На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

Каждая конкурсантка получает сверхтехнологичное снаряжение для охоты — свернутую в кольцо веревку. А дальше все развивается стремительно: главная судья дает отмашку, одна из ее помощниц резво несется на другой конец дистанции, а вторая загоняет участниц внутрь ограждения и направляется к как-то нехорошо уже содрогающейся двери сарайчика. Мгновение — и все пространство заполоняют совершенно дурацкие твари, в которых невозможно уверенно идентифицировать ни зверя, ни птицу, ни ящера. У них маленькие головы, увенчанные ничуть не украшающими их обвисшими мышасто-серыми гребешками, оранжевые клювы, кожистые дряблые бороденки и абсолютно пустые выпученные куриные зенки без проблеска самого зачаточного интеллекта. Вдоль хребта топорщится полоска из ярко-красных перьев, но на этом сходство с птицами заканчивается. Пышущие мясистыми округлостями тела покрыты пестрой клочкастой шерстью, лап аж шесть, хвост стоит трубой, открывая на всеобщее обозрение упитанный зад, поросший реденьким розоватым пушком. И все это безумное стадо без устали орет, воет и верещит, точно угодившие в корабельную посудомойку пищаги. М-да… Это вам не Кларочка.

Судья вполне благоразумно убирается за забор, предоставив участницам самостоятельно разбираться с бестолково мечущимися по загону тварями. Никаких вам цивильных дорожек, как на бегах любой живности в мало-мальски уважающих себя мирках, никакой очередности — просто две дикие толпы, одна из которых должна каким-то образом оседлать и взнуздать другую. Пока же альфы и гоподрилы просто смешались в одну кучу, издающую чудовищный гвалт.

— Хватаем любую и держим насмерть! — велю я Тасе, направляя ее в самую гущу. Механическая ручечка ловит первый попавшийся хвост, дергает скотину на себя, перехватывает за глотку, как кусок теста — глупые зыркалки аж на лоб лезут, и, пока тварина истошно сипит и буксует всеми шестью конечностями, второй рукой роботессы я мастерю из веревки что-то нехитрое типа линчевки. Вроде готово… Осталось забраться на верткую скотину. Но вот с этим уже посложнее. Влезть на украшенную перьями спину твари удается раза с третьего. Тася намертво обхватывает брюхо ногами — не сбро-о-осишь! Так, а куда теперь скакать-то? Что-то у меня аж башка закружилась…

Хотя количество гоподрилов и спортсменок равно, то и дело вспыхивают короткие, но ожесточенные схватки за ту или иную особь. На вид эти животины ничем друг от друга не отличаются, и непонятно, из каких соображений две-три амазонки вцепляются в одну истошно голосящую тварь, в то время как пара ее товарок преспокойно носится рядом. Впрочем, Соколова, насколько успеваю заметить, подобными философскими вопросами не задается и с готовностью следует примеру дикарок. Подкравшись к уже почти взгромоздившейся на своего гоподрила седой Басилевсовой поклоннице, Ярка делает неуловимое движение рукой, и амазонка вдруг взвивается, точно ее злобный цинтианский шершень в корму жахнул. Зверюга немедленно взбрыкивает, и Соколова вероломно сдергивает на миг потерявшую равновесие альфу за ногу. Та успевает-таки дать наглой кучеряхе увесистого пинка, но угон уже свершился — Ярка накидывает веревку на невероятно взбодрившегося гоподрила и наподдает пятками по его лоснящимся бокам. То, что орет ей вслед недавняя владелица транспортного средства, надо будет потом выучить наизусть — от такого даже приснопамятные гирганейские зирки покраснели бы до самого яйцеклада.

А Соколова преуспевает на ниве дипломатии — вот у нее на планетке уже и собственная вендетта, считай, завелась. Причем, с ветераном Игр, практиковавшим сбрасывание соперниц в пропасть. Это Ярка, пожалуй, неосмотрительно все же.

Что не все гоподрилы одинаково полезны для здоровья, выясняется довольно быстро. И хотя разобранные первыми особи отнюдь не демонстрируют чудес резвости или послушания, норовя дернуть куда угодно, только не к финишной черте, оставшиеся оказываются на порядок зловреднее. Эти подлецы проявляют редкостную прыть, когда подворачивается случай клюнуть, лягнуть или укусить своего укротителя. Да, ко всему прочему, они еще и обнаруживают выдвижную челюсть, полную зубищ, охотно выезжающую из кожистых складок бултыхающейся, точно у индюка, соплеобразной бороды. Доставшийся Цилли экземпляр именно из таких, но пара добрых тумаков и, вероятно, врожденный педагогический талант бортмеха (хвала всем сверхновым, что ко мне она его никогда не прикладывала!) творят чудеса — инстинкт самосохранения гоподрила все же берет верх над дурным характером и дефицитом воспитания.

Оглашая окрестности утробным воем, от которого аж желудок скручивает, точно от перегрузки в пяток «g», оседланные твари мечутся по полю, не слишком поддаваясь управлению, а оставшиеся свободными мерзавцы носятся между ними и клацают зубищами и клювами, активно добавляя хаоса. Бросив бесполезную упряжь, хватаю Тасиными руками нашего гоподрила за дюбальник и наддаю ему хороших шенкелей по упитанным бокам. Эта тактика неожиданно срабатывает, и тварина устремляется туда, куда я нацелил ее клюв — к финишу. Да так резво, что финишную черту пролетаем аки комета! Чтобы остановить разошедшегося зверя, приходится пригнуть ему голову чуть не до земли. Гоподрил летит кубарем, Тася изящно соскакивает, словно гимнастка, завершившая упражнение… Нет, не зря я столько времени на киберспорт угрохал! Неправы вы были, Абдували Петрович, видите, как пригодилось-то! Не то что ваши приседания.

Второй конкурс, который мы с ней выигрываем практически всухую, повергает трибуны в неистовство. Не очень здоровое и не то, чтоб приятное для нас.

— Ты молодчина, лучшая из лучших! — ору я, пока роботесса степенно поправляет сбившуюся от скачек повязочку на блондинистых кудрях и задравшуюся с одного боку юбку.

Так… что там у остальных-то? Тася поворачивает голову, чтобы дать картинку с камер по максимуму, и я вижу, что за Соколовой все еще гоняется озверевшая альфа-пенсионерка, у которой та угнала скотину. Стратегия Ярки в определенном смысле себя оправдала: хитрая старая амазонка и впрямь облюбовала себе самую смирную тварь, да вот только все остальные сакральные секреты дрессуры остались при ней.

Как ни бьется Соколова, под ее руководством гоподрил весело описывает круги, лишь пугливо вскидывая зад, когда ревущая от ярости прежняя всадница сокращает дистанцию и пытается вернуть себе свою собственность. Ярка сидит цепко, точно голодный серотонинососущий клещ на лакийце во время гона, но, очевидно, существенно повлиять на траекторию движения куромозгого создания никак не может. Наверняка на своей аграрной родине ей приходилось ездить верхом на каких-нибудь кровососущих или там реактивных славийских лошадках, обожающих похрумкать взрывчатым острым перчиком, но гоподрил оказывается крепким орешком даже для этого чада первозданной природы.

— За клюв, за клюв его хватай! — ору я.

— Волшебный картинка! — вдруг просекает мои манипуляции сидящая ближе всего ко мне болельщица. — Твоя — шаманка, что ли?!

— Не сметь смотреть, а то Многоокая Проматерь твоя ослепить! Я — блаженная чревовещатель, а это — дар небес! — бессовестно вру я, на всякий случай отсаживаясь подальше.

В конце концов, большинство зверюг оказывается так или иначе оседлано, и только парочка самых придурковатых продолжает с истошным ором шастать по полю, то и дело врезаясь в плененных собратьев, чья скорость куда как ниже из-за восседающих на них всадниц. Хоть Яркина скотина хаотично носится по загону, категорически не желая двигаться по прямой, этой прыти хватает, чтобы алкающая нашего пилота альфа утомилась и отказалась от немедленной мести. Цилли уверенно движется вперед в первой пятерке, возглавляемой самой вождицей.

Соколова неумолимо отстает, все больше отдаляясь от основной группы. В числе последних и мрачная седовласая амазонка, вынужденная в итоге довольствоваться кукарекнутым на всю голову гоподрилом, которого до нее вообще никто не мог поймать, но многолетний опыт и тут выручает бабулю. Вмазав ногой покусившейся было на ее нового рысака безлошадной сопернице, старушка яростно пришпоривает скотину, и та неожиданно начинает крутиться на месте так, что только ошметки земли и травы в разные стороны летят.