Просто дыши - Сьюзен Виггс

– Я не хочу плакать.

– Вы будете.

Сара глубоко вздохнула и отхлебнула еще воды. Ей не хотелось плакать, хотя чувство утраты было сильным. Она осознала, что потеряла гораздо больше, нежели просто мужа. Свою готовую семью и друзей. Свой дом и свои вещи. Свою собственную идентификацию в качестве жены Джека.

– Мы поженились в Чикаго, – сообщила она Брайди. Свадьба была немножко кривобокой, друзья жениха превосходили друзей невесты в пропорции десять к одному, но Сара не беспокоилась. Люди обожали Джека, и она этим гордилась. Она считала, что ей повезло, что она нашла готовую группу друзей и полную теплоты семью. «Никаких больших сборищ, – сказала она ему с благодарной улыбкой. – Мы отправляемся в медовый месяц на Гавайи». – Мне никогда не нравились Гавайи, но Джек думал, что нравятся.

Итак, она не видела правды. Она едва начала понимать, как обстоят дела, сейчас, но во всяком случае начала понимать. С того момента, как она встретила Джека, она была планетой, вращающейся вокруг его солнца, отражением его света, но у нее ничего не было своего. Ее желания и нужды определялись его желаниями и нуждами, и ей казалось, что это превосходно. Они жили в этом мире, делали то, что он хочет, и стали парой согласно его, а не ее взглядам.

Иногда она выступала с предложениями: что, если вместо Гавайев поехать на остров Макина? Или в Шато-Фонтенс в Квебеке? Он обнимал ее и говорил: «Да, точно. Это Гавайи, детка. Коуабунга». И так это продолжалось. Она обнаружила, что слушает музыку кантри, которая ее раздражала, и учится не засыпать после игры «Уайт-бокс».

– И дело в том, – сказала она Брайди, – что я была счастлива. Я любила нашу совместную жизнь. Что, наверное, просто сумасшествие, потому что ничего такого в жизни я бы сама не выбрала.

– Это была ваша жизнь, – напомнила ей Брайди. – Тот факт, что она вам нравилась, – это благословение. Сколько людей день за днем живут жизнью, которую ненавидят?

Сара резко посмотрела на нее. Она заподозрила, что риторический вопрос был вовсе не риторическим и относится к самой Брайди.

– Так что большая ирония заключается в том, что случилось после, – сказала Сара. – После сказочной свадьбы и медового месяца, который был просто как мечта, он захотел иметь настоящую семью. На этот раз я встала в позу. Я настаивала на том, чтобы подождать год-два, – в конце концов, я планировала сфокусироваться на своей карьере, так что я боролась за то, чтобы некоторое время контролировать рождаемость.

– Это двадцать первый век, – напомнила ей Брайди. – Я не думаю, что кто-то станет поднимать брови при мысли об этом.

– Дело не во времени. Я думаю, что это единственное решение в нашем браке, которым я по-настоящему обязана себе. Этот выбор принадлежал мне, и мне одной.

– Кто говорит, что в этом есть ирония?

– Это решение едва не убило Джека.

5

За сорок минут до окончания дежурства Уилла Боннера прозвучал вызов: «Батальон! Пожарные и скорая помощь, на выезд!», следом прозвучал сигнал тревоги. Уилл немедленно сообразил, что к чему, переговорил с Глорией по громкоговорителю и вытащил билет из принтера. После многих лет рутины он срывался с места, не делая никаких лишних движений. Он дернул рубильник, выскакивая из кабинета, отключая напряжение. Затем, меньше чем через минуту, он был уже за дверью, в мгновение ока покрыв необходимое расстояние. Это была жизнь пожарного: в одну минуту ты смотришь повтор «Пейтон-Плейс» на канале мыльных опер, а в следующую – проверяешь карту, натягиваешь спецодежду и всовываешь ноги в ботинки.

Городок Гленмиур имел пожарную команду с 1992 года и экипаж из капитанов, инженеров и волонтеров. Пока Глория Мартинес, инженер, заводила двигатель, а волонтеры собирались на станции, Уилл и Рик Макклюр, один из волонтеров, прыгнули в патрульную машину и помчались к месту возгорания. Это была проблема с неспецифическими рапортами, как тот, который пришел сейчас. Кто-то позвонил и сказал, что он видит дым. В таком случае «вон туда» считалось кардинальным направлением.

Местные несерьезно относились к пожарам в этой части городка. Легендарный пожар Маунт-Вижн девяносто пятого года оставил пейзаж, украшенный скелетами обожженных деревьев, разрушенными домами, лугами, покрытыми сожженной травой, которая еще долго оставалась такой после бедствия.

Когда он направился на безымянную дорогу, обозначенную «Ветка 74», он обозрел горизонт в поисках пламени или струящегося дыма. Хотя он сфокусировался на поисках, в его сознании мелькнула мысль об Авроре. Сегодня он поздно приедет к обеду. Вчера он пропустил в ее школе день карьеры.

– Ничего страшного, – сказала она ему. – Все было точно так же, как в прошлом году.

– Я пропустил и в прошлом году.

– Как я уже сказала, там все время одно и то же.

В тринадцать лет его приемная дочь имела острый язычок и безудержную страсть к журналам для подростков, которые она слишком много времени читала, по мнению Уилла. Когда она была маленькой и он оставлял ее, отправляясь на дежурство, она устраивала истерики и умоляла его не ходить. Теперь ей было тринадцать и она была одновременно свободной и хрупкой и саркастически отзывалась о его отсутствии.

Уилл предпочитал приступы гнева, если бы у него был выбор. Во всяком случае, она выражалась прямо, и гнев быстро проходил. Быть отцом и дочерью было нетрудно, хотя их и не связывала родная кровь. Уилл любил быть ее отцом, и, когда мать Авроры ушла, ничего не изменилось. Это только усилило его преданность ей.

Для одинокого родителя работа капитана была смесью проклятия и благословения. Согласно графику он мог проводить с ней достаточно долгое время, однако и отсутствовал так же долго. Когда он был на дежурстве, она оставалась с родителями Уилла или иногда с тетей Брайди и дядей Эллисоном. Это выручало его долгие годы и было одной из причин, по которой он оставался в Гленмиуре. Без его семьи растить Аврору было бы невозможно. Его родители считали привилегией и радостью заботиться о ней – милая, умная и красивая девочка, которая вошла в их жизнь словно ранняя весна. Теперь, когда ей было тринадцать и характер ее начал портиться, он гадал, не слишком ли трудно им стало с ней управляться.

Но если бы он только посмел предположить это, его семья решила бы, что он сошел с ума. Его родители, у которых была ферма цветов, искренне верили в кармический баланс и в идею, что жизнь никогда не дает человеку больше того, что он может вынести.

Уилл заметил черный столб дыма, поднимающийся над знакомым коньком крыши рядом с деревушкой Сан-Джулио, затем передал Глории точные координаты и поспешил к месту пожара. Он не был уверен в том, чье это владение, копны сена и люцерны. Никакого жилья поблизости, но амбар весь охвачен огнем. Он припарковал машину, оставил ключи в зажигании на случай, если машина понадобится. Рик припарковал другую машину в некотором отдалении и подбежал к Уиллу, который уже осматривал район. Боковым зрением он увидел движущуюся тень и повернулся вовремя, чтобы заметить дворовую собаку.

Он видел ее здесь раньше, метис колли черно-белого окраса. Вид Уилла и Рика в их шлемах и костюмах пожарных заставил ее мчаться от них со всех ног.

– Надеюсь, черт побери, что амбар использовался для сена, а не под жилье, – прокричал он Рику.

– Я тебя слышу? – Рик, молодой волонтер, только после курсов, не без страха смотрел на горящее здание.

– Я собираюсь обыскать помещение, – сказал Уил, напомнив себе, что не так давно он был такой же зеленый, как Рик Макклюр. К тому времени, как прибыла пожарная машина, Уилл надел маску, хотя и не опустил ее на лицо. Он надеялся, что ему не будет нужды лезть в пламя.

Он обошел здание по периметру, подготавливая рапорт для своего батальонного командира. Отметил хороший признак – он не слышал никакого блеяния пойманного в ловушку скота. Такого рода вещи остаются в душе пожарника. Спасать было некого, а их цель не спасение здания, оно сгорит, как трут. Им нужно погасить огонь, чтобы он не распространился на окружающие поля.

План был такой: сбить пламя сквозь большие панельные двери по бокам. Уилл передал по радио задание экипажу пожарной машины. Пока пожарные в шлемах раскатывали рукав, он знаками показал Рику открыть дверь и быть готовым приступить к делу с портативным огнетушителем. Целью их было сбить пламя – пока не обрушился весь дом – до того, как пожарные подтянут рукав. Тогда с фасада здания можно будет сбить пламя. Жар был сильный, как они и ожидали. Когда Уилл был новобранцем, это выбивало из него всю дурь – жар, обдувающий его лицо, и невидимые силы, словно молоты стучавшие в голове, как на рок-концерте.

Огонь был в последней стадии, языки пламени пробивались сквозь дым. Он услышал свист и подумал, что его баллон с воздухом покрылся пузырями из-за жара. Похожий на собор высокий амбар в нордическом стиле купался в неверном свете, сложенные скирды сена пылали, словно гигантский погребальный костер. «Я в порядке, – сказал он, как всегда делал в подобных ситуациях. – Я в порядке». В уме он вызвал образ Авроры – его главной причины, чтобы остаться в живых.