Леди Малиновой пустоши (СИ) - Шах Ольга

Кстати, из разговоров, что я подслушивала везде, где могла — в тавернах, у своих охранников — я уяснила, что этот мир всё-таки не мой истинный, это альтернатива. Поскольку в Лондоне сейчас правит уже не слишком молодая королева Мария Тюдор, дочь Генриха восьмого и его единственной!! жены Катарины Арагонской. То есть Елизавета первая просто не родилась никогда. И Англия остаётся добропорядочной католической державой. Впрочем, это не мешало ей бесконечно воевать с Шотландией, по любому поводу.

Решили, что поскольку прибудем в городок вскоре после обеда, то и останемся там ночевать. Я пополню запасы провизии, солдатам и возницам надо воспользоваться услугами кузнеца для своих коней. Дорога сейчас идёт каменистая, по такой быстро стираются подковы у лошадей.

Ну и наконец, сходим в общественные мыльни, уже очень хочется вымыться нормально, с горячей водой и хорошим мылом. Последний раз, когда готовила глицерин, то оставила себе мыла побольше. Вот теперь и пригодится. В городок приехали, как и планировали, вскоре после обеда. Остановились в одной из двух городских таверн, кажется, эта была почище. Получив комнату, наскоро умылись, и пошли на местный рынок, пока он работал. Особым разнообразием рынок не поражал, но необходимый набор продуктов я приобрела, включая и несколько леденцов для Уилли. Один я ему сразу выдала. И теперь он, абсолютно довольный, топал рядом, держа мою руку в своих пальчиках, а второй рукой держал уже изрядно облизанный леденец. Поскольку мне удалось договориться, что оплаченные мной продукты торговец доставит в таверну на мое имя, то сейчас мы шли свободные, разглядывая все вокруг.

Глава 7

Мы проходили мимо второй таверны, когда послышались громкие голоса, похожие на какой-то скандал, затем короткий женский вскрик, плач ребенка, закончившийся тоже вскриком. Дверь таверны открылась нараспашку и оттуда выпала в прямом смысле слова женщина, держащаяся рукой за лицо, споткнулась, упала на ступеньку, следом на нее сверху упало тело ребенка, похоже, его просто выбросили. Из дверей послышался гневный мужской голос, затем присоединился ещё визгливый женский. Упавшая женщина, тихонько всхлипывая, обняла тело ребенка и попыталась отползти в сторону от входа. Но то ли не успела, то ли травмы причиняли ей сильную боль, но в проёме показался здоровый, пузатый и краснорожий мужик и заорал.

— Пошла отсюда, и отродье свое забери! Ишь, чистоплюйка нашлась! Все работают и ничего, только тебе не подходит, видишь ли. Пошла отсюда! А уж я позабочусь, чтобы тебе в этом городе нигде работы не дали!

Визгливая баба из помещения поддержала.

— И верно говоришь, Дикки! Ходит тут, чистенькой хочет быть! Мы, можа, тож хоЧим благородными быть, и ничаво, работаем!

Раззадоренный такой поддержкой, мужик уже занёс ногу, чтобы ещё напоследок пнуть беднягу, она испуганно сжалась в комочек, закрывая собой ребенка, но я успела раньше. Не зря же я ходила на тренировки по самообороне. Все сделала, как учил тренер — захват руки с проворотом от себя, когда почувствовала неустойчивость тела мужика, резкий выброс ноги с небольшим поворотом корпуса и мягкий сапожек жёстко вошёл в пивное пузо. Мужик только успел резко выдохнуть и стал заваливаться набок, не зная, что вперёд делать — не то хвататься за вывихнутую руку, не то прижать пострадавшее пузо, не то завыть, не то звать на помощь и орать бранные слова в мой адрес. Из двери выскочила встрепанная и размалеванная девица, увидев хозяина в непрезентабельном виде, тоненько заголосила, опасливо поглядывая в мою сторону

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Помогите!! Дикки убилииии!!!

Но уже за моей спиной громко лязгнули мечи сопровождающих меня охранников, что помогло бабе перейти почти на шепот, а мужик, кривясь, цыкнул на нее.

— Заткнись, дура! Хуже бы не было! Пусть проваливают!

Я помогла подняться с земли женщине, одетой очень бедно, но чисто, лет двадцать пять — двадцать восемь на вид, худенькой, с бледной, но чистой кожей. На одной стороне расплывался здоровый кровоподтёк, видимо, ударил он ее по лицу наотмашь. Один из охранников поднял на руки ребенка, девочку лет восьми — десяти на вид. Та, приходя в себя, коротко простонала, открыла глаза, увидев незнакомого мужчину, испугалась и попыталась отшатнуться. Женщина с тревогой взглянула на нашу компанию, я успокаивающе махнула рукой, да и наличие с нами ребенка и пожилой няньки, тоже успокоили женщину. Она проговорила.

— Тише, Юна, эти люди не причинят нам зла! Все будет хорошо.

Потом она повернулась к все ещё охающему мужику и робко спросила.

— Хозяин Дикки, а мое жалованье? Я же целый месяц отработала, а вы мне не платили!

Тот поначалу вскинулся.

— Какое ещё жалованье? Я тебя с девкой твоей кормил, спали вы у меня, ну и что, что в чулане, не на улице же! А сколько выгоды я упустил из-за твоей строптивости! Ты же всем клиентам отказывала!

Но увидев мою ласковую акулью улыбку, снизил накал праведного возмущения. Достал из кармана, когда-то чистого, передника маленькую пригоршню мелочи, пересчитал, явно хотел отделить хоть пару монет обратно в карман, но после моего многозначительного покашливания, скривился и швырнул монеты на землю у ног женщины. Та торопливо собирала деньги. Я спросила.

Вам есть куда идти? Идти сами можете?

Она печально качнула головой, сказала.

— К сожалению, идти нам с Юной некуда, да и не местные мы. Но идти я могу, только бок ушибла, а ноги целые.

Она, поморщившись, коснулась рукой щеки с синяком. Да, женщина говорила правильным, хорошим языком, никакого местного говора. Явно, не крестьянка. Мне стало любопытно, и я пригласила ее и ее ребенка в ту таверну, где мы остановились сами. Хоть эту ночь пусть будут под крышей. Я оплачу.

И мы потихоньку двинулись к нашей таверне. Там нашлась ещё одна комната. Выпив чая, познакомились. Женщину звали Иннис, ей было двадцать семь лет, ее дочери Юне девять лет. Я предложила всем вместе сходить в мыльню, а потом уж и поговорим обо всем. Иннис согласилась, тоже, наверное, хотела вымыться в нормальных условиях. Так мы и сделали.

Вернувшись из мыльни, Рини и дети быстро поели, глазки у них уже закрывались, поэтому Рини увела их спать. А мы с Иннис долго сидели в моей комнате, разговаривали. История жизни Иннис была проста и страшна в своей обыденности. И четко показывала статус женщины в Средневековье. И чем-то немного похожа на историю Мэри. Иннис была дочерью лэрда, но бедного до невозможности, при этом детей в семье было аж восемь, она была старшая. Замуж ее выпихнули в шестнадцать лет, без приданого, зато получив некую сумму денег за саму Иннис. Муж ее тоже был из не слишком богатой семьи, но чуть побогаче родительской. Что давало повод свекрови всячески унижать несчастную девчонку и нагружать работой сверх меры. Муж Иннис, так же как и муж Мэри, тоже все время проводил на различных войнах, только если Гленн достиг определенного высокого воинского звания, то ее супруг не хватал звёзд с неба, был обычным десятником. Юна родилась, когда Иннис исполнилось восемнадцать лет. Так же как и Мэри, она была тихой и безответной девушкой. Но когда дочери исполнилось семь лет, муж погиб в каком-то сражении. Не посчитав нужным кормить два лишних рта, родня мужа отправила Иннис с ребенком к ее родителям. Там тем более не были рады ее видеть, да и принимать ее назад было некуда — та каморка под крышей, где летом было жарко, а зимой неимоверно холодно и дуло со всех щелей, давно была занята следующими поколениями их семейства. Мать опять ходила беременной, ожидался уже десятый ребенок, девятый умер, не прожив и года. В общем, и там ей отказали. И вот они с дочкой скитаются уже два года, нанимаясь на разные работы — где-то надо — рукодельничала или обучала хозяйскую дочь правилам приличия. У гончара расписывала глиняную посуду, и такая посуда уходила в торговлю значительно дороже. А рисовать Иннис любила с детства. Месяц назад оказались они в этом городишке. Работа нашлась только в этой таверне. Подавальщицей. Но это только на первый взгляд. Выделил хозяин чуланчик для проживания. Но оказалось, что все девушки в этой таверне обслуживают заодно и мужчин в сексуальных утехах. Иннис отказалась от такой сомнительной подработки. Клиенты жаловались, им хотелось чистенькую и свежую девочку, местные девицы были уже изрядно потасканы. Попробовал добиться того же и сам хозяин Дикки. Иннис опять отказала. Тогда он пригрозил ей, что продаст ее дочку любителям детей. Иннис бросилась на него дикой кошкой, но силы были неравны, и ее выбросили на улицу буквально. Заодно и не выплатив ее жалованье. Остальное я сама видела. Нда, в самом деле, работу ей в этом городе не найти, этот Дикки обязательно отомстит. Подумав, я осторожно поинтересовалась, а принципиально ли ей ехать куда-то в конкретное место? Получив в ответ пожатие плеч и ответ, что ей все равно, работы она не боится, лишь бы была крыша над головой и их с Юной не обижали бы. Но, если честно, я сама не была уверена в наличии этой самой крыши. Зато не обижу. А крышу, если что, мы построим сами.