Законы отцов наших - Скотт Туроу

— Он никогда бы не обратился к ним за помощью.

Нечто подобное я твердил им с самого начала, но теперь даже мне пришлось признать некоторую вероятность того, что мой отец в отчаянии то ли из-за возможной потери такой огромной суммы денег, то ли из-за опасности, якобы угрожавшей мне, мог решиться на столь нехарактерный для него поступок. Однако, поразмыслив, я все же решил, что это скорее роковое стечение каких-то неизвестных нам обстоятельств.

— Так откуда же ветер дует, Сет? — спросил у меня Эдгар. — Откуда у ФБР эти сведения? Похоже, они думают, что вас похитили. Наверное, вы все же рассказали кому-нибудь. Люси? — предположил он. — Что ей известно?

Как Джун, так и он были неприятно поражены тем, что я решил взять попутчицу. С их точки зрения, это свидетельствовало о слабой дисциплине. Ведь я изменил первоначальный план, поддавшись слепой прихоти. Впрочем, у них все равно не было иного выбора, как принять мои условия. Я вполне искренне твердил, что Люси ничего не известно.

— Так кто же? — спросил Эдгар.

Он буравил меня недоверчивым, пристальным взглядом. При слабом свете, исходившем от маломощной лампы, лицо Эдгара приобрело оттенок болезненной желтизны. Я, понурившись, сидел на кровати и взвешивал факты.

— Может быть, все дело в том, что я не явился на призывной пункт. Наверное, они уже начали меня искать.

Ведь нельзя было исключить возможности того, что я на особой заметке у властей из-за активного участия в антивоенных акциях и обращениях саботировать призыв в армию. Возможно, кто-то из стукачей системы селекционного призыва донес о моем плане бежать в Канаду, и Бюро решило принять меры. Однако такой вариант никому из нас не показался убедительным.

— Я уже трижды прокрутил в голове разговор с Майклом, — сказал Эдгар. — Он позвонил мне, так как у него возникли опасения, что с вами случилась какая-то очень неприятная история.

Майкл мог, конечно, истолковать что-то не так. Существовали и другие возможности. В памяти всплыл субботний разговор с Грэмом. Я сказал ему достаточно, чтобы он понял: я знаю о взрыве в Центре прикладных исследований больше, чем говорю. У Грэма могли быть связи в правоохранительных структурах. Это вполне соответствовало бы его многомерному восприятию мира, концепции жизни за рамками условных граней. Однако в действительности теперь, когда я сидел, обхватив голову руками, и лихорадочно думал, меня беспокоила совсем другая перспектива.

— Ну? — В голосе Джун звучала почти неприкрытая холодная враждебность.

Что-то насторожило ее. Возможно, она уловила что-то в моих глазах. Эдгар тоже не сводил с меня взгляда.

— Проклятие! — произнес он. — Он что-то скрывает от нас, и это в такой сложный момент. О Боже! Боже! Мы по уши в дерьме! Как вы могли проболтаться, Сет?

Когда я пересказал им содержание своего разговора с Сонни, Эдгар застонал и схватился за голову, а Джун сморщилась, как от зубной боли.

— Послушайте, но ведь я ни единым словом не упомянул вас. Я не посвятил ее в наш план. Сонни просто хотела знать, как я обошелся с родителями. Ну я и сказал ей только одно слово, понимаете? Я сказал: «Киднеппинг». Но она здесь ни при чем. Это немыслимо. Она никогда бы не заложила меня. Черт возьми, да ведь ее мать — Зора Микловски. Сонни с детства пугали ФБР.

— Половина бывших коммунистов сейчас пашут на Бюро, — сказал Эдгар. — Компартия в этой стране плотно нашпигована гуверовскими ищейками.

— Только не Сонни.

Эдгар напрочь отверг все мои возражения. И его сомнения, разумеется, проделали пусть и небольшую, но все же брешь в моем доверии к Сонни. Может быть, я испугал ее своим предстоящим отъездом в столь далекие края. Может быть, она сделала это, потому что считала, что так будет для меня лучше.

Эдгар между тем принялся ходить по комнате, время от времени перебрасываясь с Джун короткими фразами.

— Вряд ли мы сейчас что-либо проясним, — проговорил он наконец. — Ничего определенного пока сказать нельзя. Возможно, это ваши родители. А может быть, Сонни или кто-нибудь еще. Или призывная комиссия. Однако если предположить худший вариант, — продолжил он, — тогда ФБР будет поджидать вас, когда вы придете забирать деньги. Как только они удостоверятся в отсутствии взрывного устройства или в том, что таковое дезактивировано, вас схватят.

Эдгар описывал этот сценарий с некоторым презрением, которое, как я был уверен, вызывала у него предсказуемость действий полиции. Наверняка на этот счет в Красной книжечке имелась какая-нибудь инструкция. Например, чтобы успешно бороться с врагом, нужно знать его тактику, или что-нибудь в том же духе. Тем временем я обдумывал его слова. Я пытался успокоиться, призывал себя не впадать в панику и трезво анализировать случившееся. Передо мной почему-то маячил образ Хоби, сидящего на полу у стены в обшарпанной дыре, похожей на шахматную доску, его отечное лицо с красными глазами. В сознание все больше проникало чувство вины за необдуманные слова, сказанные Сонни. Я был обязан найти способ выкрутиться из положения, в которое попал по собственной же вине.

— Ну что же, тогда мне придется сознаваться в том, что я придумал всю эту аферу, верно? Скажу, что мне нужны были деньги, чтобы добраться до Канады и обустроиться там. Они же не упрячут меня за решетку за то, что я устроил собственное похищение, не так ли?

Эдгар смерил меня презрительным взглядом.

— Да они отдадут вас под суд только за то, что вы пытались уклониться от призыва на военную службу. На сей случай есть соответствующая статья. Если вас сцапают фэбээровцы, казармы вам не миновать. Или тюремной камеры.

Странно, но до этого момента я не испытывал страха. Преобладали чувства вины и стыда. Очевидно, причина в том, что мой образ мыслей был настроен на волну Эдгара и Джун, хладнокровно перебиравших различные варианты. Теперь же меня охватил страх, который начал вытеснять все остальное.

— Я выхожу из игры, — сказал я.

— Подождите, — сказала Джун, — подождите. Под тем ли углом мы смотрим на происходящее? По-моему, мы переоцениваем риск. Сет, вы с самого начала говорили, что ваши родители не станут обращаться за помощью к закону. Значит, ФБР пронюхало что-то с другого конца. Даже если предположить, что язычок развязался у Сонни, все равно у них нет никакой конкретной информации. Правильно? Ведь вы, по сути дела, ничего ей не сказали. Люди, приходившие вечером, уже разошлись по домам. Они продолжат расследование утром, если у них будет время. И даже если в силу каких-то особых обстоятельств ваши родители все же побывали в ФБР, мы ведь сказали им, что вы заберете деньги завтра. И значит, Бюро устроит засаду именно завтра. — Джун повернулась к Эдгару: — Сет должен вылететь в Лас-Вегас сегодня вечером.

— Вылететь? А деньги на билет? Может быть, взять в долг у ребят из ФБР?

— Вы можете достать кредитную карточку? — спросила у меня Джун.

— Вы имеете в виду — чужую? — Когда-то должен был наступить такой момент, когда Джун уже не могла захватить меня врасплох.

— Слишком рискованно, — сказал Эдгар. — Элемент риска для Сета очень велик.

— Хорошо, предположим, Сет не станет забирать деньги, — сказала Джун. — Что, если это сделает кто-то другой?

— Но ведь мы же договорились, что я предъявлю водительское удостоверение.

— Значит, мы должны найти человека, который был бы похож на вас, — пояснила она. Фотоидентификация находилась тогда еще в стадии зарождения.

— Например?

— Как насчет Майкла? — Она с надеждой посмотрела на Эдгара.

— Майкла? — удивился я. — С какой стати Майкл захочет впутываться в это дело?

— Ему нужно отвлечься, — сухо пояснила Джун.

У меня не хватило смелости бросить взгляд в сторону Эдгара, чтобы увидеть его реакцию.

— А что, если там действительно будет засада и Майкла схватят? — спросил я.

— Его не заберут в армию, — ответила Джун.

— Его задержат за киднеппинг, — сказал Эдгар.

Наступила пауза. Мы с Джун напряженно смотрели на Эдгара, пока тот перебирал в уме различные варианты.

— Ну, — сказал Эдгар, — я согласен с Джун. Риск минимален. Минимален. Однако мы должны сделать так, чтобы его не было вовсе.

Между ними тут же завязался спор относительно методов достижения цели. В то время как они ставили вопросы и сообща находили на них ответы, у меня опять появилось ощущение, схожее с тем, что я испытывал, войдя сюда. Мне опять казалось, что я наблюдаю нечто глубоко личное и интимное в тот момент, когда они были поглощены сами собой. Их откровенность в моем присутствии имела оттенок извращенности, словно они бесстыдно обнажались передо мной. Всякий третий наверняка почувствовал бы себя в такой ситуации совершенно лишним.

В конце концов из этого обмена репликами родился план. Майклу следовало сказать, что ФБР разыскивает меня в связи с неявкой на призывной пункт и что деньги, находившиеся в лас-вегасском казино, нужны мне, чтобы начать новую жизнь в Канаде. Больше он ничего не будет знать, поэтому, если Майкла и схватят, следователи ФБР не добьются от него никакого толка на допросах. Чтобы против него не выдвинули обвинений в похищении, на случай если сотрудники ФБР все же окажутся проворнее нас, я должен был отправиться в Лас-Вегас вместе с ним. Меня будут видеть в его обществе, радостного и довольного, на том же самолете, в том же мотеле, в той же фирме, где дают автомобили напрокат. Однако в целях личной безопасности процедура получения денег будет происходить без моего непосредственного участия, и я буду наблюдать за происходящим с расстояния, смешавшись с толпой посетителей казино «Римская монета». Если вдруг что-то пойдет не так, если в момент получения Майклом денег на сцену выступит Бюро или служба безопасности казино, или полиция Лас-Вегаса, я тут же постараюсь покинуть казино и сразу же возьму курс на канадскую границу. Если дойдет до худшего, если Майкла арестуют, я позвоню в ФБР и родителям и объясню все, что потребуется объяснить, но не раньше, чем окажусь по ту сторону границы.