэм Бейкер и остальные новые граждане Кастертона прибыли сюда не из какой-нибудь другой части страны, а фактически из другого столетия. Это было, пожалуй, самым охраняемым секретом в Кастертоне.

После свадебного банкета в доме булочника Сэм, чтобы отдохнуть от шума, вышел в сад подышать прохладным вечерним воздухом. Появившиеся первые звезды с трудом пробивались сквозь глубокую синеву вечернего неба.

Яблоки на ветвях почти созрели и сильно напоминали многократно умноженное лицо Райана. Тот стал еще толще, а розовые щечки приобрели более темный оттенок и еще сильнее округлились.

В саду Сэм наткнулся на Джада Кэмпбелла, который стоял в задумчивости, опершись на грушевое дерево. Он был серьезен, курил трубку и смотрел на поля, которые полого спускались к железной дороге. Простучал по рельсам поезд, выпуская белые клубы пара. От рычагов, тяжело вращавших колеса, тоже вылетали клубочки пара. Колеса ритмично постукивали.

– Приятный вечер, – сказал Сэм. – Я думаю, из них получится шикарная пара.

Джад затянулся трубкой.

– Шикарная, Сэм? Ты уже неплохо усвоил местный жаргон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});