Консьерж - Альберто Марини

— Кажется, у меня тут есть кое-что, что принадлежит вам.

Женщина выскочила из лифта с широко раскрытыми, лихорадочно блестящими глазами.

Киллиан спокойно подошел к своему столу. Он вдруг вспомнил, как кто-то сказал, что воспоминание о счастливых моментах — это всего лишь приятное воспоминание и не больше, но воспоминание о моменте печали — это уже не память, это чистая и настоящая боль. Точно. Он не раз в этом убеждался, наблюдая за окружающими. Открыв ящик стола, он достал оттуда рекламные буклеты и протянул мексиканке:

— Вчера забыл опустить в почтовый ящик.

Надежда, отражавшаяся на ее лице, в одно мгновение сменилась отчаянием.

— Кстати, вы свою цепочку не нашли?

Она грустно помотала головой.

— Надеюсь, она была не очень дорогая. — Женщина снова сделала отрицающее движение. — Но она много для вас значила, да? — Он не ждал ответа. — Как жаль. Представляю, как это обидно. Наверняка она потерялась как-то глупо и теперь валяется неизвестно где…

Домработница посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь понять причины такого поведения. Киллиан замолчал, ему показалось, что она прочитала его намерения, поняла, что он провоцирует ее. Нужно было сменить тактику.

— Не переживайте сильно, я поспрашиваю соседей, вдруг кто-то из них нашел. Посмотрим, может, еще найдется. — Его тон смягчился.

Мексиканка смяла в руке рекламные листовки и вошла в лифт.

В 11:30 он спустился в прачечную, чтобы постирать свои вещи. Это было спокойное время, когда практически никто не приходил и не уходил. Киллиан достал из рюкзака грязное белье, которое забрал из квартиры Клары. Прежде чем положить джинсы в стиральную машинку, он проверил карманы и нашел два презерватива, которые так и не использовал.

— Ты должен быть в будке! У тебя идет рабочий день!

На него серьезно смотрел сосед из квартиры 10Б. Киллиан закрыл дверцу стиральной машинки и нажал кнопку «Пуск»:

— Уже иду, я зашел только запустить стирку! Не больше пяти ми…

Мужчина оборвал его на полуслове:

— Сейчас ты пойдешь со мной. На крышу.

По лицу Киллиана пробежала тень беспокойства, но он сумел взять себя в руки. Он знал, что отделаться не получится, но вот усложнить ситуацию можно.

— Я сейчас не могу. Мне нужно быть в вестибюле, у меня же график.

Сосед фыркнул:

— Теперь тебя стал волновать график?

Киллиан развел руками, будто не понимая, к чему это сказано. В неловком молчании они вошли в лифт. На тринадцатом этаже сосед из квартиры 10Б задал вопрос, который его насторожил:

— Давно здесь не был, да?

Киллиан поднимался вслед за ним по последнему лестничному пролету, а в голове его бурлили вопросы: «Что он хочет этим сказать? Он серьезно или насмехается?» Голова закружилась. «Где я допустил ошибку? Как он узнал, что я ночью прихожу сюда?»

Когда дверь открылась, он понял, в чем дело. Следы. Он никогда не поднимался на крышу днем и не отдавал себе отчета в том, что на снегу будут видны отпечатки его голых ног. Они четко проступали на белом снежном ковре и тянулись от двери к перилам и обратно.

— Что ты встал как вкопанный? Иди сюда! — крикнул сосед.

Консьерж подпрыгнул от испуга. Сосед не смотрел на следы, он показывал в противоположную сторону, куда-то за цистерну с водой. Киллиан был окончательно сбит с толку.

Они подошли к небольшой деревянной крыше, под которой стояли горшки с цветами. Некоторые из них были прикрыты белой тканью, но большая часть растений не была ничем защищена от мороза.

Сосед посмотрел на цветы, а потом на Киллиана. Консьерж сделал то же самое: посмотрел на цветы, а потом на соседа.

— В чем дело? — Он искренне не понимал, что происходит.

— Не прикидывайся, идиот! — Мужчина разозлился. — Я прекрасно помню, что на эту тему с тобой серьезно говорили.

Киллиан продолжал недоумевать, и это разгорячило соседа еще сильнее.

— Ты должен накрывать цветы, все цветы, термотканью! — Он обвел горшки рукой. — Посмотри на дипладении!

Киллиан посмотрел.

— Все погибли. Все. Из-за твоей халатности, придурок! Ты представляешь, сколько они стоят?

— Такие страшные, да еще и дорогие, — тихо и спокойно проговорил Киллиан.

Чаша терпения переполнилась.

— Не дразни меня, урод! Веселиться будешь, когда соседи узнают, сколько стоит твое дерьмо!

Река вышла из берегов.

— Ты здесь двух месяцев не проработал, и я уже не раз видел, как ты спишь на рабочем месте! Из будки уходишь, когда вздумается, разговариваешь как попало и… — Мужчина из квартиры 10Б остановился, осознав, что Киллиан смотрит на него совершенно невозмутимо. Он кивал головой, но было ясно, что он равнодушен ко всему сказанному. — Хорошо, ладно… Как хочешь, умник. Если честно, не думаю, что ты тут надолго задержишься. Я поговорю с администратором.

Обратно к двери сосед шел в окончательно испорченном настроении.

— Хорошего дня, — сказал Киллиан ему в спину.

Мужчина не ответил. Он с силой хлопнул дверью.

Киллиан, не удостоив цветочные горшки взглядом, занялся следами. Любому, кто сюда поднимется, станет очевидно, что кто-то ходил босиком по крыше, до самого края. Нужно быть полным идиотом, чтобы не догадаться, что здесь произошло, глядя на следы на снегу. «Я приму меры», — сказал он себе.

Когда он вернулся в свой закуток, оставалось чуть больше получаса до перерыва на второй завтрак. Сегодня от соседа из квартиры 10Б можно было уже ничего не ждать (он ограничивался одним нападением за день), и Киллиан мог посвятить тридцать минут собственным заботам.

У него накопилось несколько важных дел: например, нужно было сходить в видеоклуб и в магазин косметики. Последнее он терпеть не мог; магазины приходилось постоянно менять, потому что продавщицы буквально пронизывали его взглядами, когда он покупал дорогущий дезодорант без запаха и жидкость для снятия лака.

В этот раз он направился в магазин неподалеку, на Парк-авеню, и купил два флакона жидкости для снятия лака и четыре дезодоранта. Этого хватит на несколько недель.

Он вернулся как раз к началу своего перерыва. Сегодня он впервые собирался поесть не в привратницкой будке. Но прежде было еще одно дело: он поднялся на шестой этаж, чтобы одолжить у сеньора Джованни ноутбук его сына.

Сеньора поздоровалась, как всегда, из кухни; ее руки были испачканы мукой.

— Киллиан, выпьешь с нами кофейку?

Отец семейства без проблем согласился дать Киллиану компьютер, он даже обрадовался, потому что это был первый раз, когда Лоренцо могли хоть как-то отблагодарить консьержа, обычно не соглашающегося даже выпить кофе.

Ноутбук был в комнате Алессандро.

— Он им вообще не пользуется. — Сеньор Джованни говорил о своем сыне, даже в его присутствии, в третьем лице, как будто тот был растением. Создавалось впечатление, что для старика этот еле живой скелет не имел ничего общего с сыном, который у него когда-то был.

— Ты точно не против? — спросил Киллиан у мальчишки, который наблюдал за ним из своей постели.

Сеньор Джованни рассмеялся. Для него этот вопрос был бессмысленным.

Алессандро моргнул правым глазом. Отец воспринимал это движение как непроизвольное, рефлекторное, но Киллиан все правильно понял. Алессандро был в курсе всех историй, происходивших в здании, потому что Киллиан сам ему все рассказывал. Своим почти неподвижным лицом он иронично спрашивал: «Какого черта ты собираешься делать с моим компьютером?»

— Я тебе расскажу потом. — Киллиан тоже подмигнул. — Увидимся вечером… Готовься, сегодня двойная тренировка.

Лицо Алессандро исказило подобие улыбки. Двойная тренировка… Это означало, что Киллиану есть что рассказать, есть чем поделиться.

Сеньоры Лоренцо предложили остаться на обед, но у Киллиана совсем не было времени: нужно было много всего сделать.

— Ты неутомимый, — улыбнулся сеньор.

Действительно, Киллиан никогда не останавливался. В своей комнате, пережевывая привычный бутерброд, он вошел в Интернет и нашел профиль Клары Кинг на «Фейсбуке». Иначе и быть не могло: рыжая девушка на фотографии ослепительно улыбалась в камеру, веселая и беззаботная. Профиль был открыт не для всех. Фотографии, видеоролики, личная информация — все это было доступно только тем, кого Клара сделала своими друзьями в Интернете. Он практически ничего не смог узнать.

Он достал фотографию, которую прошлой ночью вытащил из альбома Клары. На обороте были имена и фамилии институтских подруг: Даниэла Шлиф, Памела МакКлоски, Мария Аурелия Родригес и Клара Кинг.

Он вбил имя первой в поисковик социальной сети и открыл ее профиль. Даниэла Шлиф, изящная невысокая блондинка, работала преподавателем иностранных языков в Бруклине. Ее электронные данные были открыты всем желающим; на странице друзей он увидел фотографию Клары.